Захватывающая партия
Несколько часов Лерц не разговаривает с помощницей. Сфера, не отвлекая на себя внимания, лежит в своей подставке, которая, как уже догадался капитан, выполняет функцию зарядной станции.
Затем, довольно неожиданно он выходит из каюты и отправляется куда-то по коридору, не предупредив Нэвис. Несмотря на это, сфера быстро его догоняет, но лишь молча сопровождает, не задавая по пути никаких вопросов.
Почти весь остаток дня капитан молча бродит по кораблю. В узких коридорах, как ни странно, почти никогда не встречаются прохожие. Лишь изредка очередной член экипажа прилипает спиной к стене, чтобы пропустить капитана. А Лерц, хотя в ответ каждый раз с улыбкой кивает, в действительности, после каждой встречи становится угрюмей и задумчивее.
Наконец, оказавшись на мостике, мужчина отвлекается.
– Смирно! – незамедлительно командует адмирал.
Лерц, подняв растерянный взгляд, не сразу понимает, зачем все эти люди немедленно перед ним выправляются и встают в стойку. Мысли затягивают его ум так глубоко, что только спустя пару мгновений дипломат вспоминает, где находится. И тут же он делает жест адмиралу, а следом направляет к Митису шаг.
– Вольно!
– Адмирал, не отвлекайтесь от работы, когда я захожу, – заговаривает Лерц. – Я сознаю важность субординации и порядка, но вы пилотируете корабль, вы капитан. Я же отвечаю лишь за дипломатическую часть нашей общей миссии, поэтому, мое главенство весьма формальное.
Митис так выправляет спину, что за ним невольно повторяют остальные пилоты, встав опять по стойке смирно, несмотря на предыдущую команду.
– Капитан, – с уважением взглядывает Митис, – можете не беспокоиться. Мы понимаем, что вам сейчас необходим отдых, а благодаря проявленной вами самоотдаче, настроение экипажа заметно поднялось.
И Митис, насколько только возможно пафосно, чувственно и ярко, насколько возможно четко и отточено, медленно и церемониально вскидывает локоть, задирает подбородок, ладонь приставляет к виску и еще сильнее выправляется, хотя казалось, что уже больше некуда.
Немедленно реагируют и остальные пилоты. Единым шорохом, дежурный наряд военных пилотов встает смирно, повернувшись к капитану лицом.
– Вольно, – говорит Лерц, оглядываясь.
Затем он подступает к Митису и говорит уже тише:
– Адмирал, вы о какой самоотдаче говорите?
Пилот в ответ глядит серьезно, без единого сомнения. И все же, зачем-то Митис перенимает у капитана тон, наклоняется и тоже говорит тихо.
– Мы в курсе, товарищ капитан, – улыбается он снисходительно. – Сотрудники медсектора уже доложили, что за недуг вы себе заработали. И, скажу честно, даже я не ожидал, что вы так ответственно относитесь к своей работе.
За следующие десять секунд Лерц делает лишь одно: он поворачивает голову и с недоумением таращится на Нэвис. И только после капитан снова обращается к пилоту, заговорив еще тише и подступив еще на полшага.
– О чем это вы, адмирал? – спрашивает он едва слышно.
Пилот вздыхает и отступает на шаг.
– Докладываю, капитан, – строгим, четким, громким и слегка грубоватым голосом заговаривает адмирал. – Сотрудники медотсека, исполняя возложенные на них обязанности, сразу же доложили мне о наличии у вас проблем со здоровьем. Позже, мне предоставили развернутые объяснения, поскольку я, как главный пилот, обязан знать о состоянии капитана…
– Каких проблем? – не удерживается Лерц.
Интерес все же заставляет его перебить адмирала, ну зато тот сразу переходит к сути.
– Как мне доложили, у вас какие-то проблемы, связанные с перегрузкой нервной системы, – отвечает Митис. – Одна из новых болезней, которые обозначаю цифрами и буквами… я в них не разбираюсь. Но, как доложили сотрудники медотсека, это из-за перегрузок организма. А когда экипаж узнал, что вы так усердно трудитесь, у всех заметно прибавилось настроение. Глядите, они с утра так, почти все время смирно без команды стоят.
Адмирал улыбается вежливо и уважительно, но видя растерянное и задумчивое лицо капитана, тоже успокаивается и выпрямляет спину, чтобы хоть как-нибудь отреагировать. Лерц же оборачивается к помощнице.
– Нэвис?
– В этом и была необходимость восстановительных процедур и отдыха, капитан, – отвечает она вежливым тоном.
Тогда дипломат снова обращает взгляд к адмиралу, выдавая свои эмоции чуть более явно, чем обычно. И недовольство успевает забрезжить на дне глаз, но адмирал перетягивает на себя внимание.
– Капитан. – Кивнув и пододвинувшись ближе, Митис осматривается, почти не двигая головой, наклоняется ближе и шепчет басом: – Когда вы сами взялись заменить повара, я решил, что это просто напоказ. Сегодня мне стыдно признаваться себе в таких мыслях.
Он отклоняется, кивает с легкой улыбкой, но сразу же наклоняет голову снова, чтобы добавить еще несколько слов.
– Экипажу необходимо доверять капитану, и вы расположили их к себе, это уже прекрасно, – делится адмирал мыслью. – Поверьте, я знаю.
Выслушав, Лерц еще несколько секунд молчит, раздумывает. Взглянув на парящую рядом сферу, в которой застыли ручьи искривленных отражений, он не решается говорить с ней здесь, а после взглядывает на собеседника, а адмирал снова едва заметно кивает, стараясь передать свое уважение.
Вздохнув, дипломат оглядывается.
– Рад это слышать, адмирал, – кивает он в ответ. – Но я всего лишь проходил мимо и случайно вас отвлек. Я хотел еще раз сказать, что полагаюсь на вас лично и на вашу команду. Доставьте нас к внеземной цивилизации. Путь все еще не закончен.
Сдержанно и как-то официально улыбнувшись, Лерц кивает и оборачивается, после чего сразу уходит. И пока адмирал с другими пилотами трудятся на мостике, капитан отправляется назад в свою каюту.
По возвращении с ним сразу же заговаривает Нэвис.
– Могу я узнать, почему ты соврал капитану?
Мужчина оборачивается, и сомнения путают мысли, но спустя пару секунд он все же спрашивает:
– С чего ты взяла, что я соврал?
Завязав разговор, сфера лишь теперь поднимается выше, чтобы собеседнику было удобнее вести беседу.
– Мне доступна вся информация о состоянии интерфейса и твоего организма. Даже слабые изменения в составе крови или повышение уровня гормонов позволяют мне практически безошибочно судить о внутренних процессах мышления, – спокойно и, как всегда, подробно объясняется Нэвис. – Если ты забыл, что раньше я уже это говорила, возможно, имеются повреждения нервной системы, и необходимо провести еще один анализ в медкапсуле.
– Я помню, – отворачивается капитан.
Помощница молчит, вопреки ожиданиям. Секунд через пять Лерц взглядывает на сферу, парящую слева от лица, и сам не сдерживается.
– Это не ложь. Просто я не стал отвечать адмиралу подробно.
– Утаивание информации, как и любые способы ввести собеседника в заблуждение, считаются ложью в моем понимании.
Капитан разворачивается к Нэвис, догадывается, что она легко распознает его интерес к беседе, так что Лерц и не пытается это скрывать.
– Ты же понимаешь, что это необходимая мера? – с изумлением спрашивает мужчина. – При ведении переговоров, нельзя сразу же выдавать свои намерения не удостоверившись, что собеседник не откроет его собственные цели и планы.
– Это утверждение ошибочно, – говорит помощница. – Бессмысленно вести переговоры таким устаревшим методом, поскольку это значительно усложняет и замедляет процесс.
– Серьезно?
Лерц даже рабочее кресло отыскивает практически на ощупь, лишь на миг оторвав от сферы взгляд. И он торопится сразу объяснить свой интерес к теме, чтобы аналитические системы помощницы в этот раз не гадали, а точно знали о причинах изменений в организме капитана.
– Видишь ли, – садится Лерц, – я могу понять твою точку зрения. Простой расчет говорит о том, что сотрудничество во много раз выгоднее политических интриг. Простого человеческого ума достаточно, чтобы это понять. Только вот есть нюанс, который ты будто вовсе не учитываешь: доверяясь сопернику, ты рискуешь отдать ему преимущество. Именно поэтому каждый шаг обговаривается отдельно и стороны в мировой… вернее, в нашей, человеческой практике всегда раскрывают секреты осторожно, предварительно договариваясь.
– И это крайне малоэффективно, – без сомнений заявляет Нэвис.
Лишь теперь, дослушав, сфера изменяет положение и зависает напротив капитана, на уровне глаз.
– Утаивание информации ощутимо уменьшает потенциал любого знания. Эта человеческая традиция идет прямиком из времен, когда люди еще использовали оружие, как дипломатический метод борьбы, считая его абсолютно оправданным.
Лерц усмехается.
– Выходит, ты действительно считаешь, что в диалоге с инопланетной цивилизацией нам лучше сразу раскрыть все преимущества, не рассчитывая на взаимность? Ты понимаешь, какую угрозу…
– Это не несет никакой угрозы, – совсем не шуточным тоном отвечает Нэвис, перебивая капитана.
Сам Лерц изменяется в лице, хмурится, наклоняет в сторону помощницы голову и заговаривает тише.
– Да ты совсем… перегорела? – говорит он строго. – И с чего я должен…
– Недостаточный уровень развития отдельного существа, не позволит ему в полной мере использовать потенциал любой полученной от более развитой цивилизации информации, – уверенно перебивает Нэвис. – Уровень интеллектуального развития, предполагает обязательное понимание всех преимуществ и опасностей созданных им инструментов. Сложность наиболее опасных и важных технологий, предполагает наличие знания и развития определенного уровня интеллекта, что в свою очередь приводит к обязательной необходимости грамотного обращения с освоенными технологиями, и в особенности теми, что представляют опасность. Что, собственно, и доказывают открытые вот уже несколько тысячелетий назад законы естественной саморегуляции материи.
Это заставляет капитана не только задуматься, но и заинтересоваться.
– Ты сказала, законы саморегуляции? Что это?
– Законы естественной саморегуляции материи, – строгим, учительским тоном поправляет Нэвис. – Это область человеческого знания на границе математики. Ее положения описывают то, как ведут себя любые структуры на разных масштабах. Для отдельной клетки, неорганических скоплений материи, для звезд, камней, пыли и отдельных частиц, для звездных систем, галактик и разумной жизни – законы естественной саморегуляции описывают поведение как отдельной разумной особи, так и группы индивидов, причем, учитывая возможные отличительные особенности для разных уровней развития.
Капитан долго переваривает сказанное.
– Во вселенной действуют общие для всех законы, – помогает ему Нэвис. – Они и называются законами естественной саморегуляции.
Затем, вернув себе обладание, Лерц с сомнением и подозрительностью глядит на сферу.
– Странно. Я об этом даже не слышал.
Нэвис отвечает мгновенно.
– Область была изучена довольно быстро, а новые законы выявить не могли на протяжении двух тысяч лет, после чего исследования в этом направлении окончательно потеряли актуальность. К сожалению, сами законы не принесли много пользы…
– Но ты все равно о них говоришь.
– …поскольку, – не обращает Нэвис внимания на слова капитана, – по иронии судьбы, эти законы сами же стали объектом
