О ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ ЗАБЫТЬ Часть 3 (2)

имел на меня зуб еще в Лондоне, – со смиренным видом начал Зацепин. – Но там взрывать людей полиция не разрешает. Так он специально турпутевку в Москву взял, чтобы тут со мной поквитаться.
Зоя выразительно глянула на Алекса.
– Ну что ты с этим весельчаком прикажешь делать: его в дверь, а он в окно. А ты что скажешь?
– Все слишком быстро случилось. И на мотоциклисте был закрытый шлем.
– Ага. Значит, мотоциклист все-таки был, – хоть одну правдивую деталь она все же ухватила.
– Зой, ну какая разница? – вмешался Петр. – Мне дела нет, кто это был. А тебе зато знать надо.
– Да пошел ты! – Она встала и с телефоном ушла в другую комнату.
– Жутко не стабильная подруга, – казалось, майор даже стесняется ее поведения. – Иногда самый зверский юмор на ура принимает, а когда и на вот такую ерунду обижается. – Я бы тоже обиделся, – сказал Алекс.
– Поэтому ты тоже не моя подруга.
– Между прочим, моих однокурсников заставляют на меня закрытые характеристики писать. По вашей конторе?
Зацепин ни капельки не удивился.
– Очень может быть. Там никогда не знаешь, какой ход получит любой отчет на тебя.
– Значит, вы по-прежнему продолжаете писать на меня отчеты?
И снова ноль эмоций у куратора.
– Похоже, уже отписался.
– Сами же говорили: из разведки не увольняются?
– Ты разве не заметил, как два часа назад меня уже оттуда уволили? – заметил на это Зацепин.
– Значит, вас свои же?! За что такая благодарность?
Вместо ожидаемого шутливого ответа Петр тяжело вздохнул. 
– А что могу и рассказать. Ты точно хочешь, чтобы я об этом рассказал? Ведь это автоматически сделает тебя нашим, вернее, моим сотрудником. Хочешь?..
Нет, любопытство Алекса настолько далеко не распространялось.
– Пошел я, что ли, на кухню, чай поставлю.
Навстречу ему в гостиную вошла довольная результатом Зоя.
– На сегодня на вечер договорилась. Пароли и явки менять не надо? Глаза профессору тоже не завязывать?
Нижняя часть лица Зацепина исказилась от боли.
– Кажется, мой аккумулятор сдох. Все поплыло. Мозгов нет, но почему-то сотрясение мозга имеется. – И он, обмякнув, едва не свалился с тахты на пол. Зоя бросилась к нему.
– Э! Э! Я звоню в «скорую»!
– Ну почему ты такая глупая? – с трудом выдохнул майор и потерял сознание.
– И что дальше? – Она беспомощно посмотрела на Алекса.
– Лучше за профессором давайте. Я тут за ним сам как-нибудь.
– Если у него сотрясение мозга, сильная рвота может начаться.
– Уберу.
– Надо бы в ближайший ларек за продуктами смотаться. 
– Я смотаюсь. Езжайте.
– А деньги-то есть? – все еще сомневалась она.
Алекс без церемоний достал из джинс Зацепина портмоне и раскрыл его. Там было полно тысячных рублевых купюр.
– Есть.

22
Чтобы попасть на учебу в Америку при всем благоприятствовании понадобился не один месяц. Но вот бумажные хлопоты уже позади и можно уже упаковывать вещи.
За три дня до отъезда Даниловна с отцом делали самый последний и самый беспокойный шопинг в московском ЦУМе.
– Нет. Моего здоровья на это явно не хватит, – вздохнул Данила Михайлович уже через полчаса. – Пошел я в машину, а ты сама тут кувыркайся.
– Пап, без тебя мне еще больше времени понадобится, – дочь передала ему пакеты с уже сделанными покупками.
– Хорошо, даю тебе на все полтора часа. А я на машине еще кой-куда тогда подскочу.
И он направился к выходу. Даниловна смотрела ему вслед до тех пор, пока не убедилась, что он действительно вышел из универмага, после чего быстро устремилась в другую сторону. Выскочив из противоположного входа универмага, она взмахнула рукой. Рядом тут же затормозил частник. Она спросила, знает ли он нужный ей адрес, потом быстро влезла на заднее сиденье. Раз все уже определено и подписано, то она может себе выдать и маленький бонус: увидеться с тем, с кем ей было раз и навсегда запрещено.
Частник попался опытный и промчался какими-то одному ему ведомыми переулками, почти ни разу не попав в пробку. Даниловна расплатилась с ним и попросила подождать ее максимум двадцать минут, чтобы потом вернуться назад к ЦУМу.
Только бы удалось, только бы удалось, молилась она про себя. Первая половина молитвы тут же исполнилась: вахтерша у турникета куда-то вышла, и Даниловна проникла в общагу Алекса совершенно беспрепятственно. Где третий курс, ей указал первый попавшийся студент. Еще один вопрос – и номер комнаты Копылова ей тоже сказали.
Не повезло лишь в самом главном – Алекса на месте не оказалось.
В его комнате кипела важная оргработа. Малышка Юля не получив от своего бой-фрэнда внятного ответа по поводу окончательного переезда к ней, решила, что молчание это все же знак согласия и, будучи девушкой деловой, тут же отправилась к нему в общагу упаковывать его вещи. Однокомнатники Алекса охотно взялись помогать ей. Впрочем, их суета не столько помогала, сколько мешала.
– Слушай, а он нам ничего не говорил об этом, – засомневался вдруг Иванов.
– Скажет, почему не уберегли его имущество, – поддержал его Ерёма.
– Вам же лучше, будете жить вдвоем, – заметила Юля.
– Ну, а ваше новоселье мы как-то отмечать будем? – для Иванова это было не последним делом.
– Всё будем, – пообещала она.
– А какой-нибудь одинокой соседки там у тебя рядом не имеется? А то бы я тоже подженился до пятого курса, – совсем размечтался Ерёма. Он помогал засунуть в сумку стопку книг и тетрадей Алекса. Неловкое движение – и все они рассыпались по полу.
– Ну ты совсем безрукий! – рассердилась Юля.
Она быстро собрала книги и натолкнулась на выпавший из одной из них пакет с фотографиями. Там было всего несколько фото. Родители с годовалым Алексом у крыльца дома бабы Дуни, Камилла у фонтана и четырнадцатилетняя Даниловна, сидящая на суку на дереве.
– Вот что бывает, когда роешься в чужих вещах, – Иванов получал удовольствие от ревнивой вспышки на лице Юли.
– Заткнись. Как-нибудь без твоих комментариев обойдусь. – Она положила фото на место и как ни в чем ни бывало продолжила укладывать вещи.
В дверь постучали.
– Головой! – крикнул привычное Иванов.
Дверь открылась и в комнату вошла Даниловна.
– Добрый вечер. Александр Копылов здесь живет?
Парни переглянулись и покосились на Юлю.
– Допустим, – на правах хозяйки ответила та. – А вы что хотели?
– А он скоро будет?
– Сегодня навряд ли.
Даниловна коротко обежала взглядом комнату, сразу определив кровать Алекса и тот разор, что произошел с его вещами.
– Жаль. А вы могли бы передать ему это. – Даниловна протянула запечатанный конверт Иванову.
– Хорошо. Передадим, – пообещал Иванов. – А от кого?
– Он знает. До свидания. – И Даниловна вышла.
В комнате повисла короткая пауза.
Потом Юля выхватила из рук Иванова конверт и бесцеремонно вскрыла его. Там находилось лишь фото Даниловна двадцатилетнего возраста без всякой подписи. Юля вытащила пакет с фотографиями, а из него фото Даниловны на дереве. Сличила с той, что была в конверте. Несмотря на разницу в возрасте было ясно, что это одна и та же девушка.
…Данила Михайлович нетерпеливо переминался возле машины.
Из универмага с большими пакетами выпорхнула улыбающаяся дочь и показала их издали отцу, мол, ура, полностью отоварилась.
Полковник распахнул для покупок багажник. При ближайшем рассмотрении его, правда, слегка удивила легкая нервозность в поведении дочери, но он отнес ее насчет магазинных дел: то ли продавщица нагрубила, то ли увидела то, что оказалось не по карману, поэтому ни о чем не спросил.

23
Зоя поработала на славу. Не только достаточно быстро привезла офтальмолога со всеми его медицинскими причиндалами, но еще сумела договориться с ним так, что он не задал ни одного неудобного вопроса. И снова Алекса поразило это их полное игнорирование какого-либо элементарного законособлюдения, словно взрывы на дорогах это такие пустяки, которыми не стоит даже интересоваться.
Обследовав глаза Зацепина с помощью своих инструментов, профессор – еще молодой невозмутимый мужчина – стал преспокойно их снова укладывать в футляры. Петр, Зоя и Алекс ждали его приговора.
– Без обследования в клинике ничего нельзя сказать наверняка. Глаза живы – это самое главное. Надо ложиться в клинику, по-другому ничего не будет. Скорее всего, просто сильная контузия глаз.
– Значит, будем ложиться, – решительно сказала Зоя.
– Направление получите в нашей регистратуре. Ну все. Как с доставкой меня по месту жительства? Где взяли, туда и положите, – профессор позволил себе чуть улыбнуться.
Зоя попыталась оставить его хотя бы на чашку чая, но офтальмолог ограничился лишь стаканом колодезной воды.
Алекс вышел следом за ними, чтобы закрыть за зеленой «Шкодой» ворота. Пистолет по-прежнему приятно холодил ему спину, а мотоциклиста с бригадой киллеров все не было и не было.
Слегка этим разочарованный он возвратился в дом и занялся второй уже за день кормежкой раненого майора. Отрезал кусок колбасы и протягивал вилку с ней ему в руку. Потом точно также зачерпывал ложкой рисовую кашу и передавал Петру, позволяя себе при этом широко ухмыляться.
– Хватит ржать, – заметил по этому поводу Зацепин.
– Да я не ржу.
– А то я не вижу, что у тебя рот до затылка. Приятно поиметь меня в качестве беспомощного дитяти?
– Не то слово, – чуть хохотнув, согласился Копылов. – Еще хочу салфеткой вам рот утереть.
– Получишь, ей Богу получишь, – Петр показал ему свой внушительный кулак.
Алекса отвлек звук едущей по дачному проезду легковушки. Это еще не могла быть Зоя. Он выскочил на веранду и из-за занавески осторожно выглянул из окна. Мимо их участка дальше по улочке проехал старый «Москвич». При всей фантазии допустить, что на нем могли ехать опасные люди, было невозможно. И успокоенный студент вернулся к Зацепину.
Спрашивать о самочувствии крепкого спортивного мужика было как-то неловко, а ничего другого на ум просто не приходило.
Куратор расценил его молчание как самый требовательный вопрос, от которого просто так не отмахнешься. А почему бы, в самом деле, не рассказать, пусть будет хотя бы ясна цена происшедшего покушения.
– Насчет сегодняшней гранаты у меня две версии, – тихо и внушительно заговорил Петр. – Версия «А» тянется в Коста-Рику девяносто второго года. Когда твой отец получил суперразведданные, и мы бойко отрапортовали о нем в Московию.
– Который был на чипе, – показал свою осведомленность Алекс.
– А ты откуда знаешь?
– Я нашел его.
– Как это нашел? – еще больше удивился майор.
– Я нашел его в мамином медальоне.
Зацепин медленно переварил услышанное:
– И дальше?
– Отдал в школе Вадим Вадимычу.
– А он что?
– А он куда надо.
– И что потом?
– Ничего. Даже Вадим Вадимыч удивлялся, что его никто никуда по этому поводу не вызывает. Сам он тоже допытываться про результат не стал.
– Понятно. Значит, это был пятый чип. Надеюсь, ты не вскрывал его? Хотя: откуда? Тогда его можно было вскрыть только на специальном компьютере. Я тоже сдал свой чип куда надо. И тоже без всякого ответа. А месяц назад мне пришла в голову блажь поинтересоваться его судьбой...
– И что там такое важное было? – Алекс спросил с некоторым напрягом.
– Об американских агентах влияния на нашем самом верху. Кто затеял всю эту бучу с нашей приснопамятной Перестройкой.
– Что такое приснопамятной? – для Копылова это