Случай на станции Кречетовка. Глава IX

немедля парализовал расслабившегося солдата. Связав немца по рукам и ногам, облачили в шинель Козлова... теперь и художник предстал в новом обличье.
      Краузе, укрытый одеялом по подбородок, по-детски почмокивал в узенькой походной кроватке. Лейтенанта бесцеремонно разбудили. Когда дедок осознал, что произошло, то взялся совестить пленных, намекая на забытую теми офицерскую честь. Но Альберт сказал взводному, что взятие заложников обыденное дело, да и никто не давал соответствующих обязательств. Краузе было продолжил демагогические речи, но гимнаст Синявин, сжав ручонку старичка, сделал тому больно... Ошарашенному ветерану велели одеться, тем временем капитан Колесов натянул висевший на вешалке офицерский дождевик, «Парабеллум» же лейтенанта отдал Альберту. Ну а тот сгреб в охапку карты и планы местности, лежавшие на столе и тумбочке, и засунул за пазуху.
      Старику сказали, что оставят живым и даже не намнут бока. Его задача только позволить беглецам сесть в автомашину и покинуть приделы лагеря. Капитан Иван Николаевич втолковал Краузе, что от поведения старика зависит количество возможных жертв, да и вообще — матерым русским офицерам нетрудно перестрелять как мух, призванных из ландвера солдат. Старичок покорно внял убедительным доводам.
      Беглецы гуськом подошли к КПП. Краузе хриплым тенором приказал отворить гараж и распахнуть лагерные ворота. Заспанные и равнодушные запасники подчинились взводному командиру. Повезло, что начальник караула отлучился от проходной, видимо, закемарил в караульном помещении, и осложнений не возникло. Старик лейтенант не обязан объясняться с часовыми, но сказал, как учили, что вернется через два часа, якобы звонил сам комендант лагеря. А офицер и люди, которые с ним... прибыли вчера и переночевали в канцелярии. Вопросов, естественно, не поступило, да и уместно ли переспрашивать начальство... Альберт сел за руль, заправляться нет времени, проедут, насколько хватит горючего. Козлов и Синявин забросили в кузов стоявшую поодаль неполную канистру с бензином. Краузе и Козлов поместились рядом, остальные ряженые офицеры залезли в кузов грузовичка. Уже пробивалась полоска рассвета...
      Обшарпанный старенький грузовик фирмы братьев Штевер (Stoewer L2) с открытой кабиной, продуваемой ветрами, но зато с кузовом, завешенным тентом, оказался находкой. Лихо свернув с лагерной грунтовки на узкое мощеное шоссе, авто на всех парах понеслось в сторону Гольдапа. Через час езды, проехав километров двадцать, показался редкий лесной массив, начиналась Роминтенская пуща, или, говоря по-русски, — Красный лес. Мотор начал чихать, закончилось топливо. Но, слава Богу, выручила запасная канистра. Правда, бензина в той оставалось чуть-чуть, но беглецы уже ехали густой чащобой. Повернули на развилке на север в сторону Гумбиннена, шоссе стало оживленным, пришлось углубиться в темный пролесок. Дотянув до северной оконечности вытянутого в длину озера Гольдап, мотор надрывно крякнул и встал.
      Альберт уже у развилки на Гумбиннен принял гуманное решение о судьбе беглецов: доведет русских до старой границы с Российской империей, а уж дальше пусть рассчитывают на собственные силы. Он знал, что местные литовские обитатели относятся к русским недоброжелательно и лучше не попадаться литовцам на глаза. Но в этих краях много деревень с чисто польским или белорусским населением. У белорусов получится отдохнуть и даже найти дельного проводника, чтобы тот вывел к русским позициям.
      Возник вопрос, что делать с лейтенантом Краузе... Если отпустить дедка сразу, то тот вскоре доберется до шоссе и поднимет тревогу. Немцы начнут прочесывать лесной массив и неотвратимо наткнутся на группу беглецов. Решили тащить старика за собой и отпустить на все четыре стороны в глубине чащи, подальше от наезженных дорог. Авось не пропадет, ведь Роминтенская пуща с частыми прямоугольными просеками больше напоминала окультуренный лесопарк, в котором невозможно заблудиться и сгинуть.
      Офицеры загнали грузовичок под старую разлапистую ель, забросали валежником и пожухлыми хвойными ветвями, упрятали со всей тщательностью. Альберт же, чуть отстав, втайне сделал приметные заметки, чтобы потом отыскать автомашину, как-никак казенное имущество.
      Итак, судя по топографической карте, беглецы добрались до отметки высоты: «158,057», восточнее на берегу озера лежала деревушка Schuiken едва ли из десятка дворов. Если обойти селение с севера, то попадаешь на торный пролесок Goldaper Strasse, следуя по обочине, укрываясь в придорожном кустарнике, к вечеру окажешься у хутора, что приютился на берегу речки Роминте. Где и предстоит заночевать.
      Стоял легкий морозец, легко шагалось по заиндевевшему хвойному насту, и пополудни офицеры вышли на пересечение с Hardteck-Hokzecker Strasse. Альберт, посовещавшись с капитаном Колесовым, намеренно выбрали кружной путь, чтобы наверняка сбить преследователей со следа.
      Пришло время отпустить крайне уставшего от пешего перехода лейтенанта Краузе. Старику намеренно завязали глаза и потащили по буеракам и засохшим болотным кочкам на правый берег ручейка, обозначенного на карте как Schmarz Flug. Поняв, что его оставляют на произвол судьбы, старый вояка нещадно взвыл, просил не бросать в одиночестве. Краузе посоветовали идти по оврагу до устья ручья, а там взводный выйдет на дорогу к людям. Дали старику ломоть хлеба и кусок конской колбасы в расчете, что до вечера дед не помрет. Немец смирился с предстоящей участью, слава Богу, хоть не пристрелили как собаку — и то рад.
      К вечеру измотанные беглецы дотащились до места предполагаемой ночевки, вокруг стояла непроницаемая тишь. Выйдя на околицу обезлюдевшего хутора, разведав окрестности, сбежавшие пленники рискнули забраться в пустое жилище, затеплить печку, согреть воды, поужинать и по очереди поспать часов до семи утра.
      Вот вроде бы и наступила долгожданная свобода, но Альберт призвал товарищей не расслабляться, впереди еще сутки пути. Хотя, как видно, Фортуна перешла на сторону русских пленников, те даже удивлялись такому редкому везению. Счастливчики потопали поначалу вдоль Jagdbuder Strasse, а потом, вовсе потеряв страх, для скорости пошли по проезжей дороге. Так офицеры попали на Prаsidenter Weg, услышав тарахтенье мотоциклетки, спрятались в овражке. Пронесло... Затем по ложбинам вышли на прямую, как стрела, просеку Clara Weg, проскочив полосу с ходу, вышли к хутору Ribbеnau. Отдохнув под кронами вековых сосен, друзья собрали усилия для последнего рывка по территории Восточной Пруссии. И вот, попутляв по холмам и ложбинам Slaats Forst, беглецы наконец вышли к крохотной деревушке Seefelden. Уже подступила ночь. Переночевали на заброшенном сеновале, чертовски продрогли, но впереди маячила Россия, граничная Ковенская губерния.
      Альберт свыкся с ребятами группы, плечо в плечо, целый месяц с ними делил с ними лагерные невзгоды и мимолетные радости. Мужчины стали в полной мере одной семьей, да и жили одной мечтой, и как раз потому пленникам удалось сделать невероятное — совершить побег из лагеря особого режима. А это братцы не хухры-мухры... Чтобы там не говорили...
      Ему пришлось наврать товарищам, что обязан завершить задание командования и останется на пару дней в Пруссии. А русские офицеры пусть переходят линию фронта уже без него. Карты у них подробные... продуктишко запасен, оружие (наган отдал поручику Сенчукову) в наличии. Ну что же, прощайте, братцы! Иван Николаевич, Витек, Петруха и Василий — Бог даст, свидимся, парни...
      К полудню третьего декабря Альберт Арнольд уже попал в Зелинфельд. Приняв горячую ванную, надев мягкий костюм, чисто выбритый капитан опять стал самим собой. Ну, неправда, вовсе не так — он вновь стал Ширяевым Романом Денисовичем.
      Потом будущего разведчика отвезли на побережье, в курортный городок с шелестящим названием, и поселили в уютной вилле на крутом берегу Kustenheit. Там, в Rauschen, и состоялась последняя встреча, точнее, ряд продолжительных бесед с Вальтером Николаи.
      Полковник, редко щедрый на похвалы, в принципе остался доволен «выпускным экзаменом» Альберта. Но, однако, отметил ряд шероховатостей, которые способны привести к провалу, сложись обстоятельства не столь благоприятно. К примеру, Николаи не видел смысла включать в группу долговязого поручика Виктора Козлова. Да и уж слишком усердно Арнольд опекал беглецов — довел русских до бывшей границы, а вот лейтенанта Краузе не пожалел, оставил одного. Благо, что старик наткнулся на дорожный патруль, а то бы мог запросто околеть на морозе. Но все хорошо, что хорошо кончается... Главное — русские пленные сочли немецкого офицера за собрата, собственно это и ставилось в задачу итоговой проверки.
      Альберту теперь предстояло на неопределенный срок залечь в российском тылу и обустроиться там с исключительным тщанием и правоподобием. Короче, больше нет Арнольда, остался только один Ширяев. Вот только так, а не иначе... Профиль разведдеятельности — железнодорожные перевозки в центрально-европейской части России. Немецкого агента не волнует социально-политический режим, который укоренится на этой неохватной территории, ибо при любом государственном строе Россия остается главным противником Германии на планете.
      Разведчик получил необходимые адреса явок, пароли и шифры, по фотографиям запечатлел в памяти физиономии контрагентов в Вильне, Москве, Саратове, Ростове и Кисловодске. Выучил выходные данные шифровальных книг, запомнил и еще обилие вещей, без которых не прожить в чужой стране, с чистого листа. Одним словом, получил необходимый «багаж», как говорится — на всю оставшуюся жизнь...
     
      И теперь, следуя полученным инструкциям Абвера, Ширяеву требовалось сделать тайник-закладку самых нужных, загодя бережно собранных документов. Эти разрозненные странички, а также кальки чертежей и схем рассованы по конторским папкам на полках в каморке инженера. Наконец Роман Денисович нашел себе занятие, которое привело в порядок мысли и успокоило нервы. Через час — на столе лежала увесистая кипа бумаг. Пришлось отрезать от рулона обрезиненной ткани, лежавшего про запас, ощутимый кусок в метр длиной. Плотно упаковал в три слоя собранную техдокументацию и перевязал сверток просмоленной дратвой.
      Предстояло вынести сверток за пределы депо и спрятать в давно заготовленном месте. Но и на этот случай у Ширяева было все предусмотрено. Инженер выложил из маленького чемоданчика, с коим большинство машинистов отправляются в поездку, технологический инструментарий: пломбир, коробочки с пломбами, рулетку, кронциркуль, линейки, складной метр и еще нужные для поверок и технического контроля вещи. Упаковка тесно заполнила пространство чемоданчика, замочек еле защелкнулся.
      Часы показывали десять двадцать. За время после планерки Романа Денисовича никто не потревожил, наверное, думают, что тот занят расчетами по экономии электроэнергии или еще какой канцелярской ерундой. Ну и пусть так считают…
      По выкладкам агента коли все идет по задуманному плану — Пахряев уже успел передать Лошаку «смертные принадлежности», а теперь должен