Мне стало ясно: пойдя почти на попятную, наше "первое лицо" стало в дальнейшем искать какое-то внутренне самооправдание, и вдруг - прекрасный предлог: мои отлучки и встречи вне стен Торгпредства. Встав на этот путь, свернуть с него он уже не мог, и, понял я, пойдет по нему до конца.
Дальше события развивались по ускоряющейся : только я собрался ещё разок поговорить с торгпредом, как он ... улетал в командировку в Венгрию, затем, возвратившись, тут же отбывал в Алеппо, потом в Бейрут и так далее.
После очередного отъезда первого лица, в атмосфере Торгпредства вдруг возникла напряженность. На оперативке сидел все сидели, как опущенные, каким-то потусторонним взглядом глядя президиум, и явно изумленно - на меня. В чем дело - мне объяснили позже. Оказывается, пока я уезжал в местную командировку, в Торгпредстве два дня гуляли по поводу окончания срока пребывания юрисконсульта, в чем наше первое лицо приняло самое активное участие. Так что оперативку пришлось вести Юре, ибо "первый", похоже, с трудом понимал, где он находится. На следующий день ко мне обратился наш переводчик с просьбой отпечатать на компьютере какой-то факс на английском. Из факса выяснилось, что уже два месяца как Торгпред не может получить новый ( третий по счету) Мерседес из Ливана, купленный за 88 тысяч немецких марок. Теперь становилось ясно, отчего у него плохое настроение и главное - почему нам не оплачивают отдельные счета за лечение. ( Нашу поликлинику давно ликвидировали из-за нехватки средств).
Но на следующий день ко мне опять подошел кадровик.
- Володь, твой вопрос вот-вот решится, а ты бы не мог мне одолжить пол-штуки в зелени ? Можно и штуку (так тогда называли тысячу, как теперь – не знаю). - Через месяц отдам.
Я принес пол-штуки.
- Взятка - заявил я полушутливо, бросая ее на стол. А где тачка ?
- Послезавтра садишься, с Торгпредом все согласовано. Но учти, в 23-00 машина должна быть здесь.
Потом ко мне подошел механик. Из его выступления я узнал, что ночью у местной полиции - большие права, могут даже стрелять, и вообще - машина должна ночевать здесь, а я - где угодно.
Это уже был прогресс. Очевидно, осознав бесполезность борьбы за "отбой", мне решили организовать контроль через машину, но не учли одну деталь - мой напарник жил в другом здании, и я мог спокойно бросать машину там и в любое время.
Через день действительно вышел приказ, я сел на старую развалюху, от которой в недоумении шарахались даже видавшие виды местные водители. Торгпред тем временем продолжал колесить по стране и вне её границ, в промежутках проводя с коллективом воспитательные беседы. Посол утверждал списки допущенных к посещению бассейна, мы тем временем купались по ночам, договорившись с дежурными, в общем, шла нормальная работа загран-аппарата.
***
Через десять лет я снова побывал в Сирии (война ещё не начиналась). Скажу откровенно – священного трепета не испытал, лёгкая грусть не посетила, слеза не навернулась. Страна изменилась, как и следовало ожидать, Асад-отец ещё был жив (он умрёт через несколько лет, передав своё кресло нынешнему Президенту, сыну Башару). Правда, для этого придётся немного поправить Конституцию, но он успеет.
Вывеска на здании Торгпредства потускнела, внутри – перестановка (первый этаж переехал зачем-то на второй, второй – на первый). Встретил усталый экономист (моя должность в описываемую здесь командировку), мужчина в летах. Беседу завёл на старую (и порядочно поднадоевшую) тему: нет кредитов, не решёно с долгами и так далее. («Мы всё пишем, пишем в Москву, а они там..»). Удивление моё было бесконечным, так и хотелось спросить:
- Сколько можно ? Зачем ?
Но я промолчал.
