Муки любви терзали её постоянно. В школе, при виде Павла, она могла внезапно покраснеть или, наоборот, побледнеть от внезапно нахлынувших на неё чувств. Перед тем, как заснуть, она долго ворочалась в кровати, представляя себе, каким мог бы быть их первый поцелуй. Чего-то более серьёзного она в свои годы в силу воспитания представить не могла. Поэтому все её мечты ограничивались тем, что её избранник брал её за руку и нежно сжимал. Они шли прогуляться, и в каком-нибудь укромном месте, куда любопытный глаз не мог проникнуть ни под каким видом, Павел нежно касался своими мягкими губами её губ… На этом фантазии Светланы, лицо которой в темноте полыхало ярче костра, заканчивались.
А утром в школе всё начиналось заново. Запинки при беседе, цвет лица, который за одну минуту мог приобрести десяток оттенков – от бледного до пунцово-красного, косые взгляды на выходившего к доске Павла…
Вот такая неразделённая, и тем не менее, сладкая и мучительная любовь изматывала сердце Светланы ежедневно. Иногда ей казалось, что лучше бы такой любви никогда не было, но стоило ей услышать знакомый родной голос, как сердце начинало метаться, словно птица в клетке.
***
- Девушка, постойте! – услышала Света откуда-то справа от себя.
Она повернула голову и увидела, как к ней приближается молодая цыганочка.
Сунув под мышку сумку, где лежал кошелёк с только что полученной стипендией, Светлана стала медленно отступать от незваной попутчицы.
- Дай руку, красивая, погадаю. Всю жизнь тебе расскажу, - не отставала цыганочка.
- Да не надо мне всю жизнь, - стала отнекиваться Светлана, - мне вообще ничего не надо. Ни про жизнь, ни про что.
- Ну, тогда хоть ладонь покажи, красивая, - цыганка подходила всё ближе и ближе.
- Я на автобус опаздываю, - попыталась отговориться Светлана.
- Ай, нехорошо, - покачала цыганка головой, - ай, обманываешь, никакой автобус тебя не ждёт.
И совсем тихо добавила:
- А вот парень красивый, кажется, ждёт. Дай рубль, всё тебе про него расскажу.
Рубля у Светланы не было. Мало того, в её планы никак не входило обеспечивать деньгами цыганскую братию. Поэтому она для вида покопалась свободной рукой в кармане плаща и вытащила пятьдесят копеек: «Всё, больше нет!»
- Ай, жадная, - цыганка вновь покачала головой, - в сумке у тебя деньги есть.
- Ну что это за наказание! – подумала Светлана, - с утра чуть «тройку» по физмату не получила, теперь вот это чудо пестротканое ко мне пристаёт.
А цыганка незаметно спрятала монетку в складках юбки и вдруг сказала:
- Замуж тебя этот парень зовёт. Только не твой это суженый. Не выходи за него.
- Что, сейчас, как все, скажешь, что жизнь будет плохая? – усмехнулась Светлана.
- Не-е-е-т, - протянула цыганка, заглядывая Светлане прямо в глаза, - жизнь как раз будет, как у всех. Но для тебя неподходящая. Скучать ты будешь с таким мужем.
- И что делать? – невольно вырвался вопрос у Светланы.
- Раз рубль не даёшь – ничего тебе не скажу, - лукаво улыбнулась цыганка.
Но Света была непреклонна. Она отвернулась и, продолжая прижимать к себе сумку, быстро пошла прочь.
- Далеко на севере сейчас любовь твоя! – услышала она вдогон, но оборачиваться не стала. Только подумала: «На каком ещё севере? Нет у меня никакой любви ни на севере, ни на юге. Был Павел когда-то, да кто же знает, где он теперь?»
В тот год два выпускника очень удивили весь педагогический коллектив: Павел, которому пророчили актёрское будущее, неожиданно для всех подал заявление на факультет географии, и Светлана, которая, как и её отец, вначале хотела связать жизнь с лесным хозяйством, вдруг передумала и поступила в строительный техникум.
А потом дороги их разошлись настолько, что они выпали из вида друг друга. Обзавёлся ли Павел семьёй – Света об этом не ведала. Сама же она, познакомившись с однокурсником Василием, вскоре решила, что он будет ей лучшей парой в семейной жизни.
***
Фотографии валялись на диване разбросанными. Чёрно-белые, цветные, разных размеров – вся жизнь Светланы словно промелькнула перед ней.
Вот она совсем маленькая, стоит в валеночках около колодца, стенки которого настолько высоки, что малышка кажется на их фоне совершеннейшей крохой.
Вот первая цветная фотография. Они с мамой отдыхают на юге.
Вот пятый класс и их классная руководительница – Елизавета Юрьевна, строгая и чопорная, сидит в самом центре первого ряда.
Вот одиннадцатый класс. Красивые барышни в тёмно-коричневых формах и совсем взрослые юноши, которым через год уже идти в армию.
Светлана достала фотографии не случайно. После окончания школы прошло двадцать пять лет. Как один миг пролетели! И вот сегодня, возвращаясь из хлебного магазина, Светлана неожиданно увидела Павла!
Вначале она отказалась поверить своим глазам. Думала, что одетый в джинсы и штормовку ладно скроенный человек средних лет, который шёл навстречу, просто очень смахивает на того, о ком два с лишним десятка лет назад так ныло и страдало сердце.
В отличие от Светланы, Павел узнал её сразу. Не стал ни ломаться, ни изображать из себя идеально воспитанного человека, ни расшаркиваться перед ней. Просто схватил за руки, как когда-то в школе:
- Светка! Светка!!!
А она, разменявшая пятый десяток, вырастившая двух детей, как когда-то вспыхнула и тотчас потерялась в словах, даже не зная, что сказать при встрече. И только сердце, как это бывало в юности, ёкнуло где-то в груди и стремительно понеслось куда-то в область коленок.
Павел всё понял сразу. Увидев смятение бывшей одноклассницы, он не стал задавать лишних вопросов. Предложил встретиться в ближайшее воскресенье в летнем кафе в полдень.
- Позже не могу, - смеясь, развёл он руками, - работа ждёт. Даже по выходным приходится работать.
И вот теперь, вспоминая эту внезапную встречу, Светлана перебирала старые фотографии и ощущала вот это давно ушедшее сладостное чувство, которое то и дело появлялось внутри от мысли о приближающемся выходном дне.
Затем она сгребла все фотографии в кучу, взяла одну-единственную, где Павел изображал на сцене Короля Лира, и подошла к окну. Начинающийся дождик оставлял на стекле капли, постепенно стекавшие вниз. Светлана задумалась.
В мыслях, год за годом, проходила вся её жизнь.
Любила ли она Василия? Скорее - нет, чем да. Вышла замуж потому что многие её знакомые уже носили на безымянном пальце правой руки заветное кольцо. Да и красив был Василий, когда был молодым. Многие девушки на него заглядывались. «И всё же права была та цыганка, - почему-то подумала Светлана, вспоминая тот день, когда она торопилась в общежитие, - вроде жизнь получилась, как у всех. Не лучше и не хуже. Но скучная… Дети выросли, и с мужем, порой, даже поговорить было не о чем. А, собственно говоря, чему она, Светлана, теперь удивляется? Василий и до свадьбы был не особо разговорчивым. Вот только тогда, вроде бы полюбившая его Светлана, приписывала это качество необычайной скромности парня.
Вроде бы полюбившая… Вроде бы… А было ли так на самом деле? Была ли между ней и Василием та обжигающая сердце любовь? То сладко тянущая, то заставляющая сердце трепетать, то петь от счастья? Не было этого никогда, хотя она, Светлана, всю жизнь ждала ласки и нежности. Долго ждала, но за двадцать с лишним лет не услышала от мужа самых простых слов: «Какая ты красивая!» Может быть, особой красоты в Светлане и не было, но была она далеко не дурнушкой. Наверное, поэтому так легко и разошлись они, потому что Светлана ждать заветных слов устала.
- Не твой это суженый, - в который раз прозвучали в её голове, сказанные так много лет назад слова, заставившие её на этот раз вздрогнуть.
- Выходит, не мой, - грустно произнесла женщина в пустоту, глядя через мокрое оконце на двор, с которого дождик разогнал всю детвору.
***
Они вышли из ЗАГСа как самая обычная пара. Никто бы и не сказал, что несколькими минутами раньше они стали мужем и женой. Скромно одетые, со свидетельством о браке, но безумно счастливые!
В тот день их рандеву затянулось до глубокой ночи. О том, что надо идти на работу, Павел вспомнил только в девять часов вечера. Сначала подскочил на пластиковом стуле, как ужаленный, схватился за голову и… махнул рукой, словно хотела сказать: «Где наша не пропадала!»
Десерты были съедены, кофе выпито и они, придвинув стулья как можно ближе, сидели рядом друг с другом так, как могли бы сидеть много-много лет назад.
- Я ведь так любил тебя, - повторял Павел, то и дело целуя Светлану в макушку, - только ты была такой недотрогой.
- Какой уж там недотрогой… - недоумевала Светлана, – слова со страха проглатывала, вот так боялась с тобой заводить беседу.
- Правда, что ли? – удивлялся в свою очередь Павел, - а я-то думал, что ты специально со мной так разговариваешь. Словно сквозь зубы, желая выразить мне своё презрение.
- Презрение… - усмехалась Светлана. Ей было так уютно, так хорошо чувствовать, как сильные руки Павла обнимают её, что хотелось, чтобы этот вечер никогда не заканчивался.
- А знаешь, - продолжал меж тем Павел, - я ведь специально подал заявление на географический факультет. Чтобы ты, наконец, обратила на меня внимание.
- В смысле? – и Светлана уперлась локтем в край стола.
- Да… - смутился от чего-то Павел, - мне ведь казалось, что девчонки, и ты в том числе во мне только артиста видите. Вот тогда я и решил всё изменить.
- А получилось, - тихо засмеялся он, - и в артисты не попал, и любимую девчонку потерял.
Такое откровение было для Светланы полной неожиданностью. Ей тогда казалось, что золотой медалист, которым являлся Павел, с лёгкостью поступит в любое учебное заведение. Почему парень тогда внезапно переменил своё решение – она так и не поняла. Теперь же выходило, что Павел намеренно расстался с так манившей его карьерой артиста. И всё из-за неё, из-за Светланы!
- Что же ты молчал? – спросила она, помедлив.
- Да что молчал… - пожал плечами Павел, - стеснительным был очень. Только на сцене и мог позволить себе быть тем, кем был на самом деле. Поэтому и в драмкружок записался.
- Выходит, твоя профессия тебя совсем не устраивает? – возвращаясь в объятия Павла, спросила Света.
- Ну почему же? – искренне удивился тот, - я, начиная с третьего курса где только не побывал. Но в особенности заинтересовали меня северные широты. Сколько раз был в Арктике – счёт уже поездкам потерял.
- Я тебе потом фотографии покажу, - добавил он, с удивлением глядя на рывком поднявшуюся со стула Светлану.
- Где-где ты был? – с волнением в голосе, как это когда-то было в школе, спросила она. Слова молодой цыганки о том, что её любовь находится далеко на севере, моментально всплыли в её мозгу.
- Да успокойся ты, - взял её руки в свои Павел. – Ну, в Арктике. А чего ты так напугалась?
- Пашка, родной, - внезапно заплакала Светлана, уткнувшись ему в плечо. – Если бы я двадцать лет назад знала, где ты… Пешком до этой Арктики дошла бы.
