ЗЛОВЕЩИЕ МУДРЕЦЫ или ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ГУССЕРЛЯ

1.

    По правде говоря, мне не хотелось заниматься феноменологией Гуссерля. Эта тема не представлялась мне интересной. К тому же известно, что сочинения Гуссерля исчисляются одиннадцатью тысячами страниц, и по  признанию их автора, большая их часть посвящена исследованию сознания. В связи с этим уместен вопрос, достаточно ли умен человек, написавший труд, прочтение которого превышает физические возможности читателя? Это напоминает историю, где один студент сообщил профессору о том, что он изобрел кислоту, которая растворяет все, на что профессор ответил: «Болван, в чем ты будешь ее хранить?»

    Однако, не стоит забывать, что мы имеем дело с философом. А среди этой братии издавна бытует мнение, будто объем их сочинений свидетельствует о фундаментальности их трудов. То есть, говоря о плодовитости иных философов, бывают уместны слова Жиглова по поводу костыля карманника Ручечника: «Он так солидности добирает».

      К тому же, в лице Гуссерля мы имеем дело с немецким философом. И если вы припомните работы Гегеля, Шопенгауэра, Канта и прочих представителей немецкой школы любомудрия, то легко согласитесь с тем, что, взявши, например, тему «супа из топора», над которой русский человек только посмеется, немецкий философ создаст увесистый том, а возможно, и не один. При этом немецкий философ добросовестно исследует сущность такого супа, его бытийность, аксиологию, методологию, этику и пр., да еще введет кучу новых терминов, которые одни только и явятся новым словом в философии.

    Короче говоря, связываться Гуссерлем мне никак не хотелось. Однако, в одном из видеосюжетов в Интернете, посвященном вопросам феноменологии, мне довелось услышать довольно странное мнение профессора Дугина о месте русской философии в мировой науке. Приведу несколько его фраз, впрочем, с купюрами и упрощениями. Иначе будет совсем непонятно:

    «Западно-европейский человек – человек философский. Любой западный человек – носитель логоса, даже если он идиот… Он руководствуется рассудком… Именно этим он от нас отличается… Русский человек представляет собой человека ноэтического (нефилософского). Он имеет дело, в основном, с совокупностью образов и их подгонок в актах интенции (направленности сознания)… А что же тогда русская философия? Если мы применим феноменологию к русской философии, мы увидим занимательную картину имитации дианетического мышления с помощью ноэтического… В результате, когда слышишь славянские умопостроения, возникает впечатление легкого бреда. Если же мы (русские) имеем дело с настоящими философскими текстами, то мы пытаемся подражать явленному в них мыслительному процессу… При хорошей имитации создается впечатление, будто мы мыслим, но на самом деле мы этого делать не умеем. Мы играем в мысли. Но играем порой очень убедительно, даже страстно. Так бывает убедительной игра актера, изображающего влюбленность, по сравнению с чем, настоящий влюбленный выглядит слишком хладнокровным… Если мы хотим научиться мыслить философски, то нам необходимо отказаться от нашего образа мысли в пользу дианетического мышления… Но этот шаг может быть необратимым. Зато он откроет нам возможность модернизации общества… Вопрос в том, настолько ли нам необходима модернизация, что мы готовы пожертвовать нашим своеобразием?»

    «Ах, вот как! – подумал я, прослушав все это. – Значит, мы не умеем мыслить философски и не способны к этой деятельности, а он, европеец, вполне способен, даже если он идиот. Так вот, для чего нужна эта феноменология. Ну, что ж. Придется разобраться с этим Гуссерлем. Я, конечно, не намерен делать «роковой шаг» в их дианетику. Зато я, как и следует мне, русскому человеку, все перетолкую на свое образное мышление, все переведу на простые слова, да еще воспользуюсь нашей отечественной «креативной философией».

    Кстати, по некоторым данным, древние греки ноэтику ставили выше дианетики. Однако Дугин, почему-то считает, будто русский человек «стоит к логосу спиной». Если это понимать, как отсутствие в нашем мышлении связи с логосом, то уж не знаю, как Дугин представляет себе логос, а в моем понимании Логос – это логика контекста. Это когда из общего выводится частное. Но это не совсем дедукция – метод, который доступен мышлению. Это скорее то, что имеет в виду Гераклит, говоря: «Из всего одно, и из одного все». Примером этому может служить ветка дерева, призванная его питать солнечной энергией. Но она растет не произвольно, а с учетом необходимости, возможностей, состояния дерева, погодных условий, освещенности солнцем и многих других факторов. То же и слово. Оно выбирается с учетом контекста, но и само оно, дополняя контекст, способно его менять.

      Отсюда следует, что логос разума может меняться, как могут меняться гармоничные аккорды в музыкальном произведении. Нам это легко понять, поскольку мы знаем, что одно событие в жизни человека способно изменить все его восприятие и понимание мира. Но в любом случае разум стремится к установлению гармонии элементов в картине мировоззрения. Для этого должны существовать принципы настройки такой гармонии. И мы их знаем. Это «креативные принципы» творчества и красоты.

    То, что логос может настраиваться, как приемник настраивают на нужную волну, доказывает тот факт, что иное сильное впечатление от художественного произведения, например, кинофильма или книги, заставляет нас некоторое время воспринимать реалии действительности в свете его контекста. Кстати, известно, что Христос говорит о себе, как о логосе. Ну, а мы - народ православный. Значит, как минимум, мы не стоим спиной к логосу Христа. Если же справедливо утверждение, что логос Христа, близок к естественному логосу разума, то как бы не получилось так, что русский человек как раз стоит лицом к логосу. 

    Так вот, логос присущ разуму, тогда как мышлению более присуща логика, с ее индукцией, анализом и диалектикой развития от простого к сложному. В виду этого, если уж русскому чуждо рациональное мышление, то он уже не может стоять спиной к логосу, если он не идиот.

    Зато хваленое логическое мышление уже не раз сыграло плохую шутку с философами. И это неудивительно, ведь оно, согласно библейской легенде, является дьявольским соблазном, практически, подарком дьявола. Отсюда неудивительно, что философия, говоря словами Дугина, проделала «ослепительный пируэт» пред ликом человечества, чтобы прийти к превознесению мышления над разумом, то есть, к отрицанию разума.

      Впрочем, чтобы оценить весь фокус этого «пируэта», необходимо понимать разницу между мышлением и разумом. Но, похоже, законодатели философской моды, то есть, западно-европейские философы, находятся в плену своего дианетического (философского) мышления. А в этом случае, их разумение сводится к позиции хвоста, пытающегося вилять собакой. Одно то, что последователи феноменологии признают два вида мышления, философское и какое-то нефилософское, вносит путаницу в представление о мышлении. Дело даже доходит до признания неких двух слоев мышления.

      Правда, мышление, по свидетельству психологов, и впрямь бывает различных типов (аналитическое, идеалистическое, реалистическое, прагматическое, синтетическое) в зависимости способа мыслить. Но в любом случае, это волевой акт человека в целях установления причинно-следственных связей, выраженный в процессе логических умозаключений. И такой акт никак нельзя приписать разуму, решения которого - результат моделирования закономерностей окружающего мира. Кстати, последнюю фразу я взял из определения мышления в словаре Википедии. И сделал я это для того, чтобы демонстративно подчеркнуть факт смешения представлений о мышлении и разуме.

      Таким образом, мышление продолжает успешно дурачить философов, стремясь доминировать над разумом. До сих пор многие ученые называют «разумом» способность человека мыслить. Вспомните хотя бы научное название человека, наделенного мышлением: «Гомо сапиенс», «Человек разумный». А что, разве лошадь не разумна? Разве она станет есть песок вместо овса? Так что, очевидно, более справедливо называть «Гомо сапиенса» по примеру Джеймса Аллена: «Человек мыслящий»

    Конечно, человеку трудно отделить разум от мышления. И потому древнегреческие мудрецы полагали, например, будто вездесущий дух, нус, творящий мир, настолько разумен, что разбирается в геометрии и хороший шахматист. Но вот, что интересно, у нас в России ошибочное решение может вызвать вопрос: «Чем ты думаешь? Наверное, задницей?» И вопрос этот достаточно правомерный, поскольку волевые акты мышления человек осуществляет с помощью владения своей физиологией. У бесплотного нуса такой возможности нет, поэтому и мышление ему вряд ли свойственно. Но ведь и у ветра нет мышления, а его деятельность в природе очевидна и бесспорна.

2. 

  Путаница в представлениях о разуме и мышлении разрушительно действовала на всю философию в течение веков ее существования. Одни философы уподобляли разум человека космосу, где царствует гармония, и называли микрокосмом, другие верили, что разумом руководит Бог,  третьи полагали, что разум - это сфера души, а четвертые считали разум приемником идей, нисходящих из неведомых сфер.  Кто-то настаивал, что чувства недостоверны, а кто-то утверждал, что недостоверны выводные знания.  Спорили по поводу сознания, присуще ли оно животным, и по поводу возможности познать реальную действительность…

    Одно время казалось, что разобраться в этом винегрете идей способен сам разум, очищенный от чувственных переживаний и прочих его художеств. Однако под обличьем разума философам, как обычно, являлось мышление. Ему-то, мышлению, со времен Аристотеля философы и пытались придать строгость и объективность суждений. Для этого были изобретены законы логики. Но еще прежде того Гераклитом были открыты законы диалектики, которые применительно к мышлению, предполагали совсем другой результат, чем сулил логический анализ. С помощью законов логики оказалось возможным определить объективность умозаключений, но эти законы не позволяли открыть новые знания. Зато диалектика приводила к усложнению знаний путем бесконечных сомнений согласно закону «отрицания отрицания», а усложнения оборачивались накоплением хаоса в знаниях, что оказывалось иной формой их отрицания.