Иван Премудрый Часть II глава XIII

конечно, и звали его, Самолюбом.

– …до тебя этот, как его, ну который в Русланово княжество ездил, просится. –  слуга ближний поклонился. Красиво поклонился, ничего не скажешь.
«Неужели и я точно такой же дурак, как и этот? – глядя на красиво блестящего слугу подумал царь Салтан. – Наверное. Если до сих пор не выгнал его к чёртовой матери»:
– Зови давай. И смотри, чтобы никто не помешал. Если кто припрётся, скажешь: занят царь. Понял?

***

Наверное только в кино цари всегда сидят на тронах. Вокруг бояр и прочей придворной сволочи полным полно, а он, царь, значит, сидит себе на троне и царством своим царствует. Не, оно конечно смотрится хорошо, а киношникам больше ничего и не надо, и плевать им, что при этом никакая правда не присутствует. Ясно дело – работа у них такая и они за эту работу зарплату получают, потому что дома жена с детишками находятся. Но как ни крути, правда, она правду любит, а потому должна быть всегда. А поскольку я ни на какой работе не работаю и зарплату за это не получаю, сами понимаете, врать мне никакого резона нету. Поэтому всё о ч`м я пишу – сплошная и чистая правда. Не верите, проверяйте.

Царское помещение царя Салтана представляло из себя обыкновенных размеров комнату, ну может быть чуть больше, чем залы в наших квартирах. И никакого трона там не было. Кресло было, пара скамей у окон, и ещё что–то из мебели, вот и всё. Так что, никакой торжественности и государственной важности, ну разве что сам царь Салтан и то, одет хоть и богато, но просто.

Открылась дверь и в комнату вошёл самый обыкновенный человек, такой обыкновенный, что обыкновеннее не бывает. Так уж нас Кто–то создал и устроил, что все мы, хоть самой малостью, друг от друга отличаемся. Этого же человека создали и обустроили так, что он от других людей, ну вообще ничем не отличался. Ну разве что можно было его отличить от женщины, вот и всё. Чего–либо другого сказать о н`м было совершенно невозможно.

Царь Салтан и те немногие кому по какой–то надобности приходилось с ним общаться, называли его Макаром. На самом деле имя это, сами понимаете, было не настоящим, а для самого себя придуманным. Каково было его настоящее имя, родителями даденное, не знал никто, даже Матрёна Марковна.

Небольшого роста, щуплого телосложения и совершенно не запоминающейся внешности, Макар вошёл в комнату, слегка, без придворного раболепствования? поклонился, да так и остался стоять.

Всем, с самых давних времён, со времён самого царя Гороха, а то ещё раньше, известно, все купцы – сплошные шпионы. А на самом деле так оно и есть. Поначалу только купцы шпионскую работу своими государями, или чужими, какая разница, порученную, исполняли и делали это очень даже качественно. Некоторые, да что там некоторые, почитай все, при которых ум с разумом присутствовали, выполняли эту шпионскую работу не только для своего, отеческого, государя или ещё какого–либо другого, а сразу для нескольких. Кстати, купца Малая помните? Вот вам яркий пример, как можно шпионскую работу работать. Он ведь не только князю–батюшке интересующие того новости рассказывал, но и других государей тоже в неведении не оставлял. За это от всех от них имел большие льготы в своей торговле, вот так–то.

Но всем известно, что основная и самая вредная черта народа заключается в том, что он, подлец, всё видит, слышит, всё замечает и потом всё это увиденное и услышанное всем, кому не лень слушать, пересказывает, да ещё сверху наврёт с три короба. Почитай все государи, причём, во все века и постоянно ломали голову, да ещё учёных людей свои головы ломать заставляли: как бы сделать так, чтобы народ ничего не видел и не слышал, ничего никому не рассказывал, а слушал и делал только то, что ему государи и государевы люди говорят? Учёные люди выяснили и государям своим доложили, что, оказывается, много его, народа этого, потому так и происходит. И что единственный выход из такого создавшегося трудного положения – убрать или отменить народ, деть куда–нибудь. Мысль государям понравилась, но вслед за ней появилась другая мысль: а кто тогда будет пашню пахать, хлеб сеять? Кто будет горшки из глины делать, да материи всякие разные ткать?

Вот и выходило, что без народа царям–князьям жить никак не получается, хоть и хлопотное это дело. С другой стороны: шпионить надо? Надо! А как тут пошпионишь, если народ круглые сутки языком мелет? Нет, государи ничего не придумали, видать не по чину им такое придумывать, а может умишка не хватило, за них, в который уж раз, народ всё придумал.

Один из этих самых придумщиков, Макар, сейчас стоял перед царём Салтаном и почтенно ждал, когда тот соизволит повелеть о выполненной работе докладывать. Макар, ну, уж если его настоящего имени никто не знал, то о происхождении так вообще лучше не заикаться. Прибился он к царю Салтану на какой–то из войн, до сей поры им так любимых. Уж как он прибился, сегодня точно и правдиво не скажешь, потому что не вспомнишь. Сослужил он царю Слатану службу какую–то тихую, незаметную и особенную, случай подвернулся, тем и запомнился.

Вообще–то о потаённых делах Макаровых легко и свободно можно книжку написать, и потолще чем эта, но будет та книжка ещё скучнее, потому что здесь, хоть через одного, люди дурью маются, а там вообще, никто не мается, потому что там один Макар только и присутствует.

Это вс` к тому, что примелькались народу все эти якобы купцы, а на самом деле шпионы и наоборот, хоть и шпионы, а на самом деле купцы. Нет, народ не начал при них молчать и серьёзные физиономии корчить, мол, тайну–то я знаю, но при тебе, морда шпионская, ничего не скажу. Ведь народ, он ещё и тем сволочь, что поиздеваться любит. Поскольку довольно–таки быстро все купцы–шпионы и шпионы–купцы были определены и для себя разоблачены, стал народ над ними откровенно издеваться, говорю же, сволочь народ, сплошная сволочь. Бывало завидят такого купца–шпиона и давай, якобы про меж себя, что–то интересное и жутко важное, а на самом деле, там же, на ходу придуманное, рассказывать. Купец тот, уши сразу развешивает и слушает, потому как сразу понимает, это именно те сведения, которые тому или кому–нибудь другому государю как раз потребны. А народ рад стараться, языком молотит прямо как тот соловей заливается. Случалось даже такое, что купец тот, рассказчиков брагой или вином угощал, и допьяна напаивал. А вы говорите…

Не знаю, первым Макар додумался, или до него ещё кто был, только не стал он отряжаться в купца или ещё в какую–либо персону значимую, а пошёл, как говорится, в народ, самым обыкновенным писцом. Все видели, поэтому подробно пересказывать не буду: почитай на каждом базаре или рынке сидит такой писец где–нибудь в сторонке или уголочке и любому желающему, из народа, за малую денежку, умные бумаги пишет.

У нас ведь как, у нас государевы люди, они слово? человеком сказанное, особенно простым человеком, они его не понимают и вообще не воспринимают. Им в обязательном порядке бумагу подавай. Вот когда принёс бумагу, в которой вся твоя просьба или претензия написана, тогда да, тогда может быть и поймут. Но бумага та обязательно должна быть написана на таком языке и такими словами, на котором и которыми на улице или ещё где никто не говорит, потому что не умеет. А государев же человек, он только такой язык и понимает, причём обязательно на бумагу записанный. Вот и живи, и крутись как хочешь.

Теперь представьте, какой была бы жизнь у простого человека, если бы Макара и таких как он на свете не существовало? Представили? А что тут представлять, никакой бы жизни не было, потому что без бумаг этих, мудрёных, хочешь, в петлю лезь, а хочешь, на луну вой – один черт, без толку.

Вот Макар таким образом работу свою шпионскую и работал. Может показаться самая простая сама по себе работа: ходи из города в город, из одного царства или княжества в другое, всего–то и делов. Базаров и рынков везде хоть завались, а народа, сверх того что есть, желающего, или же с чем–то несогласного, раз в тысячу больше. Третий раз уже говорю, а может быть и больший, не помню: вредный у нас народ, сволочной и вредный, постоянно: или ему что–то надо, или он чем–то недоволен.

А Макар, вон он, тут как тут, сидит себе в стороночке и очередного недовольного или несогласного дожидается. Вскорости такой человек перед Макаром появляется, просьбу свою или претензию обсказывает и просит умную бумагу по этому поводу составить. Макар соглашается, цену за умную бумагу назначает, и начинает её писать. А пока он её пишет, купцы–шпионы и шпионы–купцы – учитесь, все подряд учитесь, как надо шпионить! Он, Макар, ну, якобы для того, чтобы бумага умнее и правильнее получилась всё, что ему надобно, у этого недовольного или обиженного и выспросит. А тот рад стараться, потому как из всех букв только две знает и потому, что это же его жизни и достатка касается. А вы говорите: купцы, товары, караваны. Так что, если кто собрался в шпионы податься, советую присмотреться к Макаровой методе.

Когда царь Салтан вернулся с той войны и обнаружилось, что царица вместе с наследником исчезли в неизвестном направлении..., конные воины, да по всем дорогам, это само собой, да толку от них никакого, шум только, ерунда, одним словом. Хоть и находился тогда царь Салтан в страшно жутком состоянии, немедленно призвал к себе Макара и наказал ему обойти все окрестные царства и княжества: всё выслушать, высмотреть и разузнать, куда царица с царевичем подевались? Срока на это было Макару определено не больше двух месяцев, значит, прав я оказался, когда говорил, что не более двух месяцев прошло с того момента печального.