В начале 1880 года у Доджсона случился первый приступ мигрени с аурой. Затем последовали еще несколько. Три независимых доктора обследовали его ( Dr. Morshead, Dr. Brooks, and Dr. Stedman) и нашли в них признаки эпилепсии.
Летом этого же 1880 года Доджсон принял решение оставить занятия фотографией.
Одним из поводов для этого стало распространение «сухого» метода фотографии (dry-plate print), к тому времени почти вытеснившего сложный и непредсказуемый коллодионный (wet collodion process), которым на протяжении всех лет творчества пользовался Доджсон.
Он считал, что фотографии dry-plate print уступают качеством «коллодию», хотя и имеют безусловные преимущества.
8 декабря 1881 года он писал миссис Хант:
«Последнюю фотографию я сделал в августе 1880 года. В этом году я не сделал ни одной, ибо ничто не вдохновило меня настолько, чтобы заставить вновь привести студию в рабочее состояние.
Фотография - весьма утомительное развлечение, и если теперь в профессиональной студии можно за несколько шиллингов выполнить снимки столь же хорошо или даже лучше, я предпочту обратиться туда, а не трудиться самому.
Не думайте, что я стал ленив! Вспомните, что я занимался этим делом 22 года и сделал тысячи негативов».
В 1880 году эпоха коллодия официально закончилась. Новые пластинки можно было производить, хранить и обрабатывать в удобное для фотографа время.
Отпала необходимость совершать весь процесс немедленно, как только нажат затвор. С полуминуты время выдержки сократилось до десятых секунды, снимать можно было без штатива с рук.
Наступила эпоха-1 «моментальной фотографии».
Вторая эпоха-2 открылась лишь в 1972 году с появлением «Полароида» (первой полностью автоматической камеры Polaroid SX-70 Land)
Новый метод dry-plate print подвел черту под субъективными ощущениями Доджсона. Когда он проявлял пластинку, в нем оживали рефлексии по Алисе и другим фавориткам.
С годами воспоминания поистерлись, и стали уже не яркими образами, а их потускневшими обрывками, которые не провоцируют сознание, чтобы воссоздавать счастливые мгновения прежней жизни.
Доджсон не желал перейти на новый формат материалов. Прежний неразрывно был связан с Алисой, его вдохновительницей. Неважно, с Алисой Лидделл или другими алисами. С образом, который собрался у него в голове за тысячи часов, которые он провел в темноте фотолаборатории.
Формат dry-plate print был скоротечен в изготовлении, он подразумевал иные ритм съемки и персонажи, которых собрать Доджсону было не из чего.
Непросто расстаться с привидением Алисы, с которым жил 30 лет. Ради фотоснимков с новой героиней перечеркнуть прошлое, создав иную музу и вдохновительницу.
Прежние девочки-натурщицы Доджсона выросли, их детские снимки перестали быть для них значимы, они стали из разряда детства. Необходимые отпечатки они могли делать уже в фотосалоне поблизости. Им стало незачем открывать в себе что-то новое, многие из них были замужем или готовились на выданье.
Доджсон всю жизнь был магом и фокусником, а теперь все вокруг стали чародеями светотени и ретуши. Фотография из элитарной стала доступной неискушенной толпе. Известие, что камера с помощью ретуши умеет лгать, умножила число желающих сфотографироваться.
Незадолго до своего пятидесятилетия, в июне 1881-го, спустя год после того, как Доджсон перестал фотографировать, он принял решение уничтожить снимки и негативы обнаженных девочек во избежание кривотолков в случае его смерти.
Он пишет письма матерям своих натурщиц, спрашивая, не прислать ли им фотографии и негативы, и сообщая, что в противном случае их больше не будет.
Со временем жизнь Доджсона в Крайст-Черч стала меняться. Он передал часть лекционных часов коллеге, и в октябре 1881 года послал ректору письмо, в котором уведомлял, что намерен вовсе прекратить чтение лекций.
Доджсон обратил свой взор на политику, использовав дружеские отношения с лордом Солсбери. Пытался создавать прожекты по улучшению выборной системы.
В декабре 1885-го - феврале 1887 года вел активную переписку с ним о судьбе жителей острова Тристан-да-Кунья, расположенного в южной части Атлантического океана и принадлежавшего британской короне.
После того, как китобойные суда перестали заходить на остров, сотня его жителей оказалась на грани голода. О бедственном положении островитян Доджсон узнал от своего брата Эдвина, который был там священником.
В 1884 году появилась фотоплёнка, в 1888 - началось производство массовой пленочной камеры. Но в руки новую фотокамеру Доджсон не взял. В тот год ему было не до каких-либо фото.
Чарлз Доджсон входил в число подозреваемых по делу серийного убийцы Джека Потрошителя.
Джек-потрошитель (Jack the Ripper)
Дата рождения: неизвестно
Дата смерти: неизвестно
Убийства, количество жертв: 5+ (от 4 до 15)
Период убийств: вторая половина 1888 года
Основной регион убийств: Лондон
Способ убийств: Перерезание горла, возможно и удушение
Также Потрошителя называют «Убийцей из Уайтчепела» (TheWhitechapelMurderer) и «Кожаным Фартуком» (LeatherApron).
Жертвами, приписываемыми Джеку-потрошителю, были проститутки из трущоб. Он перерезал горло слева направо, рана была очень глубокой. В крови ему удавалось не запачкаться благодаря тому, что, перерезая горло своей жертве, он одновременно наклонял голову женщины вправо. Вскрывать брюшную полость Джек Потрошитель начинал уже после смерти жертвы.
Доджсон мог лишь утешаться легендой, которая передавалась из уст в уста. По ней Джеком Потрошителем был рано умерший внук королевы Виктории принц Альберт Виктор.
В последние годы своей жизни Доджсон работал над статьей «Вечное наказание», отвергая идею «вечного наказания» для всех грешников.
Он посылал регулярные переводы «домам надежды» для «падших молодых женщин, у которых нет друзей»;
Клеркенвельской женской тюрьме, где проходили реабилитацию «жертвы предательства» и «искренне раскаявшиеся падшие женщины»;
«Обществу спасения молодых женщин и детей», помогавшему обездоленным удержаться от выхода на панель;
«Обществу защиты женщин и детей», боровшемуся с сексуальной эксплуатацией и торговлей детьми, для чего иногда приходилось подавать судебные иски в отношении мужчин, подвергавших детей жестокому обращению и насилию;
«Союзу исправления и приюта», содержавшему по всей стране 90 домов для падших, нищих и бесприютных, в особенности женщин и детей;
«Столичной ассоциации помощи юным служанкам», заботившейся о неопытных молодых девушках, живших вдали от родного дома и часто подвергавшихся сексуальной эксплуатации;
Локской больнице, имевшей разветвленную сеть лечебниц и убежищ для проституток;
«Обществу подавления греха», поддерживавшему женщин и детей, подвергшихся жестокости и сексуальному насилию.
Он регулярно переводил средства «Временному убежищу для собак». От него получала помощь «Столичная ассоциация питьевых фонтанов и кормушек для домашнего скота».
Он читал курс в оксфордском женском колледже, Леди Маргарет-холлс (осн.1879 ). Общежитие находилось на отшибе, а при передвижении студенток по территории колледжа их сопровождали специально нанятые женщины.
Доджсон записывал отрывки о «Сильви и Бруно» на отдельных листах. Первый том романа «Сильви и Бруно» (Sylvie and Bruno) вышел в свет в 1889 году, спустя четыре года за ним последовал второй том «Сильвия и Бруно. Заключение» (Sylvie and Bruno Concluded).
Над этой книгой Доджсон работал более двадцати лет, считая ее «книгой своей жизни». У него получился фантастический эпос объемом почти в тысячу страниц и с «моралью» в христианско-евангелическом духе.
Он разработал собственную теорию человеческого сознания и построил на этой теории свой роман. Скорее, он развил тему Блейка из «Песен невинности».
Доджсон предположил, что у человека есть три степени физического состояния:
«а) обычное состояние, когда присутствие фей не осознается;
б) состояние «жути», когда, осознавая все происходящее, человек одновременно осознает присутствие фей;
в) состояние своего рода транса, когда человек, вернее, его нематериальная сущность, не осознавая окружающего и будучи погружена в сон, перемещается в действительном мире или в Волшебной стране и осознает присутствие фей».
Со слов английского карикатуриста Гарри Фернисса (Harry Furniss; 1854-1925), который делал к нему рисунки, ни один из двух томов «Сильви и Бруно» успеха не имел.
Когда Доджсон понял, что роман не раскупается, он сообщил своему издателю Макмиллану:
«Не надо больше никакой рекламы, это выброшенные деньги. Я не знал, что рецензии неблагоприятны.»
Викториански-назидательный роман «Сильви и Бруно» не имел успех не потому, что был плох; он опоздал своим появлением на столетие.
В ОКРУЖЕНИИ ЮНЫХ ПОДРУЖЕК И ПИСЬМА К НИМ
Оставив занятия фотографией, Доджсон потерял возможность создавать вместе с натурщицами свою личную реальность, овеществляемую в снимках.
Фотографии можно трогать, вложить в альбом, и их эфемерная ценность неуклонно возрастает с проходящим с момента их изготовления сроком.
Растущ-щщщая девочка - каждый снимок - новое открытие - частичка ее души, она каждый день уже другая. Нужно торопиться сфотографировать ее.
Девочку-подростка достаточно снимать раз в полгода, чтобы фиксировать ее растущую грудь и полнеющие бедра. Больше новостей в ней нет.
Девушки ориентируются на товарно-денежные отношения за вычетом юношеского романтизма, их можно фотографировать раз в несколько лет после рождения их очередного ребенка.
Женщине бальзаковского возраста - хватит одного снимка до самой ее смерти; она как статуя, не меняется, лишь покрываясь трещинами. У женщины появляются морщины.
Доджсон отменил свой постулат: я нахожусь рядом с девочкой, чтобы ее фотографировать. Он потерял ритм жизни, когда ранее он жил от съемки к съемке и отдельно проживал минуты во время экспозиции фотографии.
Контуры его дня размылись, он перестал ориентироваться на дневной свет, необходимый для фотографирования.
Четверть века время для него существовало в пределах полуминуты, - время экспозиции снимка, его личное локальное время. Он перешел на обычный отсчет.
Не стало отчета перед самим собой о проделанной работе в виде фотоснимков. Девочки в его глазах потеряли ценность как объекты съемок. Они больше не провоцировали его взять камеру в руки и снять их так, как может только он.
Доджсон перестал дарить им самое дорогое, что у него было - свой талант фотографа.
Ранее с девочками у него была общность интересов - фотографирование и печатание фотографий, предвкушение видеть, как они подписывают для него эти фото. Только он мог сделать им неповторимые снимки.
Когда прекратились фотосессии, вместе с ними не стало и самого предмета общения. Исчезла цель, осталось только времяпровождение с девочками. Девочки вырастали, у них появлялись другие ближайшие цели и поклонники, а Доджсон оставался ни с чем.
Перенеся свой фокус внимания на театральные подмостки, он приступил к натуральному обмену, устраивая девочкам актерские роли, обучение у знаменитых актрис. Взамен Доджсон получил нефиксируемое на фотографии общение с ними. Оно - не искусство, это - любовь к искусству.
Доджсон превратился в банального старпера с
