Психолог

стало сразу комфортно, как будто отступили все тревоги и переживания куда-то далеко и безвозвратно.
- Добрый день, молодые люди, – мягким, среднего тембра голосом, он обратился к нам. -  Вы интересуетесь моим кабинетом? А с условиями знакомы?
- Да, -  сказал Генка. – Я разговаривал по телефону с вашим секретарем.
- Это вы психолог? – немного нахмурившись, спросил Петр Ильич, глядя на Генку с подозрение.
- О нет, разве я похож на психолога? – растянулся в своей обаятельной улыбке Генка. – Я административный директор Сергея Павловича, – сказал он, указывая на меня руками. -  Решаю все организационные вопросы для него. В данном случае, можно  сказать, риелтор.
- Административный директор… Как меняются времена… Еще такой молодой, а уже имеет административного директора. Был бы у меня такой, когда я только начинал…, -  словно сам с собой разговаривал Петр Ильич. - Ну что ж, - улыбнулся он, глядя на меня, выражая свою симпатию. – Видно молодой и талантливый.  Давайте знакомиться. Петр Ильич, - и протянул мне руку.
- Сергей Павлович.
- Живаго, – перебил меня Генка.
- Ум… Какая фамилия! – озадаченно сказал Петр Ильич. – Но с такой фамилией вы далеко пойдете.
Я заметил, что у Петра Ильича была привычка говорить, растягивая слова, но это нисколько не портило его речи, а наоборот придавала особые краски.
- Это псевдоним, для яркого рекламного хода, – пояснил Гена.
- Понимаю, - сказал Петр Ильич с одобрением.
Я смущался, волновался и не понимал, что происходит, но вел себя крайне спокойно. Дальше Петр Ильич познакомился с Генкой, познакомил нас со своей секретаршей, которую звали редким именем Милена.  И повел показывать свой кабинет.
Кабинет оказался намного уютнее и современнее, чем кабинет у Николая Ивановича. Видно было, что все здесь обставлялось продуманно, удобно и функционально. Мебель была новая, кушетка и кресло еще пахли натуральной кожей. Все говорило о вкусе, аккуратности и педантичности хозяина. Обстановка была достаточно дорогостоящей. Петр Ильич говорил, что кабинет психолога – это 50 % его успешной работы. И он, конечно, не требует, чтобы все сохранилось в первозданном виде, но просит об аккуратности. Генка, зная о моей паранойе по поводу чистоты, сразу поддержал эту тему и расхвали меня как самого педантичного и аккуратного человека.
Петр Ильич планировал уехать на 3 года, но если все понравиться в Европе, куда он отправлялся, он может и останется  на более долгий срок. Ему предложили в Германии место в институте и практику в психологическом кабинете.
- Ну и самое главное, молодые люди,  мне нужно быть уверенным, что я пускаю в этот кабинет не мошенника. Можно мне посмотреть ваши документы: диплом, лицензию?
В этот момент я спешно посмотрел на Генку. А он спокойно вынул из папки новехонький диплом психолога с моим именем, лицензию на деятельность и подал Петру Ильичу.
Тот принялся внимательно изучать незнакомые мне документы. Я нервничал и кое-как перенес эти 3 минуты паузы.
- Вижу у вас с документами все в порядке, – сказал Петр Ильич, возвращая папку моему «административному директору». - Сейчас Милена вам расскажет все нюансы, финансовую сторону, и если вас все устроит, можно подписать договор. 
Я вышел из офиса, как в бреду. Все прошло словно во сне, Генка обсудил все нюансы, подписал договор, и уже через неделю мы должны были заехать в офис.
По дороге от волнения я даже не мог с ним разговаривать. Мне жутко хотелось пить, а еще лучше поехать домой и обдумать все что произошло.
Единственное, что я спросил:
-Почему Живаго?
- Что первое в голову пришло, – сказал Генка. – Мы его по литературе в институте проходили. Единственное что помню – «Доктор Живаго».
На том мы и расстались.
Я практически не спал всю эту неделю. Хотел высказать все свое недовольство по поводу его махинаций Генке. Отказаться. Но что-то меня тормозило.  Может интерес к происходящему, может страх перед подписанным договором. Сложно сказать. 
Настал день икс. Мы вдвоем с Генкой приехали в офис. Милена была на месте и ждала инструкций.  Петр Ильич не был против, если его пациенты, по желанию, будут приходить на мой прием. Те, кому это было непринципиально важно,  какой доктор с ними будет работать. Но те пациенты, которые просили его рекомендаций, получили их, только  к другим психологам, кого хорошо знал Петр Ильич и мог порекомендовать. Милена сообщила, что со мной предпочли остаться пять  пациентов, и предложила изучить их карточки. В этот момент, я почувствовал всю серьезность этого вопроса, и меня вновь словно  кипятком окатило от волнения. Мне казалось, что я седею на глазах. Но внешне со мной ничего не происходило. Я согласился взять карточки, и мы с Генкой зашли в кабинет.
- Что мы наделами, Генка…Как я буду вести прием. Я ничего не знаю о психологии, – говорил я и держался за голову.
- Не бойся… У тебя все получится. Мы же проходили психологию в институте. Возьми книжки, почитай, ты же способный.
- В институте… да это капля в море… Да, там вообще была психология продаж…
- Вот и будешь пациентам продавать свои услуги…Ладно мне надо идти работать. Я позабочусь о твоей рекламе, а ты почитай… что-нибудь, – сказал Генка, сунув мне в руки томик Фрейда.
Я остался наедине со своими мыслями.  Мою «мозгобойню» (как выражался папа, когда я о чем-то задумывался) прервала Милена.
- Сергей Павлович, к вам просится одна пациентка, вернее мама с дочкой. Без записи. Они говорят, что мимо проходили  и увидели табличку «Психолог». Мне записать их на прием на другое время или сейчас их примете?
Такую порцию стресса за очень короткий период я еще не получал. Немного помедлив с ответом, я решил, как говорится: «брать быка за рога». Либо я выйду из этой ситуации победителем и пойду дальше, либо провалюсь окончательно и брошу все это  к чертовой бабушке.
- Пригласите их ко мне через 10 минут.
Я решил себя немного подготовить. Стал искать в столе какой-нибудь блокнот, или что-нибудь, куда смогу записывать или делать вид, что пишу, как видел в фильме. Нашел совершенно чистую записную книжку и карандаш. Написал в ней несколько вопросов: «как зовут?», «сколько лет?», «в чем заключается ваша проблема?»
Затем прошел и постарался как можно удобнее расположиться в кресле и успокоиться, но у меня это очень плохо получалось.
Дверь открылась и в кабинет вошла Милена, а за ней женщина среднего возраста и девочка 15-16 лет.
-Проходите, присаживайтесь,  - спокойным низким  и чуть бархатистым голосом сказал я.
Женщина уверенно пошла вперед, волоча за собой девочку. По взгляду я понял, что ее немного смутил мой возраст, но она промолчала. Пациенты сели на кушетку.
Я посмотрел на них, стараясь максимально не показать свое волнение. Сделал небольшую паузу и затем начал говорить. Про этот прием я узнал в одной из книжек, которые  читал по психологии общения. Даже и не помню какая, но решил его попробовать.
- Скажите, пожалуйста, ваше имя? – обратился я к маме.
- Лариса Владимировна, – отчеканила она быстро. Но не у меня проблема, а у моей дочери. – Настя, что ты опять молчишь, –она резко переключилась на дочь. Понимаете, доктор, дочь совершенно ничего не хочет, - Лариса Владимировна уже обращаясь ко мне. – Целыми днями сидит в комнате, то с телефоном. Телефон отнимешь, просто сидит, уставившись в стену. Не хочет ни в школу, ни на кружки. Последнее время ест плохо. А так для нее стараюсь, и все без толку.
- Сколько тебе лет, Настя? – спросил я у девочки
-Шестнадцать, -  быстро ответила мама.
Я понял, что разговора с ребенком не получится.
-Лариса Владимировна, а вы можете нас ненадолго оставить? – обратился я к маме.
- Ну конечно… – с сомнением сказала она. И без желания вышла из кабинета.
Я немного помолчал, встал, прошелся по кабинету.  И опять сел. Посмотрел на нее и  спросил:
- Настя, вот скажи честно, что происходит?
Она вздохнула, немного приподнялась, поводила глазами и сильно стиснула губы.  Чтобы не смущать Настю, я встал и подошел к окну. Елена, немного помолчав, произнесла:
- Она замучила меня.
- Кто?
- Мама. Ей все нужно, чтобы я что-то делала. Носилась по кружкам, участвовала в общественных делах школы, бегала по всем олимпиадам. Чтобы с ней проводила много времени. Она не дает мне минуточки покоя. Вот я и решила, делать все наоборот, чтобы мама отстала, наконец…
Здесь и психологом быть не нужно. Подростковый период, сумасшедшая, помешанная на дочери мама, подумал я.
- Ты знаешь, у меня тоже есть мама. Когда я был подростком, она не работала и безумно носилась со мной. Прохода не давала. Очень сильно проявляла заботу. А потом умер мой отец, и мама вошла в депрессию. Ей сейчас ничего  и никого не нужно. Сидит, уставившись в телевизор весь день. Разговаривать не хочет, ничем в моей жизни не интересуется. И только сейчас я понял, как мне дороги были эти дни, когда мама обо мне заботилась.  Очень надеюсь, мы справимся с этой депрессией, но вернуть эти дни я уже все равно не смогу.
Настя подняла на меня глаза, задержала их на несколько секунд и опустила, задумавшись о чем-то. Мы еще немного помолчали, и я попросил  позвать ее маму, а саму остаться в приемной.
-Лариса Владимировна, - заговорил я, когда она вошла в кабинет. – У вас чудесная девочка. Мы с ней поговорили. И я понял, что она очень способная и одаренная. Это ваши гены, – улыбнулся я искренне. – А еще она переняла от вас упорство. Это тоже хорошее качество, которое пригодиться в жизни. Единственное, что бы я вам рекомендовал, это немного опустить вожжи и дать ей свободу. Свободу выбора как ей провести свой день, чем заниматься, куда идти. Контроль, конечно нужен. Но мягкий, ненавязчивый. И дайте ей немного поскучать по Вам. Реже к ней подходите, разговаривайте, вообще займитесь своими делами, работой. И давайте понаблюдаем, что из этого выйдет.
- Ну… хорошо, – неуверенно сказала Лариса Владимировна, - давайте попробуем. 
- Через неделю я жду вас. Запишитесь у секретаря.
Мои первые клиенты ушли, оставив непонятные для меня ощущения. Казалось, я был доволен приемом, но не уверен, профессионально ли он выглядел. Осталось ждать результата.
Так начался мой путь в роли психолога с поддельными документами.  Генка как обещал, рекламировал меня, где только мог. Расписывал мои таланты, о которых я и близко не подозревал. Некоторые клиенты приходили ко мне с такой уверенностью в моем профессионализме, что они и мысли не допускали о моей не компетентности и возможности, что я плохо и неправильно проконсультирую их.  Он говорил о моей новой методике, которую придумал я сам, о ее успешности и эффективности. Порой мне казалось, что я сам во все это стал верить.
В свою очередь я читал очень много книг, ходил на мастер-классы, обучался на курсах, максимально приближаясь к профессионализму.
Со временем, за документы, которые мне сделал Генка, я выплатил кругленькую сумму.  И естественно очень щедро отблагодарил Гену за его труды.
Все шло гладко.
Лариса Владимировна и Настя пришли через неделю и поделились, что намного лучше стали понимать друг друга. Отношения у них пошли в гору, и со временем, они стали настоящими друзьями.
Лариса Владимировна продолжала посещать мои сеансы, только уже по поводу своего мужа. В этом случае нам пришлось немного