4 детективных рассказа

Очень остросюжетный детектив

Светло. Когда же придёт этот дрянной вечер, заволакивающий небо грязным одеялом, как застилает скрипучую кровать горничная грязным бельём в дешёвом мотеле где-нибудь в рабочем посёлке. Делать нечего, придётся пробираться среди бела дня, нет времени ждать. Если накроют, то накроют и так, ни к чему упускать шанс выбраться из этой западни.
«Сэм, ты где?»  окликаю я напарника, он вылезает из укрытия. Чёрт, где же он прятался, я бы и сам его не нашёл. «Да спрячь, убери ствол, нечего светиться. Кто-нибудь может увидеть, я чувствую, что рядом уже кто-то есть!».
Мы выбираемся из здания, поодиночке. Сэм идёт первым, если что, он предупредит. Нельзя отдавать им пакет, должен его доставить или уничтожить, на это у меня есть пара минут и бутылка с растворителем. Что же в нём? Не знаю, но лучше бы там были пленки, они быстро горят, с бумагой придётся попотеть. Вот то ещё занятие, жечь бумагу, когда тебе уже целятся спину из трёх стволов. Но хватит болтать пора идти.
Я выхожу из здания бывшего швейного комбината, здесь уже давно ничего никто не шьёт, разве что могут пришить. Мне в спину кто-то стучится, резко оборачиваюсь. Никого, просто запоздавший клерк пошёл на обед в соседнюю кафешку. Чёрт, а мы с Сэмом уже почти сутки ничего не ели, может, бросить всё и пойти поесть? Нет, голодным умирать веселее, сытый, он же как пьяный, уже расслабился, на всё согласен. Идём вниз по улице, проходим мимо нашей машины. Мы делаем это специально, надо понять, кто за нами следит, они точно будут ждать нас у машины. Не вижу фигуры Сэма, этот щуплый малый так ловко умеет прятаться в толпе.
Странно, возле машины пусто. Я всегда по запаху чую, есть рядом хвост или нет. Но нет, идём дальше. Вот и Сэм, он уже спускается в метро, стоит делает вид, что курит. Вот ты и прокололся, ха-ха! Я же знаю, что ты не куришь! Ну кто так держит сигарету, как мальчик. Так, прохожу мимо него, не смотрим друг на друга. Он уже любезничает с какой-то девкой, не упускает случая поболтать. Не в моём вкусе, слишком маленькая, ещё совсем девочка.
Спускаюсь в метро, прохожу в конец станции, делаю вид, что завязываю шнурки. Вот и поезд, Сэм запрыгивает с девушкой в вагон, я за ним, меня ругают, пытаются вытолкнуть. Небольшой скандал нам не помешает. Я огрызаюсь, извиняюсь, а сам осматриваю пассажиров. Есть, вот он хвост. Два шпика стоят, закрывшись газетами. Идиоты, кто сейчас читает газеты!
Пересадочная. Пассажиры повалили на выход, задумался, что-то изучаю. Вдруг прорываюсь к выходу сквозь толпу входящих в вагон, шпики вылетают из вагона, а я расслабляюсь, новый поток вдавливает меня в противоположную дверь. Смеюсь, они остались на станции. Сэм уже без девушки, она вышла раньше. Едем до конечной, оттуда проще выбраться из города, а там нас никто не найдёт, не посмеют.
Подъезжаем к станции. Плохо, мало людей. Я думал, что нас скроют потоки с электрички, куда же они все подевались? Выходим, больше нет причин скрываться. Вижу шпиков, станция ими нашпигована, как кусок свинины у тетушки Элен на Рождество. Опять думаю об обеде, бесит этот назойливый запах еды, и откуда он всё время просачивается?
Рванули мимо кордона, нас пока не трогают. Вот, повалила электричка, прячемся в этом потоке. Чёрт! Чёрт! Нам закрыли проход, Сэм тоже видит это, он не знает, что делать. Дурак, не смотри на меня, иди вперёд! Он будто бы слышит мои проклятия, идёт за мной. Из служебного помещения выходит какой-то дед, дверь не захлопнулась. Бросаюсь туда, там должны быть запутанные коридоры и вентиляционная шахта, выберемся, по любому выберемся!
Вбегаю, Сэм за мной. Бежим по гулкому коридору, у меня в руке короткий револьвер, Сэм тоже наготове, если что, он закроет тыл. Главное успеть, ещё полчаса и блокаду снимут, надо выстоять. Коридор бесконечный, какие-то двери, стены, крашеные грязной масляной краской.
Мы спускаемся всё ниже, слышу шаги сзади, кто-то уже бежит за нами. Их много, очень много. Не пора ли сжигать пакет, куда бежать дальше? Но мы бежим, уже не стараясь не шуметь. Страшно загрохотало сверху, мы присели, озираясь. Поезд, будь он проклят! Вбегаем в первую попавшуюся дверь. Хорошо, тихо и темно. Сэм бесшумно закрывает на защёлку. Стоим у двери, не дышим. Вот, пробежали мимо, кто-то дёрнул за ручку двери, и пошёл дальше. Сэм шепчет, что знает, там дальше есть выход наружу через служебные помещения. И откуда он всё знает, но ещё ни разу не ошибался. Я осветил комнату фонариком. Много всякого хлама, поваленные стулья, столы, у стен железные шкафы. Пытаемся забаррикадировать дверь.
Они вернулись, видимо, унюхали нас. Всё, прощай Сэм, ты был хорошим другом. Запаливаю конверт, и что всё-таки в нём было? А, теперь уже не важно. Дым дерёт глаза, что-то гадкое капает на пол, жжёт руку. Больно, чёрт возьми!
Нам ломают дверь. Держись Сэм, я почти всё сжёг. Стреляй, не думай, я успею за тебя отомстить! Дверь с треском отворяется, наша жалкая баррикада рассыпается, как дивный песочный замок, который я строил на потеху своей мамочке.
  Так, что это тут творится! – крикнула женщина, входя в детскую. – Вы чего это тут устроили?! Ой, вы что натворили!
Она вырывает из рук забившегося в угол с игрушечным пистолетом мальчика тлеющий буклет лечебной косметики, выполненный в виде загадочного конверта, в другом углу на неё смотрит испуганными глазами второй мальчишка, продолжая стрелять из игрушечного пистолета. От хлопков пороховой ленты и запаха горелого глянца в комнате трудно дышать. Женщина открывает окно настежь, впуская морозный воздух, и властно показывает им на дверь, откуда в комнату просачивается манящий запах запеченного мяса и картофельного пюре. – Семён, прекрати ты жечь пистоны! К нам тётя Лена приехала, а вы тут такое устроили!
Женщина отбирает у мальчика пистолет и убирает его на высокую полку. В дверях появляется другая женщина, очень похожая на маму мальчиков. Она с улыбкой разглядывает комнату, разбросанные по полу подушки, пуфики и стулья, ещё недавно служившие баррикадой мальчишек, напяливших на себя верхнюю одежду, обвязавшись шарфами по макушку, напялив на голову мамины шляпы, сжимающих в маленьких ручках «страшные» пистолеты, Семён вытащил запасной, не мог же он пойти на дело с одним стволом? Она поднимает с пола небольшую книжку, «О-о-чень остросюжетный детектив!», так написано на яркой обложке, где две фигуры  в плащах и широкополых шляпах прячутся от дождя под зонтиком детской песочницы, делая вид, что дождя вовсе нет.
  А вы прочитали мою книжку? – спросила мальчиков тётя Лена, спасая хулиганов от возмездия со стороны матери, готовящейся отодрать их за уши прямо сейчас. Мальчишки радостно закивали, маленький Семён протянул ей свой пистолетик. Она взяла и прицелилась на летящую за окном ворону, пистолетик выстрелил, громко, мальчишки рассмеялись вместе с мамой, не в силах больше играть в строгую мамашу. – Так что было в конверте, а?

02 ноября 2020 г.


Телефон

  Аня, стой! – окликнул следователя капитан полиции, задержав её у выхода из управления.
  Чего тебе? – хмуро спросила она, одёргивая джинсовую куртку. Она уже переоделась, сменив тёмно-синюю форму на светло-синий джинсовый костюм и белые кроссовки, слишком беззаботный вид для её должности. Сзади Анну можно было бы принять за молодую девушку, пока не увидишь её лицо, худое, с проявившимися морщинками у глаз и холодные внимательные чёрные глаза, такие же строгие, как убранные в под кепку чёрные волосы.
  Слушай, зайди ко мне. Это ненадолго, я тебе одно дело покажу,  замялся капитан.
  Опять мне спихнуть хочешь. Знаешь, сколько у меня уже висит? – огрызнулась она, потянувшись к карману куртки, где должны были лежать сигареты и зажигалка, но их там не было, она держала слово, данное сыну и бросила курить, пускай это и давалось ей слишком тяжело, очень хотелось кого-нибудь убить, ну или хотя бы покалечить.
Она пошла вслед за капитаном, совершенно непримечательным, незапоминающимся мужчиной среднего возраста. На столе уже лежало открытое дело, тонкое, Анна даже ухмыльнулась, видимо, её ждали, ничего не делали. Сев за стол, она пролистала заявление, бегло ознакомившись, почитала протокол допроса потерпевшего и недовольно посмотрела на капитана.
  Слушай, Колюня, это же твой профиль. Я гоп-стопами не занимаюсь.
  Да если бы гоп-стоп,  капитан щёлкнул пальцами и ткнул в протокол допроса. – Муть, Ань. Не верю я этому парню, понимаешь. Вот чую что-то, но не могу нащупать. А ещё эта его мамаша, как наседка над птенцом, кудахчет так, что хочется придушить.
  Ладно, завтра займусь. У меня смена. Всё! Я что, должна здесь всю свою жизнь провести?
  Давай завтра, я тебе его утром занесу. Подумай, поговори, если реально просто гоп-стоп, тогда вернёшь,  сказал капитан. – Я проверил, не сходится. Там у метро давно никого уже не грабили. Я думаю, что парень врёт.
  Посмотрим. Всё, мне пора,  она встала и вышла.
Уже в машине, выехав на шоссе, она развернулась и поехала обратно, в другую сторону. Через час она была на стоянке возле того рокового метро. Станция была новая, редкие пассажиры выходили со станции, на парковке кроме её машины стояли ещё три, покрытые мокрой листвой, налетевшей во время дождя, значит, они стояли довольно долго. Место было пустынное, приезжали и уезжали автобусы. Анна вышла и прошлась от метро в сторону микрорайона. Справа был забор, за которым стояли плотно деревья, и ничего не было видно, кроме бетонного забора и колючей проволоки, а слева был небольшой палисадник, за которым виднелись старые кирпичные дома. Она прошла до светофора, за которым уже высился новый ЖК с высоченными башнями. Всё было как на ладони, просматривалось со всех сторон кто-нибудь да должен был видеть момент ограбления, тем более, что на дорогу смотрела одна из камер ЖК, контролируя выезд машин.
На следующий день она забрала дело, но вернулась к нему лишь спустя неделю. В этот день она как раз была в этом районе и решила зайти домой к потерпевшему. Её встретила встревоженная женщина неопределённого возраста, с крашенными в белый цвет волосами, модной стрижкой, но из-за непонятного выражения лица, дробящегося на три части от услужливости, плаксивости и желания власти, причёска скорее старила её. По возрасту она должна была быть моложе Анны, её сын был чуть младше сына Анны Тимура, но она и родила его поздно.
  проходите-проходите, а то мы уже думали, что про наше дело забыли. Димочка до сих пор так переживает. Это же какой шок для нас, для нашего мальчика. Как это могло произойти в наше время! – кудахтала она, провожая гостью на кухню.
Анна специально пришла в форме и не стала надевать бахилы, простучав туфлями по полу, выстеленному мягкими коврами. Странное жилище, и откуда они взяли эти ковры, ей казалось, что эта мода умерла вместе с СССР. На кухне сидел за планшетом сутулый подросток и вяло ел суп. Ему было пятнадцать лет, но выглядел он даже старше. Хилый, высокий, с узкими плечами и длинными руками, он больше напоминал худую обезьяну.
  Димочка, познакомься, это тётя следователь. Она пришла по поводу твоего телефоньчика,  прокудахтала женщина, Анну всю передёрнуло от её слов, захотелось закурить прямо здесь или надавать ей по щекам, чтобы заткнулась.
  Самохина Анна Сергеевна,