СТРАННИК

ему свои грамоты и подарки. Летописи рассказывают, как московские князья не один раз призывали игумена Троицкого монастыря для решения сложных междоусобных разногласий и он только силой своего морального авторитета неизменно подчинял строптивых князей «голосу Москвы». Серьгий активно поддерживал деятельность великого князя Дмитрия Ивановича по строительству укреплений к югу от Москвы как подготовку к предстоящим боям с монголами. В этих целях он сам основывает здесь ряд монастырей: Высоцкий близ Серпухова, Голутвин близ Коломны, Симонов под Москвой. Всего во второй половине ХIV Сергием и его учениками были основаны двадцать два монастыря в различных русских княжествах, и современники с полным правом говорили о нем: «бе начальник и учитель всем монастырем иже в Руси». Серьгий не только напутствовал князя Дмитрия Ивановича на подвиг, на бой с монголами на Куликовом поле, но и отправил с ним в качестве воинов двух монахов своего монастыря –Пересвета и Ослябю. Современниками о  них написано как о  «зело умеющих ратному делу и полки уставляти еше же и силу имущих и удальство великое и смельство». Единоборством Пересвета с татарским богатырем Челубеем и началась историческая Куликовская битва. После битвы Дмитрий Донской снова  посетил Сергиеву обитель, чтобы совершить здесь поминовение по десяткам тысяч русских воинов, оставшихся лежать на ратном поле. В связи с этим, как отмечают летописи, великий князь «и милостыню многу в монастырь вдасть». И после Дмитрия Донского московские великие князья и российские цари оказывали подчеркнутое внимание Троице-Сергиевой лавре, делали богатые вклады, часто совершали торжественно обставленные богомольные походы к Троице, крестили здесь своих детей.
 Спустя двести лет после победы на Куликовом поле Россию ждало новое испытание. Сильные польские отряды захватили и разграбили многие города к северу от Москвы (Переславль-Залесский, Ростов, Ярославль, Владимир, Суздаль, Нижний Новгород и др.) и только одна Троицкая крепость продолжала сопротивляться врагам. И это многомесячное сопротивление оказывало влияние на рост самосознания русичей, укрепляло их дух и способствовало мобилизации народного ополчения под водительством Минина и Пожарского. В январе 1610 года противник снял осаду лавры и бежал на запад. Высокой ценой заплатили русские люди за эту победу. Во время осады лавры  убито и умерло 2125 старцев и ратных людей, это не считая женщин, детей и немощных стариков».
Под звон колоколов лавры проходила посадка в автобус. При возвращении в Москву в автобусе было тихо. Молчала гид, молчали уставшие экскурсанты. Больше половины дремало. Боязный смотрел в окно на проносящийся мимо лес. Медленно текли мысли: «Какой же упёртый человек был, этот Серьгий. Правильно говорят: «упорство, и труд все перетрут». Но где взять силы, чтобы пережить невзгоды и вернуться в специальность? Стоп! Не расслабляться! Ведь ты мужик! Серьгий какое-то время жил в одиночестве, ты же никогда не был одинок. Тебя окружают люди и некоторые из них помогают тебе. Соберись! Выше голову!»

                         Глава девятнадцатая

 В десять утра он был в НИИ. Секретарь подала ему подписанную на фирменном бланке с круглой печатью рецензию. Это был второй экземпляр, первый отправлен в организацию, запрашивающую ее. Расписавшись в получении, он присел на стул в приемной и стал нервно читать. Рецензия была отрицательной. А подписавший ее с нажимом, так что чернила разбрызгивались, на его экземпляре написал: «Данное предложение к науке отношения не имеет!» Некоторое время Дамир сидел оглушенный, читая  рецензию и пытаясь понять ее смысл. С большим трудом он понял, что это конец его многомесячным раздумьям и поискам. «Что же делать?! Что же делать?!» - пульсировала мысль. «О! Надо переговорить лично с этим членкором! Убедить его!» Он подошел к столу секретарши:
- Девушка, я хочу переговорить с товарищем, - он назвал фамилию подписавшего.
- Сейчас это невозможно, у него совещание.
- Я подожду! Она открыла толстую тетрадь, лежащую на столе.
- Товарищ, у члена-корреспондента время расписано. У него окно только через две недели. Если желаете, могу записать.
- Пропадите вы все пропадом! – закричал Дамир. Последнее, что запомнил Боязный, был его хлопок входной дверью изо всей силы, когда он выбегал из НИИ. Больше он ничего не помнил, в глазах его было темно.
 Сознание его стало проясняться. Он с удивлением увидел, что находится в незнакомом ему районе Москвы. Здесь раньше он никогда не был. Он не знал, как попал сюда, как при этом не попал под машину. Он посмотрел на часы, прошло два часа, как он открыл входную дверь НИИ. Его внимание привлекла необычная для него картина на другой стороне улицы. Там был сквер, огороженный металлической решеткой высотой не менее двух метров. В глубине сквера стояло здание, а у ворот со стороны улицы будка. На улице около ворот стоял милиционер, на поясном ремне у него была кобура, видимо с пистолетом. Через окно в будке виднелся второй милиционер. Милиция с оружием, это было так необычно во второй половине шестидесятых годов. Дамир не забыл еще, какое возмущение у него, его родных и знакомых  вызвало вооружение милиции резиновыми дубинками при Хрущеве.
- Что это они охраняют? – спросил он прохожего.
- Посольство.
- Чье посольство?
- Не знаю, я не москвич, наверное, какое-нибудь западное, видишь, охрана вооружена.
 В голове зашевелилась какая-то мысль: «Если моя страна отказывается от моего изобретения, почему остальные должны страдать?» Он старался не думать, но вновь и вновь возникала эта крамольная мысль. Наконец, он почти сдался. Он решил погулять около посольства, а там будет видно. Он перешел улицу и не торопясь пошел вдоль забора посольства. Дошел до конца забора, повернул и пошел обратно. Так он прошел два раза туда и обратно. Он не видел, что на него внимательно посмотрел милиционер, стоявший у ворот. Посмотрел и что-то сказал своему товарищу в будке. Тот из будки позвонил по телефону. Когда Боязный в третий раз проходил мимо ворот, к нему подошел мужчина лет тридцати в гражданской одежде.
- Гражданин, - обратился он к Дамиру, - на минутку зайдите в будку. В будке его попросили предъявить документы. Гражданский посмотрел его паспорт, спросил о цели пребывания в столице. Подошла автомашина, его усадили в нее и повезли. Ему сказали для проверки его личности и цели его пребывания в столице. Он не возражал. Раз надо – значит надо.
 Прошло пять дней. В небольшом кабинете в здании на одной из центральных площадей Москвы сидят двое мужчин. За основным столом мужчина лет сорока пяти, его виски уже посеребрил возраст. Но только виски и выдают возраст, выглядит он моложе своих  лет. Даже стол не скрывает, что он спортивен, подтянут. В его позе сквозит уверенность. На столе два телефонных аппарата, один обычный городской, другой без номеронабирателя для связи с руководством. За его спиной на стене портрет Дзержинского. За приставным столом наш знакомый, тот самый «гражданский», что задержал Боязного у посольства. Бросается в глаза, что младший подражает старшему в жестах, в одежде. Складывается впечатление, что их костюмы шиты одним и тем же портным из одного и того материала.
- У тебя все лейтенант?
- Товарищ майор, пришел ответ на запрос о Боязном.
- Боязном? – майор явно пытался вспомнить, кто такой Боязный.
- Который гулял возле посольства, - майор кивнул, давая понять, что вспомнил и можно продолжать.
- То, что говорит Боязный , подтверждается. Дополнительно сообщается, что два года назад он проходил курс лечения в психиатрической клинике. Я звонил также в НИИ, там посмеялись: «Очередной изобретатель вечного двигателя».
- Отправьте его домой! В область телеграфируйте, чтобы встретили и проводили до квартиры.
- В телеграмме дать наши рекомендации?
- Не надо! Со своими сумасшедшими пусть сами разбираются. Идите, выполняйте!
 Дамир вышел из вагона, пересек зал ожидания вокзала и остановился на трамвайной остановке. Народу было значительно больше, чем мог вместить трамвайный состав из двух вагонов. Поэтому, когда, подошел трамвай, толпа бросилась на штурм. Боязный как нередко с ним бывало, оказался висящим на подножке. Он уже был готов висеть до следующей остановки, как сзади на него мощно надавили. Повернув голову он увидел, что пытаются уехать на этом же трамвае два амбала. Задний из них кричал: «Граждане, подвиньтесь еще немного, еще на три копейки!» Он вместе со стоящим за Дамиром, так надавили, что у него сперло дыхание, а двери трамвая закрылись, так как задний пассажир залез в вагон и их уже не держал. Колеса застучали по рельсам. На улице моросил дождь, быстро темнело. В вагоне зажегся свет. Когда Дамир вышел на своей остановке, было уже совершенно темно. Он бодро зашагал домой. Вдруг его «локаторы» уловили тяжелую поступь двух человек. Он вгляделся в тьму, и по огромности теней понял, что это те два амбала, что ехали в трамвае. Хотя ему надо было прямо, он повернул в первую улицу налево. И амбалы повернули налево. «Что им от меня надо» - подумал он. Он повернул за дом и побежал. Забежал в последний подъезд и поднявшись на третий этаж, выглянул в окно лестничной клетки. Амбалы забежали в этот же подъезд.
- Ты уверен, что он зашел сюда?
- А черт его знает, но проверить надо, - услышал Боязный. Теперь он уже не сомневался, что они преследовали его. Он быстро поднялся на пятый этаж и через люк вылез на чердак. На чердаке была тьма египетская, лишь смутно белело слуховое окно. Он прошел к нему, больше всего он боялся за что-нибудь зацепиться и упасть. На ощупь открыл окно, вылез на кровлю. Она была мокрой. Уцепившись за выступ крыши над слуховым окном, взобрался на конек кровли дома. На обратном скате примерно в метре от конька стояла радиостойка. Он медленно спустился с конька, сел на кровлю, уцепившись за радиостойку правой рукой.
По крыше заметался луч фонаря.
- Никого здесь нет!- услышал он.
- Куда же он подевался?
- Ладно, пошли. Проверим, пришел ли он домой. Стало тихо. «Подожду не много и домой. Как же болит голова!» Левая рука автоматически потянулась к голове. При этом Дамир выпустил портфель с документами по изобретению. Он попытался поймать его левой рукой, но не смог дотянуться. Инстинктивно он выпустил стойку, схватил портфель обеими руками. Его тело сначала медленно, затем все быстрее  поехало вниз. Он выпустил портфель из рук и старался остановить свое движение вниз. Но на мокрой крыше это оказалось невозможно.

                           Эпилог

 Через два дня в местной вечерке появилось сообщение: «Областное правление всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов с прискорбием извещает, что двадцатого августа 1968 года в результате несчастного случая погиб член общества Боязный Дамир Викторович».