не только. В ней слито восхитительное, безмятежное начало и отвратительный конец. Что обусловлено упадком организма, его одряхлением – телесным и духовным. Старея, человек становится вялым, отчужденным, менее восприимчивым ко всему возвышенному. Таковы печальные плоды угасания, Одни люди подчиняются обстоятельствам, другие, как-то же Дизраэли, изменяют их, подчиняют своей воле, но так или иначе всех нас ждет встреча со смертью. Ничто не может быть страшнее ее, или даже сравниться с ней, а мысль о том, что однажды мы потеряем себя, перестанем существовать – самая непереносимая. Вы верите в Бога?
Прежде чем прийти в себя от ее монолога о сущности времени, а он погрузил мой ум в какое-то трагическое бессилие, но не оттого, что я осмыслил услышанное, а скорее от мысли, что эта встреча как-то определит мою судьбу, я подумал, как логична она в своих суждениях.
- Я не религиозен, - не сразу ответил я.- Прямых доказательств существования Бога нет, но тут возникает вопрос, кто тогда создал этот мир в его поразительном разнообразии? Меня изумляет грандиозность мироздания, и я не перестаю задаваться вопросом: какая нужна сила, чтобы создать наш мир, материю, физические и химические процессы, горы, моря. Кто задал направленное действие функции в структуре, кто определил особенности всего живого? Неужели это сделал слепой отбор! Мы принимаем все как данное, не задумываясь о том, как все в мире возникло. Я не принимаю идею Бога, как вечно живого Творца, для меня Бог – это космос. Тем не менее, не будучи верующим, я часто призываю Бога, обращаюсь к Нему, как к последней надежде, - особенно сейчас, когда мне страшно.
— Значит, вы не верите в Бога?
-Я сомневаюсь в нем. Не могу представить себе, что он смотрит на меня с высоты.
-Сомневаться – это значит тоже верить в него.
-Сама идея сущности бога кажется мне невероятной, немыслимой.
-Ну, если бы она была вероятной и понятной, принял бы ее человек, как божественную? Тайну его нельзя измерить мыслью. Единственный путь понимания – это молитва.
-Бог – это иллюзия. Его нельзя определить.
-Человек одну веру предпочитает другой, только и всего. Для верующего Бог – воплощенная любовь, для вас – иллюзия. Когда наступит ваш час, вы поймете, что все годы, которые вы прожили без Бога были пустым мигом вашей жизни.
-Все метания мои были духовным поиском.
-Что же вы искали?
-Смысл, красоту, истину.
-Но вы так и остались со своей нерешительностью, а все, потому что искали истину и красоту вне Бога.
- О! Я понимаю теперь. Вся моя жизнь – это потерянное время?
-Сетования и сомнения, столько раз сквозившие в ваших рассуждениях, дали мне понять, что духовные исследования истощили вас. Факел не осветит всю глубину бездны. Вы пытались постичь Великую тайну, до самых основных положений божьей мудрости, скрытой там в тысячах различных аспектах. Вы должны были раньше понять всю тщетность своих усилий.
- Что ж! Скоро я стану пищей червей. Вот что мучает меня и пугает больше всего остального.
- У тех, кто верит жизнь преображается, но не отнимается. Я где-то читала, что монаху, принявшему послушничество, а обет давали те, кто хотел очистить свою душу от гордыни и обольщений, противных возвеличиванию души в боге, при крещении говорили: «Пребудь посвященным».
-Эта жизнь далека от того, чтобы быть жизнью полноценной. Я никогда не отрекусь от земных богатств. Я все принимаю, мое жизнелюбие вмещает в себя все, кроме поста и физических ограничений.
- Вы сказали, что в настоящее время вы опустошены или что-то в этом роде, не так ли главным образом потому, что больны. Позвольте спросить, а что, собственно, вы сделали для того, чтобы иметь хотя бы сносное здоровье в столь преклонном возрасте? - Помедлив, она продолжила. - Мысли о скорой кончине отравляют ваше сознание, но, как говорится, надо спасать себя. Ведь вы не хотите покорно дожидаться своей ужасной участи? Вы стараетесь спасти себя любой ценой. И что делаете? Бросаетесь тратить деньги, и, притом, не малые, на лечение, чтобы таким вот способом получить надежду не расставаться с этим миром еще какое-то время. Обычная история. Я не хочу обидеть вас. Мы все, каждый по-своему, пытаемся отвоевать у смерти немного времени.
- В полдень я поднялся в горы, - сказал я приглушенным голосом. - Меня тянуло к ним с первого дня. Целью был перевал Монтепен. Не заметил, как ушел далеко вперед. Я гулял по живописным склонам, любовался прелестными видами, которые открываются оттуда, и был благодушен вполне, пока не встретил на тамошней дороге деревенского мальчика, лет двенадцати, не больше. Чтобы вам легче было составить о нем представление, скажу, что это был на редкость премилый мальчик с весьма выразительными глазами и полнокровным телом. Он беззаботно шел по дороге, поднимая босыми ногами пыль. Солнце светило ярко, по небу плыли белоснежные облака, оживленно щебетали птицы в траве, словом, все было исполнено невыразимой прелести. Казалось бы – трава, небо, птичьи голоса такие же, как всюду, но я всему радовался, сердце мое было полно этим чувством. Тот мальчик прошел мимо, мило улыбнувшись мне. Едва он оказался позади, я оглянулся ему в след. Я был в отличном настроении, однако увиденное доставило мне страдание – и вот почему. Меня осенило вдруг, что я увидел живое Чудо, ибо подлинным чудом является только юная жизнь. Я словно оцепенел. Не мог отвести глаз от его голого загорелого тела, тонких ног, кудрявых волос, его изящной, нежной фигуры. Стоял и любовался им, пока он не исчез из виду. Увиденное захватило меня. Ничто не могло бы так сильно потрясти меня, как осознание того обстоятельства, что сей отрадный день и весь мир, принадлежат тому деревенскому мальчику, а я просто никто, посторонний. Молодость – величайшее благо и тот, кто имеет это благо, может надеяться, что и остальное воспоследует. Жизнь того мальчика только началась, впереди у него так много всего, что может способствовать его счастью. А что есть у меня? Ничего. Разве только деньги. Вот только за деньги молодость не купишь!
- Позвольте не согласиться с вами, - возразила старая Редклиф.
- Что! - проговорил я в изумлении.
- Неожиданно, правда. Но я не шучу. Можно смириться с неизбежностью, последний день все равно настанет, и влачить жалкую жизнь, ощущая себя беспомощной жертвой разрушительных биологических процессов. Однако есть и другой путь. Можно бросить вызов смерти, обмануть ее. Вы только проникнитесь этой мыслью!
- Возможно ли!
- Поверьте, сделать это труда не составляет. Исход дела тут решает стечение благоприятных обстоятельств.
- Что означает эта чертовщина?
- А вот поглядим, - ответила Редклиф. - В самом лучшем случае это не более чем неожиданное предложение и еще кое-что сверх этого.
-Господи! Что еще за шутки? - растерянно вопросил я с заметной дрожью в голосе, которая была вызвана внезапным волнением.
- Замолчите и послушайте меня! Вы до сих пор не поняли, с кем имеете дело?
Произнося последние слова, Редклиф многозначительно улыбнулась.
- Но что вообще все это значит?
- Вы, как я полагаю, дошли до того, что готовы отдать все за свое спасение?
- Но будь вы даже ведьмой вам это не по силам.
Редклиф улыбнулась этим словам.
- Я, может быть, получше буду любой ведьмы. Как давно вы в Массене?
- Два дня, - был ответ.
— Вот как? Согласно Аристотелю, цель всякой разумной жизни заключается в полном самоосуществлении. Судьба послала вас сюда не зря. Вы предназначены для того, о чем я уже сказала.
«А все-таки она ненормальная, по всему видно, что ненормальная» подумал я и ответил:
- То, что вы говорите противно здравому смыслу
- Ну, ну. Люди склонны отрицать то, чего не могут понять. Разве нет?
- И, тем не менее, это решительно невозможно.
Анна Редклиф усмехнулась и сказала:
- А это мы еще посмотрим. Вглядитесь в меня и скажите, сколько мне лет, по-вашему.
Я устремил на нее пристальный взгляд и с мыслью смутного свойства, которую нельзя уместить в нескольких словах, сказал неуверенно:
- Полагаю, не больше семидесяти. Нет, скорее всего, меньше
- Не угадали. Мне полных девяносто два года. Вот так. При этом я…
- Вы вполне здоровы и отлично выглядите!
- Вы поняли меня с полуслова. Я относительно молода и не спешу стареть.
- Вы употребляете какой-то чудодейственный эликсир? Дайте и мне этого напитка!
- Терпение, терпение, любезный друг. Теперь, вот что. Жизненные процессы в организме находятся под влиянием чувств. Всякое сильное чувство оказывает воздействие на его работу и хоть организм не подчиняется нашим чувствам, он все же не свободен от влияния сознания и эмоций. Спрашивается, можно ли наслаждаясь божественной музыкой Моцарта, Россини, Верди или Чайковского чувствовать себя при этом плохо? Разумеется, нет. Красота несет умиротворение. Первое правило – умейте быть жизнелюбивым и восприимчивым. В свое время я поняла, чтобы сохранить здоровье нужно, прежде всего, заботиться о нем. Из этих соображений я отказалась от всего, что так или иначе может причинить вред моему здоровью. Я правильно питаюсь, время от времени устраиваю голодные дни, достаточно много двигаюсь. И результат очевиден – я не знаю, что такое упадок сил, болезни. Мой успех прост – я наслаждаюсь жизнью, как отменным вином, которое пью из хрустального бокала. Простите мне этот поэтический оборот. Суть вам ясна. Все что я делаю, приносит мне пользу, при этом никаких чрезмерных усилий, никакого подавления или принуждения. Здоровый образ жизни стал моей насущной потребностью. Я чувствую себя, верьте мне, на много лет моложе. Не стану скрывать от вас, что всего этого я добилась не без секрета. Вряд ли можно превосходно чувствовать себя и хорошо выглядеть, не будучи увлеченной натурой. Впрочем, это ни для кого не является новостью. Я, видите ли, увлеченная натура. В прекрасном теле здоровый дух – говорили греки. Кроме этого, я принимаю антиоксиданты, травяные настои, прошедшие ферментацию, особые грибы, они укрепляют иммунную систему и помогают клеткам организма противостоять старению, а также еще кое-что для его обновления. Немного перефразирую Шекспира: «Источник молодости там, где дикий тмин растет». Теперь о вас, мой заблудший гость. Смею предположить, что вы вели скверный образ жизни, не знаю точно какой, но, я доподлинно знаю, к чему ведет чревоугодие, алкоголь, табак, бессонные ночи, стрессы, перегруженное жирами и углеводами неполноценное питание. Разве не все это в совокупности разрушило ваше здоровье? Итак, мои рассуждения сводятся к одному простому вопросу. И вот он: могли бы вы представить себе теплое ясное, апрельское утро в 2030 году?
- Мог бы, да вот беда, к тому времени мои кости уже истлеют в могиле.
- Даже попытаться не хотите? – не отступала Редклиф.
- Вздор! Не глупо ли пытаться представить себя спустя много лет после собственной смерти.
- Следовательно, вы и мысли не допускаете, что могли бы с упованием дышать прохладой того утра в 2030 году, - оживилась она.
- Ответ тут ясен. Это невозможно.
- Да что вы говорите! Ну, тогда послушайте….
- Нет, вы меня послушайте, Благодарение Богу я еще в своем уме и отнюдь не намерен выслушивать весь этот бред. Остаток моей жизни – несколько лет, если повезет, то может три года, но никак не больше.
- Ладно, не буду
