Дневники потерянной души - Глава 29 - Прощальный дар Эль-Ронта

совпадением. Двадцать три года назад, когда я был, среди остальных, захвачен в плен Эль-Эламом, он насильно взял у меня истоки. Похищенная женщина-ана выносила плод.

— Этого не может быть… — ошеломленно проговорил Маура.

— Но это то, что случилось.

Мой хозяин несколько раз молча кивнул, неподвижно уставившись на гладкие темные доски под ногами и пытаясь унять охватившую его дрожь.

— Давай вернемся в дом, — предложил Эль-Ронт. — Я понимаю, что это все для тебя слишком тяжело. Я сам ругал Эль-Регира, а теперь совершаю ту же ошибку.

— Он мой брат… — неожиданно растерянно улыбнулся Маура. — Эль-Регир ведь мой брат? И Эль-Эдан тоже?

— Да. Они твои братья, — с готовностью подтвердил правитель.

— А вы… мой отец… — медленно проговорил он, все еще не веря. — Но… почему я никогда до этого вас не видел?

— Меня вскоре вызволили из плена, и я не знал о твоем рождении. Проникнуть в камеры больше не представлялось возможности. Несколько лет спустя из-за ошибки одного из помощников в комнате опытов произошел сильнейший взрыв, — продолжал Эль-Ронт. — Мы думали, что все дети тогда погибли. Но ты остался жив.

— Я… оказался под телами остальных, — вспоминая, произнес Маура. — Это прикрыло меня от падающих обломков. Через рухнувшую стену я смог бежать… Но перед этим… я увидел тело… Эль-Элама… Он лежал на полу с рассеченной головой… И я снял с его пальца кольцо. Я тогда ни о чем не думал, даже о том, что это может быть ценная вещь… Просто увидел и схватил. — Он вновь со стыдом опустил глаза.

— Если бы ты этого не сделал, его бы сняли наши враги, раньше нас достигнувшие базы, — ответил Эль-Ронт. — И тогда Эль-Таур замкнул бы цепь, как и хотел, как только ему удалось бы захватить и звено Эль-Орина — последнее, четвертое. Мое было уже взято, когда я был в плену. Эль-Калад впоследствии добровольно отдала свое, объединившись с Эль-Тауром. Ты дал нам время, чтобы хоть что-то предпринять.

— Но из-за меня потом погибло столько людей!

— Эти люди все равно не остались бы в живых. Но вдобавок они бы умерли рабами.


Маура наконец позволил Эль-Ронту увести себя обратно в комнату, подальше от холодного ночного ветра, и в темноте забрался на кровать, прислонившись к стене и обвив колени руками.

— Вы… вы видели ее? — вдруг с отчаянием спросил он. — Мою… мать?..

Эль-Ронт медленно кивнул, присев на край кровати.

— Я видел всех тех женщин мельком, когда мои товарищи выводили меня через проходную комнату. Я был тогда одурманен и почти без сознания. Но, может, я успел запомнить. Подожди… — Взгляд его словно подернулся дымкой, и он замер, мысленно фокусируясь на далеком образе. — …Их много, около двадцати, часть плачет и закрывает лица руками. Вот, кажется, это она… черты лица наиболее схожи с твоими. Волосы кольцами…

— Кудри, — сдавленным голосом подсказал Маура.

— Да. Думаю, я не ошибся. Посмотри, — Эль-Ронт приложил пальцы к виску сидящего напротив сына.

Плечи Маура дрогнули, и он резко зажмурился.

— Она… красивая, — едва совладав с собой, пробормотал он.

Правитель вновь склонил голову в согласии, хотя ему, скорее всего, было трудно оценить внешность человеческих женщин.

— Что с ней потом сделали? — еле слышно спросил Маура, кусая губы.

— По нашим данным, убили, как и остальных матерей, чтобы никто не мог поведать о местонахождении шинйу́р [6]. У нас не было возможности ее спасти. Ни ее, ни других. — Эль-Ронт положил ладонь на его плечо.

— Я чувствую себя как в той игре, «лабиринт», — задумчиво произнес мой хозяин, не глядя на него, но и не сбрасывая его руку. — Как ни поверни… невозможно выиграть. Что вы сделали тогда, в детстве? Вы обещали рассказать. Наверное, предложили изменить саму игру так, чтобы победа стала возможной? Только ваши исправления никто не принял… — предположил он.

— Нет, Маура. Я, конечно же, объяснил учителю, что правила несправедливы и что занятие видится мне бессмысленным. Но уже после того, как разбил лабиринт о стену.

Медленно, медленно тишина расползалась по комнате.

Потом Маура улыбнулся.


Эль-Ронт помог ему снять тунику, мельком бросив взгляд на его грудь.

— Простите… Я отдал ваш подарок, как выкуп Бану на женитьбу, — сокрушенно признался Маура. — Ничего другого ценного тогда не было…

— Ты поступил правильно, — успокоил его Эль-Ронт. — Не волнуйся об этом. Все, что нам по-настоящему нужно, внутри нас. — Он отодвинул одеяло, и, когда Маура лег, укрыл его.

— Я хотел, чтобы ты это знал, — тихо произнес правитель.

— Я чувствовал, — был столь же тихий ответ. — Где-то глубоко внутри.

— Прошу, если ты сам этого захочешь… обращайся ко мне, как к отцу. — Едва касаясь, Эль-Ронт провел ладонью по его лбу. — Отдыхай. Я буду рядом.

* * *

На другое утро Эль-Ронт вошел в комнату с длинной голубоватой рубахой в руках.

— Переоденься в это, — обратился он к уже вставшему хозяину. — Это ненадолго, только для проверки.

— Я думал, вы уже все, что надо, знаете, — вопросительно взглянул на него Маура, накинув широкое бесформенное одеяние.

— Здешним лекарям нужны еще данные, и у них есть дополнительное оборудование. Пойдем.

Увидев посреди комнаты длинный высокий стол в окружении каких-то приборов, Маура замер на пороге.

— Не бойся, никто здесь не будет удерживать тебя силой, — сказал Эль-Ронт за его спиной, положив руки ему на плечи.

Он помог моему хозяину лечь на стол, попутно начав объяснять, для чего нужно каждое из незнакомых приспособлений.

— …Талма́т [7] считывает информацию о состоянии твоего тела и сохраняет в базе данных. Постарайся совсем не шевелиться, иначе придется начинать все сначала.

Успокаивающе погладив лежащего по голове, он вышел и встал за прозрачную перегородку.

С едва слышным гудением широкая серебристая полоска вокруг стола тронулась с места, и в глубине ее зажигался то красный, то желтый свет, а стоящие за перегородкой лекари смотрели на небольшие прямоугольные пластинки у себя в руках.

Блестящая арка закончила свою работу, останавливаясь у подножия стола.

Еще некоторое время Эль-Ронт ждал сигнала от своих коллег, пока наконец один из них не кивнул.

— Вот и все, — правитель помог Маура спуститься.

— Я свободен?

— Да.

— Тогда я пойду на берег.


Маура резко швырял камешки в воду, и они, подпрыгивая, один за другим скрывались в темно-синих волнах далеко от берега.

Сзади бесшумно подошел Эль-Ронт, присаживаясь на скалы и глядя на горизонт.

Еще два-три раза размахнувшись и побив очередной рекорд дальности, Маура повернулся и присоединился к чужаку, садясь рядом.

— Почему меня так притягивает вода? — задумчиво произнес он. — Словно успокаивает и как-то странно будоражит одновременно… Тебе это знакомо?

— Знакомо, — кивнул правитель. — У нас на родине пустынные условия, а природные водоемы — большая редкость. Вода воспринимается в глубине сознания как источник жизни, радости и наслаждения, а здесь она в изобилии.

— Я… скучаю, — вдруг признался Маура. — Или мне так кажется… Я ничего не помню, и все же… Теперь я понимаю, что Аргон имел в виду, когда сказал, что дом всегда будет звать меня назад…

— Это так, — сочувственно произнес Эль-Ронт. — И я тоже слышу этот зов. Постоянно.

— Но ты точно знаешь, где твой дом… А я как будто… Разрываюсь пополам. Часть меня все еще хочет вернуться к прежней жизни… Хотя это невозможно. И не только из-за моего состояния. Я уже слишком изменился. Изнутри, понимаешь?

— Ты перестал убегать от себя самого. Да, это меняет восприятие и отношение ко всему окружающему. И это невероятно тяжелая доля. Ты правильно заметил тогда, в Карнин-гуле, что мне не понять до конца, что ты испытываешь. Так же, как и то, что испытывает Аргон. Ведь никому пока так и не удалось устранить то, из-за чего все преимущества меркнут — отсутствие потомства у мужской части. Ты, вероятно, об этом тоже успел прочесть.

Маура кивнул, закусывая губу.

— Но у вас особая судьба, — продолжил говоривший. — Ты знаешь, почему нами были начаты опыты по скрещиванию? Мы до последнего надеялись, что в здешних людях не заложено семя войны. Мы хотели остаться здесь и начать рождаться в их телах, усовершенствованных нами, но без памяти о нашем прошлом. Мы хотели забыть. Если не узнаёшь своего врага, не возникает и желания мстить за причиненное зло. Но задуманное оказалось почти невыполнимым — даже когда рожденные серколлир начали выживать, они были либо бездушными и безвольными рабами без искры жизни, либо агрессивными дикарями, ведомыми только голодом и страхом, потому что внутри была энергия аннан, а не наша. Исключения были столь редки, что мы прекратили эту работу. Но теперь я рад, что вражеская группа ее продолжила.

— Но они ведь не хотели мира?

— Мы убедились в этом после того, как было раскрыто предательство. Они изначально хотели вынудить рождаться в этих телах только нас, тех, кто мешал их планам по захвату. Если бы им удалось ослабить нас и лишить памяти, никто бы уже не стоял у них на пути.

— Они забрали у тебя все… — покачал головой Маура, думая о том, что слышал о прошлом правителя. — Твое счастье, твою силу, возможности…

— Это случилось, и этого не изменить, — коротко заключил Эль-Ронт. — Но я не могу не быть им благодарен. За то, что дали мне… тебя. Ты унаследовал лучшее из двух миров. И я горжусь тобой.

— Я провалился во всем, что пытался сделать, — резко возразил сидящий рядом. — Вряд ли у тебя есть повод мной гордиться.

— Ты сам коришь и обвиняешь себя больше, чем смог бы кто-нибудь извне. Прости себя, Маура. Это наиболее верный путь.

— К чему? — тот поднял на него глаза.

— К покою, — пояснил Эль-Ронт. — Мне еще не удалось полностью обрести его. Но я хочу, чтобы ты и в этом меня превзошел.

* * *

— Что это такое? — поинтересовался Маура у Эль-Ронта тем вечером, рассматривая плоскую вытянутую коробку с локоть длиной, усеянную ровными мелкими отверстиями, на передней стенке которой были натянуты рядами тонкие полупрозрачные нити. — Похоже на музыкальный инструмент…

— Да, это ри́лай, — пояснил Эль-Ронт, с удивлением беря предмет у него из рук. — Где ты его нашел?

— В стенном шкафу, за стопкой с покрывалами, — ответил мой хозяин.

— Должно быть, он принадлежал кому-то из проживавших здесь, или одному из лекарей, — предположил правитель. — Он довольно старый, я не видел такого образца со времен моего детства. У моей матери был точно такой же, и она учила меня играть.

— А она… — Маура замешкался, не закончив вопрос.

— Она погибла в одной из атак, — подтвердил Эль-Ронт. — Мне тогда было столько же, сколько тебе сейчас. Отец погиб еще раньше. Когда наконец мы все поймем, что война бессмысленна?.. — тихо сказал он сам себе, поворачивая находку в руках.

— Пожалуйста, сыграй что-нибудь, — попросил Маура.

— Не уверен, что еще помню, — с сомнением покачал головой чужак. Он сел на кровать, проводя длинными тонкими пальцами по натянутым нитям, которые издали мелодичный звон, отдающийся нежным эхом где-то в глубинах инструмента. Затем, постепенно восстанавливая сложный мотив, правитель все более уверенно перебирал струны кончиками пальцев, зажимая их в определенных местах.

Присевший рядом хозяин долго слушал с видимым