Клубок

  Бесконечно-длинный больничный коридор выглядел полиняло-серым от неприятного казённого света. Галина стояла, опираясь спиной о стену, и судорожно пыталась понять, что же произошло...
                                                * * *
  Они познакомились три года назад, весной, в кафе, на дне рождения приятельницы. Димка не любил подобные мероприятия, тем более что подразумевался девичник, и охотно остался дома. Влад отдыхал с компанией в противоположном конце зала. Он подошёл, когда Галина, отделившись от подруг, вышла на остеклённую веранду. Красавец-мужчина: высокий, спортивный, лет тридцати, с глубоко посаженными миндалевидными, тёмными, как ночь, глазами, всем видом выражал уверенность.
  - Скучаешь?
  - Нет. Устала от шума. Но это не повод для фамильярности.
Парень сделал вид, что не услышал замечание. Они стояли, глядя в окно, на котором блестели капли дождя в свете уличных фонарей.
  - Что празднуете?
  - День рождения.
  - Твой?
Она усмехнулась и, повернувшись вполоборота, посмотрела на него:
  - Нет. Сослуживицы.
В это время зазвучала композиция группы Scorpions «You And I». Его широкая тёплая ладонь накрыла её кисть:
  - Потанцуем?
Мужчина легонько потянул её за руку:
  - Мелодия очень красивая.
  - Может, найдёшь кого помоложе?
  - Не строй из себя старушку! - улыбнулся он, - Хотел бы — нашёл.
А затем, наклонившись к её плечу, почти касаясь губами волос, добавил бархатистым полушёпотом:
  - Но я хочу тебя.
  От такой наглой откровенности женщину бросило в жар. Не давая опомниться, он властно, но нежно притянул её к себе. Его невозмутимость поражала. Аромат дорогого парфюма и близость молодого тела затуманили ей голову и заставили трепетать сердце. Она не испытывала подобного с юности. Ноги подкашивались, ком подкатил к горлу, и она послушно пошла за ним.

Вот оно...

  Ей нравилось ощущать себя марионеткой в его сильных руках. Они танцевали в темноте, прямо на веранде, в свете изредка проезжающих мимо машин, и казалось, что эта музыка звучит только для них.

  Боже, как же давно она не чувствовала себя просто женщиной... Желанной женщиной!.. Двадцать лет счастливого, как ей казалось, брака с Димкой давно превратились в рутину. Работа, воспитание сына, готовка, стирка, уборка — замкнутый круг, по которому она бежала все эти годы, и был её жизнью. Муж давно стал привычкой, а потому сердце уже не билось от счастья даже после недельной разлуки, и душа совсем не замирала в его объятиях.
  Когда сын ушёл в армию, внутри что-то надломилось. В доме сразу стало пусто и одиноко. На работе на пятки наступала молодёжь: фигуристые девочки с ногами «от ушей», длинными распущенными волосами и накладными ресницами, лезли по карьерной лестнице любым доступным способом, не особо заботясь о морали. Галина вдруг поняла, что её молодость осталась где-то там, позади, и ей стало страшно. Очень страшно!..
  - Дим, а ты меня любишь? - спрашивала она мужа, устраивая голову у него на плече.
  - Дурацкий вопрос, конечно, люблю! - отвечал он, прижимая её к себе и гладя по волосам, - Стал бы я тебя терпеть столько лет, если бы не любил.

  Димка, её Димка, такой родной и уютный, как домашние тапочки, всегда действовал на неё успокаивающе. Но страх чего-то безвозвратно-ускользающего каждый день доводил до исступления. Она занялась фитнесом, почти полностью сменила гардероб, поменяла причёску и цвет волос и теперь в свои сорок два выглядела от силы на тридцать пять. Но и восхищённые взгляды мужчин, преследующие её повсюду, спокойствия не придавали.

  Влад ворвался в её жизнь яркой вспышкой. Его нисколько не смущала разница в возрасте. Весёлый, раскрепощённый, эрудированный и лёгкий в общении он, как молодое вино, будоражил кровь и кружил голову. Рядом с ним Галина молодела на глазах. Первое время её мучила совесть пред Димкой, но она успокаивала себя тем, что не стала к нему хуже относиться, и даже наоборот, чувствуя за собой вину, старалась быть более внимательной и заботливой.

  Влад же вёл свою игру: иногда он пропадал на несколько месяцев, и все попытки разыскать его или дозвониться не давали результатов. В такие моменты Галине казалось, что она умирает, физически ощущая, как жизнь по капельке вытекает из жил. Потом он появлялся неизвестно откуда, не объясняя причин отсутствия, и пресекал все расспросы. Женщина ревновала, злилась, говорила себе, что больше не поддастся на эти уловки, но всякий раз бежала по первому звонку. Даже возвращение сына из армии и его желание жить отдельно, самостоятельно, воспринималось ей, как нечто само собой разумеющееся, не стоящее больших переживаний. Зато отсутствие известий от любимого было настоящей катастрофой. Почти два года Влад полностью владел всеми её мыслями и чувствами, задвигая семью на дальний план.

  В этот день Дима усадил жену напротив себя на кухне. Голос его звучал приглушённо и вымученно:
  - Я устал. Я очень устал. Так больше нельзя!.. Сколько ты ещё собираешься разбираться в своих чувствах и разрываться между нами?
  - Кто тебе сказал?
  - По-твоему, я слепой? Это только в анекдотах измена жены становится «сюрпризом» для мужа. Мы с тобой почти четверть века вместе. Неужели ты думала, что я ничего не замечаю?..
  Сначала, я просто боялся поверить в твоё предательство... Потом надеялся, что это всё несерьёзно, и скоро ты сама опомнишься, но время шло, а ты только всё больше и больше увязала в этом болоте.
  - Почему ты молчал? Почему не остановил, если видел, что я тону?
  - А разве ты хоть кого-то слышала? Вспомни, сколько раз я пытался поговорить с тобой  и всё заканчивалось грандиозным скандалом из-за малейшего намёка на недоверие! При этом я ещё и выглядел глупым ревнивцем! Сколько раз, походя, обижала, рассказывая, как посторонние мужики тебе оказывают знаки внимания, искренне считая, что я тобой должен гордиться. Я и гордился, пока не понял, что моё внимание тебе не нужно: ты хотела всеобщего поклонения, а точнее одного единственного человека, и этим человеком был не я. Для нас с сыном у тебя совсем не осталось времени, и в конце концов он ушёл, а мы почти перестали общаться.
  Но, самое страшное – ты научилась врать! Врать нагло, самозабвенно, глядя в глаза. Ты настолько погрузилась в свои переживания, что теперь даже не пыталась скрывать своих страданий или любовных побед. Мы с тобой стали чужими. Несколько дежурных фраз за ужином – вот и всё, что нас теперь связывает. Но я так больше не могу!..
  Я не упрекаю, не осуждаю, и не виню тебя за нежелание состариться рядом со мной. Я слишком тебя люблю, чтобы удерживать и смотреть, как ты мучаешься. Иди, будь молодой и беззаботной, но ко мне больше не возвращайся. Оставь меня. Слышишь, оставь навсегда!..

  Дмитрий поднялся и, пошатываясь, вышел из кухни. Галина осталась сидеть, не в состоянии сдвинуться с места. Оглушённая услышанным, она пыталась собраться с мыслями, но они путались и никак не хотели сформироваться во что-то внятное. Что ей делать? Куда идти? Как объяснить всё сыну?
  Влад. Влад. Влад… Владу она не нужна. Она это понимала и раньше, но сегодня, оказавшись у края пропасти, это стало очевидным, и испугало её. Галина поёжилась и передёрнула плечами.
Игры кончились... Что теперь?..

  Вдруг из комнаты раздался звук падающего тела.
  - Дима!..
Женщина встрепенулась и кинулась в спальню. На полу возле стула с раскрытым чемоданом, в который было уложено несколько её вещей, без сознания лежал Дмитрий. Холодный пот крупными каплями выступил у него на лбу, а на мертвенно-бледном лице, неестественно выделялись губы, которые приобрели синюшный оттенок.

                                                * * *
  ...В глубине коридора открылась дверь, выбросив яркий поток света. Уставший врач в синем костюме реаниматолога подошёл к Галине.
  - Состояние тяжёлое - обширный инфаркт миокарда. На данный момент мы сделали всё, что могли. Будем надеяться. Молитесь...