становится объективной реальностью.
- Да, пожалуй.., - соглашался лектор.
- В таком случае, не означает ли это, что субъективные представления со временем могут вытеснить объективный мир? И оба объекта поменяются местами, и прежняя реальность переместится в субъективные воспоминания о том, как было в природе прежде..?
Хм. Субъективное со временем становится объективным и вытесняет старую объективную реальность? Такая формула Руфь понравилась.
После одного из таких выступлений она подошла к Ларе и сказал просто:
- Я – Руфь.
- Лариса… Лара, - сказано было в ответ.
- Пойдем в столовую, – также без затей предложила Руфь.
Настоящее взрослое знакомство, как у пацанов, что она видела у себя дома. Подходил один подросток к другому и говорил:
- Не хочешь поиграть в баскет? - Давай. - Я - Сергей. - Я – Коля.
Причем первым мог подойти с предложением тот, кто старше или сильнее. А дальше на площадке негласно выяснялось, кто будет лидером, то есть старшим по факту.
Лара быстро поняла, что Руфь и есть ее «старший брат», и она поведет ее дальше.
15
В пути хватало свободного времени, чтобы обдумывать и нынешнее положение, и предшествующее ему. Для Кати вопрос вопросов было: почему она оказалась в центре событий? Случайно или в этом наличествовала некая обусловленность прежней жизнью? Может, она согрешила? Или наоборот, сделала нечто такое, что в итоге на нее указали перстом: «Пусть эта спасает всех».
А муж? Парень сказал, что они познакомились в походе. Но почему из всех девушек он выбрал именно ее? Катя не слыла красавицей. Дина намного ее симпатичней. К тому же стройка как лань. И Майя. Да и Лара, если б не ее сумрачный вид, вполне могла понравиться…
А он чем ей приглянулся? С виду обычный парень. Правда, высокий – это в ее вкусе. Улыбчивый. Ласковый, если судить по тому, как взял ее руку… Да, это ее параметры. Получается, у них обоих «параметры» сошлись. Интересно, а еще какие, ведь это не рядовая свиданка?
И Катя методично оценивала себя в пути, стараясь уяснить, чем же она так хороша, что выиграла смотр невест в их группе. И это были приятные размышления. Разглядывая подруг, она отмечала их недостатки, хотя и достоинств хватало… Но все же, как оказалось, они не могли перевесить ее качества. И она вновь и вновь возвращалась к самой себе… А что? У нее пышные волосы. Ой, за время пути их негде мыть и они утратили объем, превратившись в пакли. Лицо? Веснушки малозаметны и в чем-то даже милы. Глаза? Вполне выразительные глаза. Тем более что туши для ресниц хватит надолго. Фигура? Грудь в норме. Два вполне приличных холмика задорно и в то же время ненавязчиво натягивают свитер. Ну там попа, ноги… Все в норме.
Катя оглядела подруг и вынуждена была отметить, что и у других все фигурные достоинства на месте. Сперва это снизило ее планку, но затем самооценка вновь взвилась верх: но он же выбрал именно ее!
- Катя, смотри под ноги, а то идешь и улыбаешься как блаженная, - вернула ее в реальность Дина.
- Наверное, представляет себе первую брачную ночь с мужем, - съехидничала Руфь.
- Я бы тоже помечтала в такой ситуации, - заступилась Маша.
- Ну помечтайте, - смилостивилась Руфь. – Пока каннибалов не видно…
Ну язва!
- Уж лучше мечтать о приятном, чем думать о реальном, - буркнула Дина.
16
Дина с детства знала, что она невезучая. Как это установить, она узнала от брата. Тот сказал: чтобы понять меру своей везучести наверняка, надо ночью, без света, одеть футболку. Если два раза из пяти она будет навыворот, то это нормальный показатель, как следствие закона подлости. Если же правильно футболка будет одета четыре раза из пяти, то это везучий человек и ему можно играть в лотерею. Дина пять раз одевала футболку и все пять раз наизнанку. Все стало с ней ясно. А то раньше она удивлялась своей растяпости. С тех пор она старалась быть максимально осторожной, но это мало помогало. Дина продолжала регулярно попадать в неприятные переделки. А однажды даже сломала руку, катаясь с горки. Прочие дети годами съезжали с горок без всякого ущерба и лишь она полетела кубарем.
Когда ее заселили в общежитие, то она предложила соседке по имени Майя проделать опыт с футболкой. Та честно, по сигналу Дины, напяливала ее пять раз подряд. Результат – четыре один в пользу соседки. И Дина поняла – надо держаться Майи во всех жизненных ситуациях. Поэтому когда Катя крикнула бежать, она рванула следом за Майей. И дальше бежала рядом, следуя всем зигзагам, что проделывала подруга. Да и как могло быть иначе, если именно Дина настояла на участие в походе. А Майя не хотела! У нее начались женские дела и мотаться в таких условиях ей не улыбалось. Но Дине так хотелось побыть в компании, что она уговорила ее. И вместо того, что коротать время с Майей в общежитии в полной безопасности, доверившись ее планиде, она теперь понуро брела по враждебной планете, поминутно повторяя про себя «Дура… ну и дура». И была благодарна Майе, что та не напомнила ей о своем нежелании ехать навстречу смерти.
Чувство вины проявлялось в желании угодить Майе, в том числе подложить ей лишний кусочек убывающей еды. Впрочем, тут было мало альтруизма. Дина понимала, что если погибнет Майя, то ей суждено не надолго пережить ее...
17
Они мерно шли еще день, затем половину другого… За обедом доели последнее.
- Все основные припасы тащили парни. Чтоб нам тяжело не было, - вздохнула Маша. – Неосмотрительно то как…
- На будущее будем знать. Навьючимся как мулы, - съязвила Руфь.
- Тогда мы бы не убежали от зверей, - заметила Майя.
- И когда они нас найдут, то это будут такие кости, что могут и побрезговать их обгладывать, - внесла циничный заряд оптимизма Маша.
- Каннибалы! – вдруг взвизгнула Дина.
- А каннибалы тем более.., - начала было развивать кулинарную тему Маша, и осеклась.
Вид у вскочившей Дины был страшненький. Лицо перекошено, округлившие глаза навыкате, рот готовый закричать…
Девушки повернули голову в сторону, куда смотрела Дина.
К ним приближался здоровенный лохматый детина в звериной шкуре. Довольно улыбаясь обретенной добыче, он играючи, словно циркач, крутил увесистую дубинку в руке. Ему было весело, а будущим жертвам стало страшно.
- Бежим! – крикнула Катя. – Врассыпную!
Девушки сорвались словно стайка воробьев при виде кошки и бросились в разные стороны. По парам.
Катя бежала с Машей. Но именно их выбрал охотник за телами.
…Когда добыча переправилась на другой берег и отрезала путь, все охотники повернули назад. Хватало уже захваченного мяса. Не такой был Ду-га. Он любил добиваться своего. И когда соперничал с самым сильным товарищем детства – Кже-му, и когда добивался понравившихся женщин… А их вон сколько впереди – неужели упустить на этот раз? А еще вождь был уже стар и скоро, очень скоро понадобится новый предводитель. И нужны будут доводы в пользу его – такого смелого, умного, добытчивого Ду-га. И он сказал остальным, что пойдет один и приведет самую красивую из них, а остальных убьет. Но сначала принял участие в распределении добычи. Отстоял свою долю и вернулся.
Через реку он переправился на стволе дерева, держась за высокие не срубленные им ветви. Хозяева реки пытались стащить его, но он бил их дубиной по носу, и они ныряли назад в глубину, поднимая фонтаны брызг. А дальше он шел по следу. Это не стоило труда. Добыча даже не пыталась замаскировать или заплести свои отметины. Он постоянно натыкался на диковинные вещи – яркие, с непривычным запахом, из невиданного материала. Добыча явно пришла издалека, таких двуногих его племя раньше не видело.
Он большую часть пути бежал. Легко, привычно, сообразуя дыхание с ритмом бега. Останавливаясь лишь для краткого отдыха или ночевки. Все, как обычно на охоте. И удивлялся, как медленно шла добыча, будто никуда не спешила и никого не боялась. Странно, ведь предыдущая группа была свалена почти без сопротивления, и все равно это обстоятельство не заставило выживших обеспокоиться. Такую на редкость глупую дичь Ду-га еще не встречал. Это несколько снижало уровень его подвига, но все равно он один возьмет трофеи с шестерых…
Наконец, он увидел их. Они сидели даже не пытаясь укрыться от возможного врага. Стайка беспечных, глупых женщин неизвестного народа в невиданных одеждах. Теперь ему не составит труда переловить и обезножить их. А там – насладиться их телами. Сначала живыми, а потом вырезав самые вкусные куски.
Они увидели его слишком поздно. Приятно заверещали, что еще больше возбуждало в нем охотничий азарт, и бросились бежать в разные стороны. Это было вторым умным поступком, после того, как они свалили переправу через реку. Это сочетание глупости и ума удивляло Ду-га. Неужели они ничего не знали о настоящей охоте? И в их краях нет великих охотников? Старики рассказывали, что были племена, которые жили за счет рыбной ловли и ухаживания за растениями. Слабые племена, боявшихся их, охотников, и потому старавшихся уйти как можно дальше. Пусть, и без них хватало дичи…
Он выбрал ту, которая командовала женщинами на реке. Похоже, она была их предводителем. Таких надо было убивать в первую очередь.
Ду-га поморщился. Предводитель нравилась ему. Она была гибкой и легкой. Он любил играть с женщинами – «догони и овладей». Женщины его племени бегали быстро и ловко уворачивались. И еще были очень выносливы. Иногда приходилось гнаться целый день, прежде чем мужчина мог схватить игрунью за волосы… Впрочем, он и так гнался за ними два дня. Значит, имел полное право испытать наслаждение от окончания игры.
Он догнал предводительницу быстро и без особого труда. Вторая кинулась в сторону с воплем, но она не уйдет далеко. Пусть пропитается страхом, от этого мясо становится только вкуснее…
Ду-га схватил беглянку за волосы, и та с криком обернулась к нему. Ду-га наконец держал ту, что хотела ускользнуть от него – великого охотника!
На него смотрели глаза необычного – синего – цвета. Широко раскрытые, и как полагается, полные ужаса. И кожа отличалась от той, какая была у женщин его племени. Она у них грубая, и ее снимали с тела лишь для шатров от дождя. А эта кожа могла пойти на отделку накидки вождя...
Катя ощутила кислый, противный запах шкуры охотника. Увидела его торжествующее лицо маньяка. Невольно заглянула в ощеренный зубастый рот каннибала. Это было так невыносимо, что она стукнула образину поморде. Тычок не причинил никакого вреда, а лишь позабавил охотника.
В ответ каннибал пнул жертву, и та свалилась легко, как гнилое дерево. Косматый захохотал. Он так долго шел по следам нежного мяса, что грудь сама исторгла вопль восторга. Вскоре он приведет в свое племя одну их тех, кто хотел убежать от него, и он, бросив тело на пороге, докажет своей семье и сородичам, что от него никто не сможет спастись, если он сам не отпустит. Но он никогда не упустит то, что принадлежит ему по праву сильного и выносливого.
Катя упала в пыль, и живот заныл от удара. Помимо страха ее тело пронзило чувство унижения – ее ударили впервые в жизни. Единственно, что она осознала - унижение
