голове битой. Когда тот согнулся, Алексей съездил ногой по его нижней челюсти, отчего враг лишился нескольких зубов. Его рот был окровавлен. Потом панк получил еще несколько ударов от товарищей Алексея. Затем эмо убежали.
Замечательно. Теперь уже мало кто осмеливается быть панком.
Нападение было шесть дней назад. Затем был паркопанчик. Второй. Восемь колес. Они были проглочены дома. Алексей глючил в одиночестве. Глюк было мало. И это несмотря на темноту, несмотря на длительное пребывание в комнате, в которой был выключен свет в темное время суток.
Сейчас Алексей опять был в гостях у Михаила.
Они снова решили покурить сальвии. На этот раз в трезвом виде.
Алексей затянулся экстрактом. Продержал дым в легких где-то минуту и выдохнул.
Накрыло. Говорить было невозможно. Двигаться - тоже. Пришло опустошение. Из сознания пропали смыслы. Полностью. Смысла не было. Не было смысла ни в том, что находилось вокруг, ни в чем другом. Прошлое, время, осознание себя - все это исчезло. Затем смыслы вернулись. Опустошение осталось. Ни удовольствия, ни эмоций. Ничего. И к тому же, нельзя было двигаться. Затем Алексей подвигал рукой, потом ногой - и понял, что возможность двигаться вернулась. Зато оставалось состояние опустошения. Оно мешало. Спустя какое-то время оно ушло. Совсем или нет? Алексей Комаров прислушивался к своим ощущениям.
Минут через пятнадцать после того, как вернулась способность двигаться, Михаил предложить покурить еще сальвии. Алексей сделал затяжку. Опять пришло сильное опустошение. Но не было ни исчезновения смыслов, ни потери способности двигаться. Где-то через полчаса никаких признаков опустошения уже не было. Действие сальвии закончилось. Была ясность.
Теперь Алексей знал, как действует сальвия, если не мешать с алкоголем.
***
Молли сидела в кресле в своей комнате. С потолка свисала выключенная люстра.
Девушка посмотрела на окно, потом на стену.
Молли была небольшого роста. У нее были желтые волосы и голубые глаза, чуть широкие. Лицо - скорее чуть-чуть продолговатое, чем круглое. Щеки - чуть пухлые.
Как же хорошо без родителей.
Она теперь может носить одежду, скрывающую совсем небольшую часть поверхности тела. Родители-баптисты запрещали ей это. Они постоянно цитировали Ветхий Завет по разным поводам.
После того, как Молли застрелила своих родителей, а затем была избавлена от полиции, она села в машину родителей с обнаженной грудью. На ней выше пояса вообще не было ничего надето. Она поехала так на машине, хотя у нее не было прав, и доехала до подруги, которая жила совсем рядом, на другом конце квартала. Они еще немного покатались и приехали в гости к Молли.
Еще Молли, будучи дома одна, пододвинула стол к окну, а затем полностью разделась и встала на столе как можно ближе к окну. А тут третий этаж, окно выходит на улицу. Те, кто шел по улице, могли видеть ее совсем без одежды.
Она теперь вступила в банду рэперов Вопящее Солнце. Это была набольшая банда, несколько десятков человек, и в последнее время у них появились места, где они могли собираться. Ни полиция, ни активисты протестантских сект туда не лезли.
От застреленных упорных вредителей, цитировавших Ветхий Завет и навязывавших запреты, взятые оттуда, - остались, кроме квартиры и вещей, еще деньги.
Молли уже начала их тратить. В том числе и очень хорошо - например, пить пиво.
Она встала с кресла, сходила на кухню за пивом, принесла бутылку, открыла и отхлебнула немного. Потом поставила бутылку на стол и села в кресло.
Она допила пиво. И решила наведаться в то место Вопящего Солнца, которое знала. Это был подвал полуразрушенного фабричного здания немного за пределами города, не очень далеко отсюда.
Она вышла из дома в замечательном желтом рэпперском балахоне, на ее голове был капюшон. Сейчас ее тело, за исключением лица и кистей рук, покрывалось одеждой. В данном случае так и полагалось. Это была одежда для тех, кто слушает рэп, а она была членом банды рэперов. Банда рэперов - как это восхитительно!
Она добралась до заброшенной фабрики. Открыла калитку, имеющуюся в правой створке ржавых ворот. В правой - если смотреть снаружи. Потом зашла в полуразвалившееся двухэтажное здание, зайдя через то место, где стена полностью отсутствовала.
Справа имелась та часть, где было два этажа, - там когда-то на первом этаже с высокими потолками располагались мастерские, а на втором, на котором потолки были очень намного ниже, но все же тоже очень высокие, - офисы фабрики. В маленькой двухэтажной части здания, примыкающей к внешней стене, сохранились офисы и даже часть потолка второго этажа. Молли пошла дальше, на полу лежали ржавые металлические конструкции, которые были остатками потолка, и куски материалов, из которых когда-то состояла обвалившаяся часть постройки, в основном бетон.
Девушка спустилась в подвал. Он освещался - до сих пор работала одна из линий электропередач, идущая сюда. Она поприветствовала некоторых товарищей - а их тут было больше десяти человек. Потом села в одно из незанятых ветхих кресел и с большим удовольствием потянулась.
Она пила пиво. Тут был просторный зал подвала, один из многих. Был включен магнитофон, громко звучала музыка, под которую жесткий свирепый мужской голос начитывал рэп.
Девушка продолжила пить пиво.
***
На сегодня был запланирован кетамин. Эдгар вместе с Джеком и еще двумя товарищами - Гилбертом и Рональдом - встретились в одном из дворов, каких было много в окрестностях. Сегодня они собрались в подземное убежище Свирепых Кинжалов, чтобы там колоться.
Встретились в одном из дворов, в тесном месте, где имелась скамейка.
У Джека были две банки кетамина и шприцы. Эдгар попросил его показать кетамин и шприцы. Джек показал.
Гилберт и Рональд тоже были из Свирепых Кинжалов.
Ни Эдгар, ни Гилберт, ни Рональд не были еще ни разу в убежище, в которое сегодня собирались отправиться.
Сейчас Джек рассказывал с гордым видом, где оно находится.
Пошли туда.
- А фонарики все взяли? - спросил Эдгар.
У него был фонарик. И у Джека тоже. Гилберт показал свой фонарик.
У Рональда фонарика не было. Это было весьма нехорошо. Путь в убежище, может, не шибко длинный. Но, как рассказывал Джек, под землей. С поворотами. На разных высотах. По неосвещаемым коридорам, через темные залы и шахты с лестницами. Эти места были заполнены кромешной темнотой. Никакого света.
У всех должны быть фонарики. Не надо рисковать.
- Ой! Ну что? Фонарики-то у всех должны быть! - сказал Эдгар.
- Ну да, - ответил Джек.
- У Рональда нет, - произнес Эдгар. - Надо ему сходить купить фонарик. Наверное, так. Наверное, ему надо сходить купить фонарик, а мы подождем. Есть на что купить фонарик? В смысле, с собой, - спросил Эдгар у Рональда.
- Есть, - ответил он.
- Точно, - произнес свой вопрос Эдгар?
- Ну да. Точно есть, - прозвучал ответ Рональда.
- Ладно, давайте так, - сказал Эдгар. - Он сходит, купит фонарик. - Далее Эдгар объяснил, куда тут лучше отправиться за покупкой. Нужно было идти минут двадцать в одну сторону и еще столько же обратно, если не торопиться. - Ну, мы же не дикари. Зачем лишний риск. Один раз лишний раз рисковать, второй, третий. Дальше ведь все равно что-то может случиться. Так что вот так. Сейчас Рональд пойдет за фонариком, а мы подождем.
- Что? - спросил Рональд. - Двадцать минут? Двадцать минут туда идти? Это туда, а потом двадцать минут еще обратно. Не. Я не пойду.
- Да ладно, - ответил Эдгар. - Сходи. Сходи. Зачем впустую рисковать? Сейчас впустую рисковать. Потом еще кто-нибудь сделает. Потом еще. И что-то случится. Ну вот зачем впустую рисковать? Зачем?
- Нет, ну далековато, - произнес Гилберт.
- Я не пойду. Двадцать минут. Ты что? - сказал Рональд Эдгару.
- Ну надо, чтобы ты сходил, - ответил Эдгар. - Потому что не надо таких порядков заводить. Не надо такого вот у нас заводить. Напрасный риск. Не нужно заводить таких обычаев. Не нужно заводить таких обычаев, - повторил он. - Все равно ведь рано или поздно что-то с кем-то может случиться. Зачем?
Рональд согласился сходить за фонариком. Он ушел. Товарищи дождались его. Направились в сторону убежища. Купили воду. Пошли дальше. Выяснили, достаточно ли у всех сигарет. Было достаточно.
Теперь они шли по промышленному району. Вокруг располагались заборы. За ними - здания заводов.
Джек рассказывал, как он и товарищи по банде оборудовали убежище. Оно было гордостью банды, показателем высокого статуса. Это было место, куда готы из Свирепых Кинжалов могли заходить. А остальным было заходить не принято. При этом те, кто не состоял в банд, признавали за ними это место.
За то время, как они шли, Джек рассказал, что в убежище имелось как минимум три выхода. Они сейчас направлялись к тому входу, от которого до убежища было по прямой меньше двухсот метров, если считать только путь по горизонтали, не учитывая расстояние вниз, от поверхности на глубину. Еще был второй вход, до которого было больше семисот метров, он вел на ветку метро, по которой не ходили пассажирские поезда. Открыть его можно было, попросив одного из членов банды, который мог обратиться к работникам метро. Третий же вел к выходу более чем в двух километрах от убежища.
Товарищи шли по левой стороне улицы.
- Сюда, - сказал Джек и показал рукой на калитку в створке ворот, располагавшихся в заборе.
Было не заперто. Джек открыл дверь калитки и стал проходить. Остальные - за ним.
Увидев, что все товарищи прошли, Джек закрыл дверь калитки.
Впереди была асфальтовая дорога. Она вела во двор, заросший травами, в том числе высокими. Двор был большой. Впереди за зарослями трав имелась высокая узкая белая будка.
Товарищи пошли по дороге.
- Вот он, - показал Джек рукой на будку. - Вход в убежище.
- Вот эта будка? - спросил Эдгар.
- Да, - прозвучал ответ Джека. - Вот это вход и есть.
Дошли до будки. Она была не заперта. Внутрь вела металлическая дверь. Петли были приварены, были видны жирные швы. Дверь не была окрашена.
Джек распахнул ее. Зашел. За ним внутрь прошел Гилберт.
Внутри не осталось
