Часть вторая
1
Алексу повезло: ярко пылающий Катафалк все же привлек пожарную машину, а следом милицию и «скорую». Поэтому очнулся он уже в больничной палате на пять коек. Доступ к милицейским сводкам дал нужную наводку Еве и Стасу и, не успел Копылов как следует рассмотреть своих соседей, как его перевезли в одноместные апартаменты, где уже ждала Ева. Когда выяснилось, что пропали оба его мобильника к разговору подключился еще и Стас.
– Хорош! – резюмировал капитан, оглядывая гипс на руке, перебинтованные грудь и голову фабзайца. – Везде умеешь найти приключения. Хоть слышишь меня?
Алекс слышал, но словно через ватную подушку и из дальнего угла палаты.
– Сказали, что у тебя сотрясение мозга и целых ребер меньше чем сломанных.
– Э! – попробовала защитить «главного шпиона» Ева.
– С какой стати я должен ему сочувствовать! – огрызнулся Стас. – Кто это был? Ведь это не лукачцы?
– Все в балаклавах, – с трудом губами-оладьями отвечал Алекс.
– Хоть что-то говорили? За что? Гопники или кто посерьезней? На кого думаешь?
Пострадавший изобразил жест «не знаю». На том их первый разговор закончился.
Помимо чудовищных кровоподтеков по всему телу и сотрясения мозга у него было три треснутых ребра, глубокое рассечение щеки и две сломанные косточки на правой кисти руки. Половина зубов шаталась, но все же кое-как держалась.
Выздоровление проходило медленно. Хуже всего обстояло с головой, в ней постоянно что-то шевелилось и перекатывалось, иногда казалось, что память и соображалку отбили напрочь и в прежнем объеме их уже не вернуть. Еще была полная апатия и безразличие ко всему вокруг. Нечто подобное он испытывал, когда «дядя Альберто» вывез его через Доминикану в Москву. Хотя нет, как раз тогда мысли и чувства у него были самыми яркими и цельными, хотелось всех обхитрить и вырваться на волю из этой жуткой России.
Иногда на ум приходила еще одна больница – тюремная. Когда его мать при бегстве от полиции через джунгли укусила змея, и Исабель вынуждена была выйти к ближайшей больнице, где ее и повязали. Как же потом она в тюремной больнице сумела покончить с собой? Подробностей об этом ему никто не сообщал, и теперь сквозь резкую головную боль он додумывал их сам: то про женскую заколку, которой она вскрыла себе вены, то про ампулу с ядом, зашитую в одежде, то про повешенье на спинке собственной кровати, о котором он читал в справочнике по криминалистике. Эти мысли немного успокаивали, заставляли не слишком себя жалеть.
Зато никак невозможно было смириться со сгоревшим Катафалком. Ну, угнали бы, ну разобрали на запчасти, но зачем жечь?! Это казалось верхом дебилизма. И машину было жаль, как живого человека. Более того, казалось, что именно Катафалк принял на себя основную долю бандитской агрессии, и тем самым спас своему хозяину жизнь.
Насчет налетчиков сомневаться не приходилось: кто еще как не братки Лукача. Вот только почему в балаклавах? Хотя, если им прошла команда «Бирему» не трогать, они просто захотели тайно поквитаться за унижение, которому он подверг их в отеле. Тогда понятно почему и Катафалк сожгли. Кроме мобильников пропали портмоне с пятью тысячами рублей, водительские права и московский студенческий билет. Причастным к налету мог, правда, быть приснопамятный московский холдинг «Элис», дабы отомстить за двух своих застреленных им охранников. Но эти вряд ли бы оставили его в живых. Думалось также и о цэрэушниках. Узнали про его двурушничество и для начала решили наказать физически. Потом добавят наказание финансовое: отожмут все наследство и – гуляй Вася! Была еще версия с сокурсниками-гопниками, те могли засечь его в центре города и позавидовать Катафалку, а потом побоялись угонять слишком броское авто, но это выглядело самым слабым вариантом.
Единственным положительным моментом во всей ситуации было избавление от стукаческой «Моторолы», мол, сгорела в «Мерседесе», давайте новую. Только вот поверят ли у Маккоя, что поджог был натуральным, а не постановочным.
Впрочем, его переживания по этому поводу рассеялись достаточно быстро. Ева сообщила о появлении в «Биреме» Севы с вопросом: где Копылов? А еще через пару дней кудрявый Перегонщик объявился и сам в больнице. Все осмотрел, все расспросил и даже сфоткал Алекса на мыльницу. Про стукаческий телефон тоже заикнулся, но по другому поводу, попросил, чтобы Ева выдала ему две упаковки с другими «Моторолами». Заодно стал свидетелем прихода к Копылову ментовского следователя с расспросами о поджоге.
Девушка Бонда навещала его каждый день, принося кучу отельных новостей. Даже явилась как-то с нотариусом, чтобы тот зафиксировал за ней право подписи всех распоряжений Алекса, став тем самым формальным директором «Биремы». Рассказала о появлении в отеле добровольных сексотов, которые охотно стучат друг на друга и рассказывают интересные детали, например, что баню в «Биреме» намеренно повредил сам Попов, дабы там не кутили лукачцы со своими телками, что англичан обзывают бакалаврами, а Алекса «Наша акула», что Софья Степановна регулярно докладывает бывшему владельцу, что происходит в «Биреме», что Глеб и Игорь, получившие прозвища Чипа и Дейла, здорово всех раздражают и даже непонятно чем именно, со смехом поведала, как Циммера из отеля изъяла его разгневанная подруга Рая.
Дела в Лэнгвидж Скул шли со своими шероховатостями. Если бесплатные занятия прошли на ура, то с оплатой по полторы тысячи за урок возникла некоторая напряженка. Грэйс объяснила Еве, что половинная скидка может быть лишь позже и только для лучших учеников. В конце концов, договорились о некоем языковом бартере, и для массовости на уроки стали ходить кроме Евы и Глеба с Игорем еще Люсьен и буфетчица Алла, взамен они потом по часу обучают русскому языку троих «бакалавров».
Отсутствие в больнице страха перед прослушкой позволило Алексу с напарницей говорить вполне свободно, обсуждая персоны всей четверки мелкобритов, как у них в янычарском интернате называли англичан. У каждого оказалась своя «вишенка»: Томас всюду носился с цифровой видеокамерой, которой он не столько снимал окружающее, сколько свои комментарии этому окружающему. Юджин вел расспросы аборигенов о совдеповском прошлом, явно для какого-то научного трактата. Оливия с не меньшим пылом стремилась узнать Петербург-балетный в двухсотлетнем разрезе. На мелкий шпионаж тянула разве что сама Зондерша, в сопровождении Глеба или Игоря прочесывая магазины и рестораны в городском центре и делая об этом какие-то записи. Но при желании это легко можно было принять за заказ какого-нибудь лондонского турагентства на новый путеводитель. Справки, наведенные обо всей четверке в Англии, только подтверждали их чистую гражданскую сущность.
Память все же постепенно возвращалась к нему. Через силу вспоминал номера телефонов, финские слова, первую главу «Евгения Онегина», умножать в уме трехзначное число на двухзначное еще не получалось, но на однозначное уже вполне. Сильно мешало, что он не мог рисовать правой рукой, пытался рисовать левой, но как курица лапой.
Вся чернота и опухлость тоже заметно уменьшались, однако сам лик Алекса заметно поменялся: шрам на щеке не проходил, и чтобы его скрыть, он отращивал короткую черную бородку, прибавляя себе лет и важности.
2
По-своему реагировали на кулачные приключения Валета в Инкубаторе. Этому были посвящены аж два заседания высокой Тройки. Но если двухминутный ролик с дракой в Буфете встретили под реплики: «Пора ему на краповый берет сдавать», «На криминального пахана уже точно сдал», и никто даже не спросил про мародерский ТТ (как оказалось, генерал с подполковником просто на двести процентов были уверены, что пистолет уже у Стаса), то ситуация с горящим авто была совсем невеселой.
– Это точно были не отельные рэкетиры? – с пристрастием вопрошал Стаса Рогов.
– Клянутся, что не они. Ну не враги же они сами себе. Я четко им объяснил, что ссориться с армейским спецназом им не стоит, что тюремными шконками не отделаются.
– И они поверили, что наш спецназ крышует «Бирему»? – усомнился генерал.
– Почему бы и нет. Сейчас у всех свои доходные места. Да и Валет хорошо свой нрав продемонстрировал. Никакой шкет без железной поддержки на такое не рискнет.
– В «Биреме» что говорят?
– До вчерашнего дня думали, что их босс на дачу в Финляндию укатил.
Рогов с Яковенко вопросительно воззрились на капитана.
– Чертов следователь из больницы поперся прямо в гостиницу наводить справки и про «Мерседес», и про нашего Валета. Ева не успела его перехватить… Ну не думал я, что какому-то менту приспичит выяснять про сгоревшую машину богатого хлыща.
– Надеюсь, англичан он не расспрашивал? – возмечтал генерал.
– Боюсь, они узнают по любому. Бабский коллектив, – вздохнул Стас.
– Со всех подписку точно не возьмешь, – согласился подполковник.
Повисла тяжелая пауза. Как к бандитскому налету на Валета отнесутся англичане, которые и до этого выбирались из отеля лишь под охраной? Не свернут ли свои курсы?
Генерал решил сменить тему:
– Настораживает, что кроме этого Севы Ухнова они к Валету никого не подводят. Что там вообще с этим Севой?
– Потому и не подводят, видят, что с Валетом большой каши не сваришь, – высказал свое мнение подполковник.
– Да и у нас не больно хорошая каша получается, – хмыкнул Рогов. Оба подчиненных понимали, что он имеет в виду: пол-Инкубатора, осененных высокими званиями, умениями и зарплатами должны заниматься кулачными похождениями и сумасбродствами желторотого юнца, ни дня не служившего в армии.
– Как показала проверка, Сева и сам все команды получает по телефону, а конверты с баксами в отдельном месте, – доложил капитан. – Удалось выяснить – копит на жилье в Греции. Почти уже накопил. Теперь копит золотой запас на греческую жизнь.
– Что там с Евой?
– В отсутствии Валета она взяла на себя не только гостиницу, но и Школу. Сначала два-три раза подменила на ресепшене нанятую Грэйс консьержку, теперь эту консьержку и вовсе уволили, и Ева пока полностью подменяет ее с положенной зарплатой.
– И велика ли та зарплата? – поинтересовался Рогов.
– Больше, чем она получает в своем экскурсионном бюро. Там, правда, за три дня в неделю, а тут за пять.
– Может быть, это пока действительно чисто языковые курсы, – предположил Яковенко. – Рекогносцировка на местности, а потом уже переходить к следующей стадии.
– Что с прослушкой?
– Прослушка ничего особого не высветила, – нехотя признался Стас. – Все четверо засланных казачков чинно знакомятся со своими группами и ведут занятия в полном соответствии с привезенными учебниками и учебным материалом. Ни о чем постороннем речь в классах не заходит. После окончания занятий некоторые из учеников, правда, задают им, любопытства ради, и личные вопросы, но все они касаются преимущественно красот Питера и мест, которые мелкобритам непременно надо посетить.
– Как ты сказал? – удивленно воскликнул генерал.
– Это Валет с Евой их так по янычарской привычке называют. Были когда-то великобританцами, стали теперь мелкобритами.
– Что с охранниками?
– Ропщут, что их таких бесценных на копеечном задании используют.
– Пусть ропщут. Что с
