Мэтчисон, мой отец, муж Куртни, если вам так угодно.
— Ну-у, на роль мужа он тянет, но вашего отца — нет, — в полном смятении заметил Джэк.
— Да, абсолютно с вами согласна, вы не первый, кто так подумал. Нас все время принимают за влюбленную парочку, мы даже привыкли. Это долгая история. Ему и моей маме было всего по пятнадцать лет, когда я родилась.
— Занятная история. Похоже, ваш папаша тогда был шустр и горяч не по годам. Да по нему и видно. Представить страшно, каким он стал теперь. Наверное, у него есть еще сотни две детишек?
— Нет, насколько мне известно, я единственная.
— Ваш отец… Никогда бы не подумал, — покачал головой он.
Не выдержав, девушка прыснула от смеха. Джек Рэндэл покраснел.
— Опять вы надо мной смеетесь! Что смешного-то? Разъезжаете со своим папочкой — подростком, и насмехаетесь над теми, кто не догадался, что он зачал вас в младенческом возрасте!
Кэрол притихла, испугавшись, что он опять разозлился, но адвокат снисходительно улыбнулся, а затем помрачнел.
— Вернемся к делу. Меня все-таки кое-что смущает.
— Что?
— Моя интуиция. Никогда раньше меня не подводила моя интуиция, и она склонна считать, что Мэтт причастен к этим убийствам.
— А моя интуиция считает, что — нет! — парировала Кэрол.
— Прямых доказательств его вины нет. Он был единственным подозреваемым. Он работал водителем школьного автобуса, убитые девочки учились в одной школе, и именно он возил в школу их и других детей. Сначала пропала одна девочка. Через три месяца — вторая. Через месяц — третья. Первую, Джессику Торн, нашли через три дня после исчезновения. Ее тело было спрятано под аттракцион в парке. Сару Берон обнаружили на следующий же день после того, как она из школы не вернулась домой — прямо на обочине дороги. Следствие предполагает, что ее тело было выброшено из машины… или автобуса. Барбару О’Нил — через два дня в школьном подвале. Все девочки были избиты, изнасилованы и задушены.
Заметив, что Кэрол слушает его с широко распахнутыми глазами, в которых застыл откровенный ужас, Джек Рэндэл прервал свое повествование.
— Вы уверены, что хотите все знать? — с сомнением спросил он.
— Да, — бесцветным голосом отозвалась девушка.
Пожав плечами, он прикурил сигарету и продолжил.
— По составленному психологическому портрету убийцы было заключено, что это больной человек, неуравновешенный, подверженный внезапным приступам агрессии. Преступления совершал спонтанно, не планируя заранее, бросая свои жертвы на месте преступления и даже не пытаясь замести следы. Это не расчетливый хладнокровный убийца, это — псих, не отдающий себе отчета в своих действиях, не задумывающийся и не опасающийся последствий. В городе началась паника, родители не пускали детей в школу. Не смотря на то, что убийца не старался замести следы, улик было мало, а подозреваемых не было вообще, кроме водителя школьного автобуса. То, что Мэтт не подходил под портрет убийцы, признанный вполне вменяемым, не повлияло на ход дела. Он уделял детям внимания больше, чем требовалось от простого водителя автобуса. Дети отзывались о нем хорошо, говорили, что он их друг. А к убитым девочкам питал особенную симпатию. Это утверждали родители девочек, судя по рассказам своих детей. Девочки рассказывали о Мэтте, какой он добрый и хороший, угощает их сладостями, веселит всю дорогу, пока везет в школу или домой, рассказывает смешные истории. Но уже тогда родителям не нравилась и настораживала эта дружба с взрослым мужчиной, а когда погибли девочки, обрушили свою ненависть и обвинения именно на странного водителя, не равнодушного к детям. Вот так Мэттью Ландж оказался на скамье подсудимых. Вся ярость и ненависть города обрушилась на него, и, не смотря на недостаточность улик, его признали виновным и осудили, — Джек помолчал. — Когда его признали виновным, он заплакал. Вот такая сентиментальная подробность.
Некоторое время Кэрол не произносила ни слова, пораженная услышанным. Потом проглотила стоявший в горле ком, и тихо поинтересовалась:
— Все это вы прочитали в его деле?
— Нет, что вы! После нашего с вами визита в тюрьму, я из любопытства покопался в архиве, изучил сводки. О его слезах, например, я прочитал в одной из статей какой-то газеты.
— Вот видите, он не виноват, а псих, который это сделал, до сих пор гуляет на свободе!
— После того, как Мэтт был арестован, аналогичных преступлений больше не было. Но это ни о чем не говорит. Настоящий преступник мог уехать или погибнуть. А может, настоящий преступник сидит в тюрьме, а мы планируем его освободить.
— Но вы же сами сказали, что убийца — это больной психопат, невменяемый и неуравновешенный. А Мэтт нормальный, врачи это признали!
— Чужая душа — потемки. А человеческая психика непостижима, — скептически заметил адвокат.
— То, что вы мне рассказали, лишь подтверждает, что Мэтт не виновен! Его посадили за его чрезмерную доброту, за то, что любил детей! А еще потому, что больше сажать было некого, настоящего убийцу вычислить не смогли, и взвалили все на Мэтта! Если он любил этих девочек, представьте, как тяжело ему было, когда его обвинили в их убийстве! Вот он и плакал.
Кэрол почувствовала, как у самой на глаза навернулись слезы, и опустила голову, ковыряя вилкой в тарелке, чтобы Джек не заметил. Повисло тягостное молчание. Он лениво докуривал сигарету, о чем-то размышляя, а Кэрол была слишком подавлена, чтобы говорить.
— Есть простой способ развеять наши сомнения и уладить разногласия, — задумчиво прервал он затянувшуюся паузу.
— Какой?
— Вы знаете, что такое детектор лжи?
Кэрол оскорбилась.
— Вы совсем меня за дуру держите?
— Я вообще вас за дуру не держу, — невозмутимо ответил он. — И я надеюсь, что вы поняли, что я хочу сказать. Проверив Мэтта на детекторе лжи, мы сможем, наконец-то, решить для себя, виновен он или нет. Если все пройдет гладко, потом это может послужить в пользу оправдания. Если он не виновен, он не откажется.
— Поспорить готова, что не откажется.
— Что ж, поспорим. На желание. Боитесь?
— Нет, потому что вы проиграете.
— Хм! Вы подавляете меня своей уверенностью, — ухмыльнулся он. — Что ж, в таком случае, я выкрою на недельке время и навещу нашего друга.
— Я с вами!
— Кто бы сомневался! Но только на этот раз, чтобы вы своими ушами услышали, если приборчик покажет, что ваш кареглазый красавец врет. А потом, уж извините, этим делом я буду заниматься без вас, а вы будете терпеливо ждать результатов и не вмешиваться.
— Вы даже не будете мне рассказывать, что делаете, и как продвигается расследование? Но я хочу знать все, до мельчайшей детали.
— Я буду доводить до вашего сведения основное, а отчитываться за каждый свой шаг я не привык. Если вас это не устраивает…
— Устраивает! — быстро заверила девушка. — А как вы собираетесь расследовать это дело? Ведь столько времени прошло…
— Понимаете, в данном случае доказать невиновность Ланджа мало. Снять с него обвинения можно только найдя того, кто сделал это на самом деле. Найти и заставить признаться. Тогда Мэтт выйдет на свободу. Я вам не обещал наверняка освободить его, я сказал, что можно попытаться. Это сложно, может быть невозможно, даже для меня. Помните, что я вам говорил про следы в жизни? Они есть всегда, но в нашем случае их просто можно не найти — вот и все. Ну, опять приуныли?
— Если их не нашли тогда, когда они были еще свежие, эти следы, как вы говорите, то как вы найдете их теперь? Вы же адвокат, а не сыщик.
Он лукаво улыбнулся.
— Хотите, я открою вам секрет своего могущества? У меня очень обширные связи, много полезных и самых разных друзей. Везде! И в криминальном мире, и в федеральных органах, не буду вдаваться в подробности. Я бессовестно пользуюсь этими людьми в своих целях, а они с радостью мне помогают, потому что считают меня тоже полезным и нужным, а также, потому что я плачу им неплохие деньги за услуги. Так вот, среди моих друзей числятся превосходные детективы, которые не раз помогали мне с каким-нибудь слишком сложным и запутанным делом. Я собираюсь обратиться к ним и сейчас. А еще я попытаюсь что-нибудь узнать в преступной среде. Никто и ничто лучше криминального мира не знает, что в нем происходит.
Угасшая было надежда, снова загорелась в сердце Кэрол, и она уже, наверное, в сотый раз подумала о том, как ей повезло, что она встретила Джека Рэндэла. И Мэтту повезло, что он взялся за то, чтобы спасти его загубленную жизнь.
— Я хочу, чтобы вы мне ответили на один вопрос.
Его тон заставил ее напрячься, потому что она поняла, что это будет важный и серьезный вопрос, а ее ответ определит его дальнейшие действия.
— Вы хотите, чтобы я освободил Мэтта… любой ценой?
— Что вы имеете в виду? — насторожилась Кэрол.
— Что для вас самое важное — чтобы он был оправдан, и ничего больше не имеет значения?
— Да, но я не совсем понимаю…
— Просто скажите, вы хотите добиться для него оправдания любой ценой — да или нет?
— Да, — тихо ответила Кэрол. — Я хочу спасти его. Любой ценой.
Откинувшись на спинку стула, Джек Рэндэл удовлетворенно кивнул.
И вдруг Кэрол показалось, что в глазах его мелькнул какой-то холодный огонь, которого раньше она никогда не замечала. И этот огонь почему-то вызвал у нее на коже неприятные мурашки, как будто в глаза ей заглянул сам морской монстр, с которым его все время сравнивают — равнодушная, безжалостная акула, почуявшая кровь, цель которой — растерзать все на своем пути.
Но неприятное наваждение было тут же снято его обаятельной улыбкой.
— Одобряю вашу решительность и твердость, и разделяю их. Любой ценой — только этому убеждению я обязан своей карьерой. В работе я не знаю поражений, и только потому, что добиваюсь победы любой ценой.
— Надеюсь, что вы победите и на этот раз.
— Иначе и быть не может. Кстати, не пора ли нам перейти на «ты»?
Допив вино, они покинули ресторан. Джек Рэндэл вызвался отвезти ее домой, и Кэрол не возражала.
Холодный ветер заставил ее задрожать, как только они вышли на улицу, и Кэрол пожалела о том, что так легко сегодня оделась. Ноги в тоненьких колготках покрылись гусиной кожей, холод забрался под юбку и ледяной рукой сжал ее тело.
Кэрол украдкой поежилась. Она ненавидела холод. Он вызывал страшные болезненные воспоминания, о которых она пыталась забыть.
В машине, где Джек немедленно включил отопление, она почувствовала себя намного лучше. Не спеша, они ехали по вечернему городу, освещенному многочисленными яркими огнями. Чувство дискомфорта, которое сковывало ее в обществе Джека Рэндэла, немного отступило, она поняла, что даже испытывает некоторое удовольствие от его присутствия. Он заряжал своей неуемной энергией, уверенностью, силой. Рядом с ним она ощущала себя всемогущей. Когда тебя поддерживает такой человек, как он, сразу появляется ощущение, что тебе, как и ему, море по колено. И Кэрол это нравилось. И мужчина этот ей тоже нравился.
Нравился его всегда безупречный внешний вид, из-за которого она когда-то про себя называла его пижоном. Он был очень симпатичен и обаятелен, обходителен и вежлив… когда не бывал груб и резок, что, к сожалению, не было редкостью, как позже узнала Кэрол. Тогда, уже потом, когда ей пришлось
