Дневники потерянной души

лицами, закрашенными темной краской.

— Лахи дарак [2], — вдруг тихо произнес Трагальд.

— Та лганги? [3] — машинально среагировал Маура, и осекся, резко посмотрев на стоящего рядом. — Откуда ты…

— Значит, тебе все известно? — перебил его тот.

— Я знаю про цепь… Но она была изображена в другой форме… звенья были на одном уровне. — Он провел рукой по темным линиям. — Кто это здесь оставил?

— Я.

— Ты? — Рука Маура застыла на поверхности скалы.

— Та бахи дарка ак-лганг [4], — указал он на кольцо на пальце моего хозяина, дотрагиваясь до него. Маура хотел опустить руку, но Трагальд удержал его кисть в своей; тогда хозяин с силой выдернул ее, и на тыльной стороне его ладони остались глубокие царапины от ногтей. Я вскрикнул и хотел наброситься на обидчика, но Маура заслонил мне путь:

— Стой! Это получилось нечаянно. — Хотя видно было, что он сам еле справился с собой, чтобы в сердцах не ударить Трагальда.

— Я всего лишь хотел посмотреть, — сказал тот.

— Зачем тебе? Судя по всему, ты не раз его видел.

Отшельник не стал отрицать.

— Откуда ты все это знаешь? — еще раз потребовал ответа хозяин. Стоящий перед ним молча ухмылялся. Маура перевел взгляд на черные, как смоль, волосы, потом на морщинистое лицо… И снова на волосы… — Сколько тебе лет?

— Сто шесть, — последовал довольный ответ.

Маура отшатнулся, меняясь в лице, а у меня отвисла челюсть. Я не знал, сколько это точно — сто шесть, но показалось до ужаса много.

— Что, не ожидал, ворна? [5] — захохотал Трагальд, и я впервые заметил его зубы. Полный рот зубов — выступающих и крупных, кое-где обломанных и не сияющих белизной — но, видимо, ни один из них не выпал от старости. — А ты знаешь, что в этих краях ходить опасно, а то тебе своих преклонных лет не видать? Вдруг хищники загрызут, али придушит кто? — в глазах его появился странный блеск.

— Ну, мне-то про опасности известно, — совладав с собой, невозмутимо ответил Маура. — А вот тебе здесь одному не страшно? Один-одинешенек в глуши, среди холодных скал… И ветер завывает, и костер гаснет, и долгими темными вечерами некому слова сказать… Каково это, Трагальд?

Глаза стоявшего перед ним разом потухли, и на дне их застыла серая усталость.

— Ты не знаешь, каково это, малец, — очень тихо произнес он. — Но, быть может, когда-нибудь поймешь. Страшно ведь не только одиночество. Страшно, когда твои знания никому не нужны. Когда ты настоящий никому не нужен. Не одна твоя половинка или другая, а ты весь, который больше, чем эти половинки.

Сунув моему хозяину факел, он направился обратно к выходу.

— Погоди, — быстро догнал его Маура, возвращая факел. — Возьми, мы и так сможем выйти.

Тот насмешливо отодвинул его руку.

— Я тоже.

Развернувшись, он скрылся во тьме пещеры.

* * *

На другое утро, глядя на сосредоточенно разводящего костер Трагальда, я вдруг подумал, что в молодости он, должно быть, был очень красив. Пережитые лишения и долгие годы скитаний изменили его до неузнаваемости, сильно огрубив облик, придав звериности движениям и погребя под пылью и грязью любые проблески человечности. Но где-то глубоко внутри, казалось, еще мерцало что-то первозданное, высокое и нездешнее, слишком непонятное для меня; и оно пугало меня до оторопи, гораздо больше, чем все его дикарские повадки.

Вскоре после завтрака мы снова пошли вглубь пещеры, и они с Маура продолжили начатый накануне разговор.

— Арен ак-ла — серколлир [6]… — медленно прочитал мой хозяин на каменной стене. Он продолжал читать стихотворение молча, пока не дошел до одной из строчек. — Син се фраа ан ир луйан… Это то, что Аргон говорил… Это что, заклинание какое-то? Откуда вы все его знаете?

— Это старые строки, не знаю, кто их сочинил, — ответил Трагальд. — Они передаются из уст в уста уже несколько поколений. Нечто вроде тайного знака. Кто такой этот Аргон?

— Один мой товарищ, — после некоторых сомнений все же поведал Маура, сам явно досадуя от того, что сболтнул лишнего. — Забудь, это не важно.

— Неужели? — ухмыльнулся Трагальд, словно подтвердились его догадки. — Аргон… Так вот какое имечко он себе придумал…

— Ты что, и его тоже знаешь?! — не выдержал мой хозяин.

— Знаю, а как же. Только вот ему повезло больше. Он оказался на свободе, а мы остались дальше терпеть пытки. Корга ли. Ли ан Эль-Орин аг [7].

Маура отвернулся к каменной стене, вновь внимательно изучая наскальную живопись, видимо, чтобы удержаться от реакции при упоминании еще одного знакомого имени. — «Живущие… на темной стороне… луны», так ведь? — перевел он одну из надписей под изображением круга, одна из половин которого была закрашена черным, а вторая оставалась светлой. — Что означает эта фраза?

Трагальд молчал.

— Объясни. Пожалуйста, — искренне попросил Маура.

— Это были промежуточные базы, — наконец продолжил отшельник, все же удостоив Маура ответом. — До того, как окончательно решили, что эта Земля пригодна для жизни. Но еще издавна здешняя луна принадлежала другим. На ней нельзя было долго оставаться.

— Каким еще «другим»?

— Ты знаешь, сколько форм жизни в Созданном мире, рыжеволосый? — снисходительно произнес Трагальд.

— Сколько? — лицо Маура словно окаменело.

— Несметное множество. Мы — лишь крохотная песчинка. Ты же не думал, что ты здесь главный? Были до тебя, будут после тебя. Только вот на Кон-терре [8] места для всех не хватит. Поэтому Четвертый центр и расчищает себе полюбившийся уголок.

— Да что вы его слушаете, хозяин?! — не выдержал я, сжимая кулаки. — Он же напрочь спятил! Бред несет, ничего не понять! Неужели вы ему верите?!

Маура повернулся ко мне, и во взгляде его была странная тоска.

Трагальд вновь заговорил, но голос его переменился и стал механическим, словно говорил он не от себя, а зачитывал вслух нечто, записанное невидимыми чернилами в его памяти:

      «Война наступит для двух миров
      За эту земную твердь;
      Тогда один из вас будь готов
      Родного послать на смерть.
      Когда окажется тонкий щит
      Сильней чужеродных чар,
      Лишь полукровка судьбу свершит,
      Приняв на себя удар.»

— А это вообще о чем? — ошеломленно поинтересовался Маура.

— Это слова Эль-Вер, — пояснил Трагальд. — Женщины-серкол, которую я знал в опытных камерах. У нее были сильные способности видеть скрытое и предсказывать будущее. Строки пришли к ней на языке аннан, которого ни она, ни я тогда еще не знали. Мы поняли, что я и есть тот, о ком говорится в пророчестве, поэтому она благословила меня на прекращение войны любой ценой. Мне нужно это кольцо. Отдай его мне, и я сам убью Эль-Таура и всех его приспешников.

— Еще чего! — возмущенно отступил Маура. — Не знаю, в какие игры ты играешь, но я не верю в сказки, предсказания и прочую ерунду. У меня есть задание, и я должен его выполнить. Кольцо доверено мне, я не имею права никому его передавать. С чего ты взял, что эти нелепые стишки вообще что-то означают?

— Эль-Вер ни разу не ошиблась. И свою гибель от пыток предвидела заранее.

— Почему же тогда она не пробовала сбежать? — спросил мой хозяин со скептической усмешкой.

— Она не хотела, чтобы пытали того, кто мог что-то знать о ее побеге. Она предпочла умереть, — тихо ответил Трагальд.

— Она была… твоей женщиной? — наконец догадался Маура с сочувствием в голосе. — И не хотела, чтобы ты пострадал еще больше?

— У нас одна цель, и ты должен помочь мне, — ровно произнес тот, никак не реагируя на его предположение.

— Я должен сделать то, ради чего шел. После этого, если кто-нибудь из нас выживет…

— Если ты собираешься использовать кольцо для взрыва склада, это можно будет сделать только один раз, — оборвал его Трагальд. — При этом оно уничтожится само, и мы опять останемся с пустыми руками. Ты говорил, это то единственное, что еще не забрал враг?

— Да, — нехотя подтвердил Маура, чуть ослабив свою бдительность. — Но уничтожить склад важнее. Война если и продолжится, то только между ними, и их силы на этот раз будут равны.

— Эль-Таур должен умереть, как и его отец, — непреклонно произнес Трагальд. — Весь род тиранов нужно свергнуть. Это основная цель.

— Ты говоришь так только потому, что хочешь отомстить, или доказать, что ты избранный, — жестко ответил Маура. — Это твои личные капризы. Не будет Эль-Таура, так будет кто-то другой, кто заменит его в роли тирана, и снова попытается всех поработить. Неужели ты не понимаешь, что его смерть только ненадолго отсрочит угрозу?

— Тогда я пойду с тобой, — неожиданно заявил Трагальд. — Если ты отказываешься помочь мне, то я помогу тебе в твоем деле. Мы должны держаться вместе.

— Ты действительно этого хочешь? — не поверил его собеседник. — Учти, что нам, возможно, не удастся избежать гибели.

— Моя жизнь больше не имеет смысла, — глухо сказал старик. — Я должен сделать хоть что-то.

— Хорошо, — после некоторых сомнений согласился Маура. — Если ты так хочешь отомстить, иди с нами. Но если я обнаружу, что ты лгал… — вдруг добавил он, пристально глядя в глаза стоящего напротив. — Если ты на самом деле шпион Эль-Таура, Трагальд… то пощады от меня не жди.

— Я ненавижу его, — отрезал тот ледяным тоном.

* * *

Я с неохотой выбрался из-под теплых шкур и двинулся к устью пещеры.

Бледный лунный свет серебрил очертания двух темных фигур, стоявших у входа спиной ко мне — одна длинноволосая, вытянутая и худая, вторая чуть ниже ростом, но шире в плечах. Они тихо говорили между собой, казалось, забыв обо всем вокруг.

— Я сбежал, когда он обнаружил, что я знаю слишком много. Они собирались убить меня. Я едва спасся, они посылали погоню, но я укрылся в непроницаемой пещере, такой же, как эта. Может, меня до сих пор ищут. Но больше я им не попадусь.

— Никто не рассказывал мне об этом, — покачал головой мой хозяин.

— Даже Эль-Орин, этот хладнокровный убийца?

— Эль-Орин, которого знаю я, не был хладнокровным убийцей. — Маура переступил с ноги на ногу, потирая озябшие ладони.

— Значит, ты не все знаешь о нем, рыжеволосый.

Наступила пауза, в течение которой я так и продолжал неподвижно стоять в тени пещеры, скрытый от их глаз.

— Разве ты никогда не убивал, Трагальд?

Старик резко вздрогнул, будто его ударили.

— Я защищал себя! — воскликнул он почти яростно. — Как еще я мог защитить себя?!

— А он пытался защитить всех нас, — спокойно пояснил Маура.

— Эллир наплевать на нас, — пробормотал Трагальд. — Они не будут нас защищать. Когда мы перестанем быть им полезны, они объединятся и перебьют всех нас, как комаров. А следующими будут все эти жалкие людишки.

— Эль-Орин скорее умрет сам, чем объединится с… — начал мой хозяин, и тут же досадливо оборвал себя. — Что я говорю? Он уже мертв…

— Так он мертв?! — глаза Трагальда сверкнули в темноте, когда он повернулся к Маура. — Его убили свои же?

— Его убили враги. Заманили в ловушку.

— Какое счастье! — от души воскликнул Трагальд. — Пусть перебьют друг друга!

— Твоя ненависть к целому народу глупа, — устало сказал хозяин. — Один из них спас мне жизнь.

— Чтобы использовать тебя, вот почему! — не унимался дикарь. — Меня тоже однажды спасли, я был ранен, в луже своей крови, ни один ана [9] не смог бы ничего сделать. А они спасали меня, пока я