Герой момента

отправился на ближайшее озеро и долго купался, но, выходя на берег, заметил, что небо затянуло мощными тучами, а все отдыхающие уже смотались с пляжа. Слава побежал обратно на дачу Пухова, но немного не успел, и его накрыло ливнем. Вернувшись во дворец, он стал по очереди снимать и выжимать промокшую насквозь одежду. Потом занялся измерениями на четвёртом этаже.

Около пяти часов вечера ему позвонил Санёк.

– Слава, привет. Чем занимаешься?

– Привет. Да так, всем понемножку. Прошёл полностью третий этаж и частично четвёртый, ничего существенного не обнаружил. Ещё купаться ходил...

– Ишь ты, хорошо устроился! Сколько раз купался?

– Два. Первый раз в озере, второй раз под ливень попал, когда возвращался.

– А у меня для тебя новости, тоже две: одна плохая, вторая совсем плохая.

– Чего это вдруг? Ну, давай с совсем плохой.

– Копылов умер.

– Ни хрена себе!!!

– Причину смерти пока определили как инфаркт. Хотя, сам понимаешь, это всё крайне подозрительно. Мы видели, что он кого-то очень сильно боялся. И теперь он помер. Явно же не просто так это случилось.

– Расскажи подробности.

– Умер он в больнице, там же, где мы с ним разговаривали. Следов насильственной смерти пока не обнаружено. Хотя физиономия у него жуткая, перекосило так, что родная мать не узнает. Ну, насчёт матери – Виктория Ивановна просто в шоке. Говорит, Юра умер в том же возрасте, как и его отец. Только отец повесился, а с этим ещё непонятно, что случилось...

– Слушай, тут тоже нельзя исключать самоубийство. Например, украл каких-нибудь таблеток и наелся их, как один из вариантов. Ты там с Викторией Ивановной, кажется, подружился, так спроси её: не пытался ли раньше Копылов покончить с собой? Не было ли у него мыслей о самоубийстве?

– Это я уже спросил. Она ответила так: серьёзных попыток самоубийства он не делал, но неоднократно, начиная ещё с детского возраста, шантажировал её. А именно, угрожал покончить с собой, если она ещё раз официально выйдет замуж или родит ещё детей.

– Да, тяжёлый случай.

– Он её напугал очень сильно. Из-за этого Виктория Ивановна больше никогда официально не была замужем, и детей других у неё тоже нет, кроме Копылова. Вот такой фрукт.

– Понятно. В общем, причину его смерти надо установить максимально точно! Есть три версии: первая – самоубийство, вторая – смерть от естественных причин, и третья – что ему помогли. Для нас наиболее интересна версия номер три, так что проверяйте её особенно тщательно.

Санёк сменил тему:

– Теперь вторая новость. Наш компьютерщик взломал пароль на ноутбуке...

– Но ты ж говорил, это ПЛОХАЯ новость. И что тут плохого?

– Он сказал, там нет никакой полезной информации! Правда, знатно поржал, когда читал. Там два файла: первый – это дневник Пухова, а второй – описание работы этого кресла, которое в потайной комнате стоит. Компьютерщик говорит, такое в трезвом виде сочинить вообще невозможно, это написано или пьяным, или «под веществами», или и то и другое сразу. Мол, читал и ухохатывался.

– Ну, ты подожди расстраиваться. Компьютерщику дедукция не нужна, он вообще не по этому делу. Это мы с тобой будем решать, есть там полезная информация или нет. Ты сам-то эти файлы читал?

– Нет, конечно, мне некогда было! Погнали в больницу из-за Копылова. Я только что освободился. Сейчас прочитаю...

Слава почувствовал охотничий азарт:

– Давай читать вместе. Скинь мне эти два файла на электронную почту! Когда прочитаем – созвонимся и решим, что дальше делать. О кей?

– О кей.

– Ну, я жду...

Слава прекратил исследование четвёртого этажа, уселся на мягкий навороченный стул, вышел в интернет со смартфона и стал ждать, читая для развлечения всякие мировые новости. Через несколько минут пришло сообщение от Санька, с двумя прикреплёнными файлами. Один из них назывался «Дневник», а второй – «Кресло».

Сыщик начал с «Дневника». Это оказался довольно длинный текст, изобилующий грамматическими ошибками и нецензурными выражениями. Даже непонятно, чего там было больше. Без ошибок и в очень смягчённом виде этот текст выглядел так...


ГЛАВА 8

Дневник Пухова (начало)

«Надо признать, что своими несметными богатствами я обязан исключительно Юрке Копылову (хоть он и полный идиот). А ведь с чего всё начиналось! Вспоминаю, и даже смешно становится. Я с ним познакомился только для того, чтобы трахнуть одну тёлку, да и то обломался. Зато теперь, благодаря ему, сумел стать миллиардером. Расскажи кому – не поверят. Вот и решил записать пока чисто для себя, а там, глядишь, и опубликую. Это ж невероятная сенсация, а сенсации народ любит...

Как-то раз в нашей школе случилось одно серьёзное происшествие. Мы с Копыловым тогда учились в параллельных классах. Был он парень заметный: длинный такой, как каланча, но при этом дурак дураком. Правда, учился он хорошо, но имел большие проблемы в общении с окружающими. Из-за этого балансировал на грани между учёбой в школе и учёбой на дому, то есть учёбу в школе едва-едва выдерживал. Мы все его шпыняли. Но это ещё мелочи, а гораздо хуже, что его стал шпынять Колька Спиридонов, 15-летний второгодник из третьего параллельного класса. (Копылов учился в классе «А», я – в классе «Б», а Спиридонов – в классе «В»). Спиридонова боялась до усрачки вся школа. Он бил морды и отбирал деньги у кого захочет, и в конце концов обратил своё внимание на Копылова. И вот, он стал его регулярно поколачивать, отрабатывая на нём приёмы различных единоборств (ну, как бы, тренировался). Копылов плакал и вообще сильно паниковал, но молчал в тряпочку. То ли он просто не догадывался пожаловаться взрослым, то ли боялся, как бы хуже не вышло. Потом выяснилось, что и учителя, и его мать долгое время ничего не знали. Мы им тоже не сказали, и уж тем более не стали заступаться за Копылова. Во-первых, он никому из нас не нравился, и, во-вторых, никто не хотел ссориться со Спиридоновым. Короче, как говорит русская народная пословица, спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Кончилось это тем, что Спиридонов просто зарвался. Он поставил Копылову большой фонарь на глаз, отобрал у него бабки (ну, всё, что было при себе) и сказал: «Завтра принесёшь ещё столько же». Может, это он пошутил, но Копылов был парень тупой, потому исполнительный. Вечером, когда его мать вернулась с работы, он, красуясь своим фонарём, попросил её: «Мама, дай мне, пожалуйста, столько-то денег, у меня их требует Колька Спиридонов из «В» класса». Дальше выяснилось, что Спиридонов его постоянно бил, и кроме этого фонаря, у него обнаружились ещё другие синяки.

На следующий день, во время большой перемены, я гулял на улице, и тут во двор зашла высокая плечистая тётка в спортивном костюме. Я сначала думал, это какая-нибудь новая училка по физкультуре, но потом по ходу дела сообразил, что это мать Копылова. Наверно, я её раньше-то видел, но у меня хреновая память на лица, да и не ходят обычно родители в такой одежде. Короче, она прошла через школьный двор, внимательно осматриваясь по сторонам, и свернула за угол, где тусовались Спиридонов и двое корешей. Тут меня торкнуло: я сообразил, что сейчас что-то будет. Из любопытства я решил за ней последить и встал так, чтобы всё видеть, но не очень близко. Те трое курили и ни на кого внимания не обращали.

Тётка подошла к ним и, ориентируясь по каким-то приметам, остановилась напротив Спиридонова. И спросила:

– Ты Спиридонов?

– Ну, я. И чё?

Едва ли он понял, с кем разговаривает, но всё равно вёл себя очень уверенно и нагло, потому что не боялся ни учителей, ни родителей. Зря.

Тётка размахнулась и въехала ему правой по скуле. Не пощёчиной – кому нужны эти гнилые интеллигентские заморочки – а именно кулаком, со всей дури. Мне показалось, что она медленно замахивается (это из-за того, что смотрел со стороны), и я успел подумать: «Сейчас сдачи получит». Но не угадал. От удара башку Спиридонова отвернуло в сторону, он выронил изо рта папиросу (жаль, не проглотил, было бы ещё веселее) и рухнул как подкошенный. Его кореша застыли в полном остолбенении, не зная, что делать. Баба схватила Спиридонова за грудки, подняла обратно на ноги и силой потащила во двор. Причём держаться на ногах без посторонней помощи он явно не мог: его болтало и вихляло туда-сюда.

Так они вдвоём добрались до середины школьного двора. Ученики уже стали собираться вокруг них, привлечённые невиданным зрелищем. Тётка последний раз как следует рванула его на себя и отошла вбок, а Спиридонов от этого рывка свалился мордой вниз на асфальт около клумбы. Несколько секунд он лежал, не двигаясь. За это время тётка наступила ему кроссовкой на ногу повыше колена, чтоб не смог удрать, и достала из кармана спортивной кофты свёрнутый кольцами ремень.

Тут Спиридонов очнулся и попробовал вырваться, но у него ничего не вышло. Ремень засвистел в воздухе и обрушился ему на спину. Потом ещё раз, и ещё раз, и ещё много, много раз. На улицу стали выскакивать учителя. Они требовали прекратить избиение, но сделать никто ничего не решался, а тётка, судя по её поведению, плевать на них хотела. Я сообразил, что она умышленно выбрала для экзекуции самое людное место, чтобы все видели. Под градом сыплющихся на него ударов Спиридонов сначала орал и матерился, потом стал рыдать и просить о пощаде. Но не тут-то было. Расправа продолжалась нескончаемо долго, и только когда я уже стал подумывать, что Спиридонова забьют до смерти, тётка наконец остановилась. Затем она схватила его за ухо (кстати, у него была короткая стрижка, за волосы не взять), повернула мордой к себе и произнесла вторую по счёту фразу:

– Ещё раз тронешь моего сына – протянешь ноги.

У Спиридонова текла кровь из обеих ноздрей: видимо, неудачно приложился к асфальту при падении. Тётка неторопливо свернула ремень кольцами, засунула в карман и, ни с кем не разговаривая, так же неторопливо покинула школьный двор. Спиридонов кое-как поднялся и, хромая на одну ногу и постоянно вытирая нос, тоже двинулся к выходу со двора, но в другую сторону. Наконец он скрылся за поворотом. Два его приятеля куда-то сдристнули ещё раньше.

А на асфальте осталась лужа крови, как напоминание о произошедшей экзекуции.

Этот случай привёл к тому, что Спиридонов вообще исчез из школы. По крайней мере, я его больше никогда не видел – ни в школе, нигде. Я был очень доволен, хотя побаивался, что он ещё вернётся. Но он не вернулся. Вся школа долго обсуждала его крушение. Правда, одним это понравилось, а другим нет. Не потому, что им было жалко Спиридонова – жалеть его дураков не нашлось: во-первых, он реально достал всю школу, и во-вторых, по-другому с ним было не справиться. А я, наоборот, жалел, что его не ухайдокали насовсем: нет человека – нет проблемы. Но некоторые, и особенно учителя, были недовольны тем, что мать Копылова устроила самосуд. Не положено! Надо, типа, действовать по закону, жаловаться в милицию. Кстати, пришлось ли ей понести какую-то ответственность за свою выходку – я не в курсах.

Ну и конечно, все охренели из-за того, что раньше эта тётка ничем не выделялась среди других родителей. Разве что своими габаритами, но вела себя тихо-спокойно. И ладно бы она служила где-нибудь в спецназе или хотя бы в ментуре, так нет же! В общем, ничто не предвещало. Да,