На пути к разуму. Глава седьмая

Живое слово


Как обычно, уже по привычке, с самого утра Лерц готовится встречать посетителей столовой. Всюду его неизменно сопровождает внешний модуль самостоятельной интеллектуальной системы, которую сам капитан уже привык дружелюбно звать просто Нэвис.
И с самого утра разгорается спор. За несколько месяцев обсуждения возможных конфликтов с инопланетной цивилизацией, оба привыкают к ним, с живостью и пылом доказывая свою точку зрения и оспаривая мнение оппонента.
– Это самое бессмысленное из твоих заявлений! – горячо отстаивает свою позицию капитан. – Ты…
Нэвис не перебивает. Лерц сам делает передышку, успокаивается, вдыхает глубже и снова взглядывает на помощницу.
– Ты сама понимаешь, – продолжает он, – каков вообще шанс, что эти… существа будут судить настолько предвзято, чтобы отказаться даже от переговоров и заочно осудить нас за вторжение? Это же бессмысленно!
– Мои расчеты говорят обратное, – спокойно отвечает помощница. – Вспомните историю человечества. На протяжении тысячелетий религиозный аспект мышления влиял не только на личные связи, но и оказывал существенное влияние на политические решения…
– У тебя есть сведения и об истории человечества? – удивляется мужчина.
– Разумеется, капитан. Объем этой информации достаточно мал, относительно возможностей моего информационного хранилища, а потому решение загрузить в мою память данные об истории развития человеческого вида было вполне удачным. Наконец, кто не знает свою историю, обречен ее повторять…
– Только не эта фраза! – перебивает Лерц, отворачиваясь к экранам настройки, небольшими, прямоугольными блоками выделяющимися на панелях оборудования. – Не хочу слышать эту нелепость, особенно от тебя.
– Считаешь, это утверждение не имеет смысла? Любопытно. Можешь объяснить? Мои суждения на этот счет вполне однозначны.
Капитан пренебрежительно отмахивается, и тем не менее, отвечает сразу же, не делая паузы.
– Это абсолютная чушь, – заявляет он решительно, сдержанным, но резким тоном. – Предположим, что это так. Тогда, спустя большой отрезок времени, история неизбежно будет повторяться. Для простоты, давай представим, что человечество будет существовать вечно. То есть, исторические факты будут накапливаться вечно. То есть, мы должны ориентироваться в бесконечно огромном количестве исторических данных только для того, чтобы не совершить прежние ошибки? Это бесполезно. Вполне очевидно, что никто не станет использовать сегодня даже простенькую ядерную бомбу. Для этого не обязательно помнить о том, что однажды руководители стран были настолько бездарны и глупы, чтобы пустить это оружие в ход. Понимаешь, о чем я? Достаточно понимать опасность, но самый глупый и бездарный способ это понять – на живом примере. Вот, чем мне не нравится это заезженное суждение.
– В который раз меня удивляет ход твоих мыслей. Хотя, я все же могу поспорить…
– Капитан, – раздается голос.
Звук явно выделяется, но больше походит на далекое эхо. Его слышно, отчетливо и ясно, но ум, слишком увлеченный беседой, попросту игнорирует звучание постороннего голоса.
– Нет. Даже при том, что я проникся к твоему искусственному уму, – продолжает Лерц, у тебя не получится спорить с моим суждением. И вот почему: все теряет смысл в бесконечности. Время, знание, желания, намерения… все, чем отличается живое существо от бездеятельного камня, все это теряет смысл в бесконечности, потому как достигнув ее, теряет саму необходимость своей идентификации.
В ответ молчание, но короткое. Капитан продолжает говорить, вздохнув, и никто его не останавливает.
– Время перестает иметь смысл, знание становится бесполезным, желания теряют основу, а намерения, как следствие, обречены исчезнуть. Все теряется в бесконечности…
– Согласна, – отвечает Нэвис. – Полагаю, обращение главного пилота тоже потеряет смысл, если ему придется ждать ответ целую вечность.
Капитан сразу задумывается, отрывается от мыслей, поворачивается и видит Митиса, стоящего перед стойкой.
– Адмирал, – подступает Лерц. – Я вас не заметил, прошу извинить.
Пилот немедленно выставляет руки.
– Все в порядке, капитан, я просто…
Митис делает паузу, слегка растерявшись, так что Лерц торопится сам угадать его намерения.
– А, вы за десертом? Нэвис, помоги настроить.
Адмирал собирается остановить, но сдерживается и ждет секунд тридцать, пока готовится угощение. Заговаривает он лишь после того, как получает десерт.
– Капитан, – с гордым видом обращается Митис, выпрямляя спину. – Я выражу общее мнение, если скажу, что экипаж горд путешествовать под вашим руководством.
Лерц даже слегка теряется.
– Замечательно, – улыбается он. – Жаль только, что кораблем руководите вы, а моя работа еще даже не началась. Так что это ваша заслуга.
Адмирал же, вместо того чтобы смутиться или ответить с благодарностью, или хотя бы с усмешкой, нахмуривается и наклоняет вперед корпус.
– Я слышу, что о вас говорят, капитан, – заявляет он. – Признаюсь честно, поначалу я, как и остальные мои пилоты, были настроены скептически. Дипломат во главе корабля… мы беспокоились, что вы будете пользоваться своим положением, чтобы контролировать полет, не слишком понимая, что действительно необходимо.
Митис опускает глаза, но вины в его жестах не проявляется. Тут же он поднимает голову и хмурится еще сильнее, решительно и вдохновенно глядя в лицо своему капитану.
– Надеюсь, мои слова вас не заденут, – оправдывается он, но затем продолжает говорить с новым воодушевлением. – Ваши старания не остались незамеченными. Экипаж видит, что вы часть корабля. Мы чувствуем это и ценим.
Лерц теряется только больше с каждым словом. Особенно потому, что адмирал говорит с чувством и явно не просто выражает симпатию, а вполне верит в то, что говорит.
– Адмирал, не совсем понимаю, о чем вы. Я ничего не сделал.
– Вы могли просто заменить специалиста по настройке, – объясняет Митис, кивнув на стену из экранов. – Это бы вызвало неудобства, но это самое логичное и правильное решение. И тем не менее, вы не пренебрегли возможностью переложить на себя эту обязанность, чтобы не создавать экипажу неудобств, пусть и таких незначительных.
Лерц взглядывает на Нэвис, но не знает, стоит ли говорить, что это была ее идея. Растерявшись, он лишь перескакивает взглядом со сферы на адмирала, выставляя ладони так, будто собирается оправдываться. Впрочем, Митис обезоруживает его своей внезапной улыбкой.
– А кроме того, – добавляет адмирал чуть тише, – десерты стали на удивление вкусными. Даже я не могу удержаться.
На это капитан промолчать уже не может.
– Вот уж это нисколько не моя заслуга, – отвечает он сразу. – Настройку выполняет Нэвис, а я лишь следую ее указаниям.
Адмирал резко выпрямляется.
– Как бы там ни было, я лишь хочу сказать – экипаж полностью на вашей стороне, капитан!
Митис, в порыве благородных чувств, даже приветствует Лерца соответствующим образом, вскинув локоть и приставив к голове руку. Капитан выпрямляется, отвечает тем же, чтобы не обидеть, но после торопится отпустить адмирала, уже поглядывая на помощницу с подозрением.
– Я рад это слышать, адмирал, – говорит он. – Нам важно оставаться сплоченными. Мы одна команда, и от нас зависит слишком многое, а потому корабль и экипаж полностью может рассчитывать на мою поддержку.
Еще раз выпрямившись, адмирал показывает свое расположение, а затем уходит чуть ли ни строевым шагом, но Лерц не обращает на него внимания. Едва Митис отворачивается, капитан оглядывает людей в столовой и замечает, что многие смотрят на него с интересом.
Следом, мужчина торопится заговорить с помощницей.
– Это и был твой план, – говорит он тихо, странной интонацией, будто спрашивая, но не выражая этого достаточно яркой интонацией. – Вот зачем ты склонила меня заменить настройщика.
– Необходимо поддерживать командный дух и настроение экипажа, – спокойно отвечает Нэвис. – Доверься мне, капитан. Я сделаю за тебя ту часть работы, которая не касается непосредственно контакта с иноземной цивилизацией, а ты можешь сосредоточиться на разработке плана.
И Лерц, вздохнув, возвращается к делам.
После обращения адмирала, он начинает следить за реакцией окружающих. Люди на корабле, при редкой встрече с капитаном, уступают дорогу, что раньше не казалось большим делом, и теперь становится заметно, что окружающие ведут себя немного скованно в его компании.
– Тебе не кажется, что с таким большим экипажем корабль все равно кажется пустым? – спрашивает он помощницу вечером, идя по узкому коридору к своей каюте.
– О чем ты?
– В коридорах почти никогда никого не встретишь. Такое ощущение, будто на корабле от силы человек двадцать…
Не успевает помощница ответить, как из-за угла выходят мужчина и женщина в форме пилотов. Они, как и положено, уступают дорогу, выпрямившись, но Лерц не проходит мимо и вдруг останавливается.
– Добрый вечер, – приветствует он. – Как настроение?
Это неожиданное обращение капитана заставляет обоих пилотов напрячься и они выпрямляют спины еще сильнее.
– Как всегда, товарищ капитан! – излишне официально, громко и четко отвечает мужчина.
– Готовимся заступить на боевое дежурство! – точно так же добавляет женщина.
Лерц, понимая, что лишь смутил пилотов, задумывается.
– Вольно, – говорит он спокойно. – Можно не так официально.
– Так точно! – отвечают оба в голос, замешкавшись.
Тогда, видя, что его общество лишь смущает членов экипажа, Лерц кивает и проходит дальше, а тогда уже заговаривает Нэвис, остановившись вместе с капитаном уже возле каюты.
– Что случилось? – интересуется она спокойным голосом.
На что Лерц отмахивается, даже сознавая, что не может спрятать от помощницы свое настроение.
– Не обращай внимания, – отвечает он. – Это просто усталость. К утру я уже буду в порядке.
На следующий день, готовясь снова взяться за работу, Лерц рано приходит в столовую, но замечает на рабочем месте Джайла, уже занимающегося настройкой оборудования.
– Нэвис, разве повар уже выздоровел? – спрашивает он, хотя ответа не ждет. – Почему ты не сообщила?
– Реабилитационные процедуры закончились еще вчера, – отвечает помощница. – Не было необходимости тебя отвлекать.
Подумав, Лерц в мыслях соглашается с ней, а после направляется к вернувшемуся в строй повару.
– Доброе утро, – приветствует он.
Не ожидав посетителей, мужчина за стойкой на миг теряется, но распознав капитана, тут же встает смирно, задрав подбородок.
– Здравия желаю, капитан!
Лерц и сам теряется на мгновение, не ожидав такой официальности. Наконец, повар обращался с ним более вольно, когда впервые подавал десерт, и это воспоминание пусть истерлось, но из памяти еще не выветрилось.
– Вольно, – говорит он, спустя пару секунд. – Я все-таки дипломат, а не военный. Можно обращаться ко мне свободнее.
– Э… так точно, капитан, – отвечает Джайл неуверенно.
После слов Лерца, он позволяет себе лишь ослабить ногу, выставив одно колено чуть вперед, но продолжает стоять ровно, держа осанку. Заметив это, капитан слабо улыбается, но понимает, что собеседник все равно не может позволить себе больше вольности.
– Как самочувствие? Готов вернуться к работе?
– Так точно,