веранды сидит Лена. Лена как всегда в своих больших зеркальных очках. Она одета в джинсы и кожаную куртку. Перед ней большая кастрюля, в которую она чистит картошку.
ЛЕНА.
Тетя Люба, ну кому это все надо?
ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА.
Таков обычай. Если нанимаешь работников – должен их накормить.
Любовь Андреевна подошла к племяннице.
ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА.
Пожалуй, хватит. Ставь на огонь.
Лена с облегчением кинула нож и стала сливать из кастрюли с картошкой старую воду. Затем взяла ведро, пошла к колодцу, и стала опускать ведро в колодец.
ЛЕНА.
По-моему, единственные ваши обязательства перед ними, это заплатить за работу и все.
ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА.
Деньги это хорошо, но это там в городе. Здесь, так как деньги есть далеко не у всех, все по-другому. В сельской местности больше ценятся уважение и взаимные услуги. Как бы тебе объяснить … Долгое время у меня у единственной был прямой киевский телефон. Если кому-то в поселке надо позвонить – пожалуйста. Но когда мой колодец совсем пришел в негодность, то мужики из поселка сами пришли и все отремонтировали. Вот и за сбор орехов я не плачу этим людям ни копейки.
ЛЕНА.
А как же?
ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА.
В качестве оплаты я сдала им в аренду два десятка хороших сортовых яблонь. Мне столько яблок не нужно, а они на них хорошо зарабатывают.
ЛЕНА.
Ох, и умная вы!
ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА.
Это не я, это мой папа им предложил.
Лена достала из колодца и принесла полное ведро воды. Любовь Андреевна стала мыть и полоскать начищенную картошку.
ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА.
Пожалуй, я сама поставлю картошку на огонь, а ты займись салатом.
Любовь Андреевна взяла кастрюлю с картошкой и понесла ее в летнюю кухню. Лена поднялась на веранду, где на столе были разложены свежие овощи, приготовленные для салата. Ей не очень хотелось садиться за новую работу, и она рассеяно смотрела по сторонам. У ворот показался Вова и стал делать ей знаки подойти к нему. Лена быстрым шагом, чуть не бегом вышла за ворота.
ВОВА.
Тихо! Меня никто не должен видеть.
ЛЕНА.
Почему?
ВОВА.
Потом объясню. Я знаю, что твои должны сегодня вечером съездить в город и вернуться. Ты с ними в машину ни в коем случае не садись, останься дома. Поняла? Ни в коем случае! А когда они сядут в машину, тут же позвони мне. Это очень важно. Поняла, или нет?
ЛЕНА.
(мрачно)
Поняла.
ВОВА.
Все, я пошел. Да, проверь, телефон заряжен?
Лена достала из кармана телефон и посмотрела на экран.
ЛЕНА.
Заряжен.
Вова повернулся спиной и уже хотел уходить.
ЛЕНА.
Что это? Вся спина грязная, отряхнись.
ВОВА.
Так, упал. Потом почищу.
Вова скрылся в придорожных кустах. Лена вернулась на веранду, взяла нож и механически, думая о чем-то другом стала нарезать овощи.
СМЕНА ПЛАНА.
НАТ. ОРЕХОВЫЙ САД. Большие, почти сорокалетние деревья грецких орехов. На деревьях и под ними крепкие крестьянские парни из соседнего поселка, вооруженные колотушками и длинными деревянными жердями сбивают с деревьев орехи. Почти весь урожай собран, осталось необработанным последнее дерево. Сбитые орехи собирают в мешки, а мешки на тачке отвозят к грузовику. Ребята работают весело, споро, с шутками. Чувствуется, что работа им знакома.
ТОТ, ЧТО НА ДЕРЕВЕ.
Хома, потилицю прибери, чи каску надінь.
ТОТ, ЧТО СНИЗУ.
Диви, щоб сам разом з горіхом мені за потилицю не впав.
ТОТ, ЧТО НА ДЕРЕВЕ.
Гей, водій тачки? А у тебе права є?
ТОТ, ЧТО С ТАЧКОЙ.
Є.
ТОТ, ЧТО НА ДЕРЕВЕ.
А якої категорії?
ТОТ, ЧТО С ТАЧКОЙ.
Категорії «Р».
ТОТ, ЧТО НА ДЕРЕВЕ.
А що це за категорія?
ТОТ, ЧТО С ТАЧКОЙ.
«Роби мовчки» називається.
Саша, сын Любовь Андреевны и Евгений Иванович, банкир, друг покойного отца Любовь Андреевны работают внизу. Они вилами и руками собирают с земли и наполняют орехами мешки.
САША.
Ну, что по традиции два мешка оставляем себе?
ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ.
Если, уж соблюдать традиции то до конца. Оставим последние два мешка.
К сборщикам урожая подходит Любовь Андреевна. Она по-хозяйски осматривает качество работы, не остались ли на земле или на деревьях орехи.
САША.
О! А вот и мама пожаловала.
Видя, что работа идет к концу, Любовь Андреевна довольно улыбается. Подходит к сыну и Евгению Ивановичу.
ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА.
Ну, что умаялись? Добровольцы вы мои.
ЕВГЕИЙ ИВАНОВИЧ.
Должен отметить, что ваши деревья с каждым годом растут все больше и больше.
ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА.
Этого не может быть, вы наверно шутите!?
ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ.
Обожаю вашу иронию, Любовь Андреевна, но я к тому, что в этом году, урожай перевалил за пять тонн. С чем вас и поздравляю.
ЛЮБОВЬ АНДРЕЕВНА.
Вам еще долго?
САША.
Через полчаса заканчиваем.
СМЕНА ПЛАНА.
НАТ. БЕРЕГ ОЗЕРА. С правой стороны, идя по тропинке вдоль берега, к компании Анри и смотрителя подошел Сергей Владимирович. В левой руке он нес спиннинг, а в правой, одетые на кукан, две большие щуки почти метр длинной. На плече висела сумка, та самая, что была у него в Коктебеле. Анри оторвал свой взгляд от поплавка и приветно махнул рукой, а смотритель сидел на своем месте.
АНРИ.
(глядя на щук)
Оль-ля-ля! Вот это добыча!
СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ.
Привет чесной компании. А как у вас дела?
СМОТРИТЕЛЬ.
Есть маленько. Присаживайся.
Сергей Владимирович бросает на берег щук, спиннинг и присаживается за стол.
СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ.
Шикарно! Давно такого удовольствия не испытывал! … А где браконьеры? Столько рыбы в озере!
СМОТРИТЕЛЬ.
Озорничают. Не без того, но в меру. Озеро то под охраной государства – заповедник, как никак. В былые годы кого только сюда не возили на рыбалку! И артистов, и космонавтов, и политиков! Вот это место, где мы сейчас сидим, было любимым местом самого Хрущева. Я с вечера подкорму закину, к утру рыбка подойдет, а Никита Сергеевич каждому язю, как ребенок радовался. Но больше всего уважал леща. Если попадался лещ, он его отмечал.
Смотритель хлопнул средним пальцем правой руки по горлу, что означало «выпить».
СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ.
О! Традиции надо уважать.
АНРИ.
Кажется, я понял! У вас опять есть «рояль в кустах»?
Анри посмотрел на сумку, которая висела на плече Сергея Владимировича.
СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ.
Анри, а вы быстро учитесь!
АНРИ.
Мне уже об этом говорили.
Сергей Владимирович достал из сумки бутылку водки и серебряные рюмки. Смотритель, ничуть не удивившись такому развитию ситуации, достал из своей сумки хлеб, сало и болгарский перец.
СМОТРИТЕЛЬ.
(кивнув в сторону Анри)
Толковый парень, хоть и француз.
АНРИ.
Только учтите, после Гавайских пляжей я в эту воду купаться не полезу ни голый, ни одетый.
СМОТРИТЕЛЬ.
Что это с ним?
СЕРГЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ.
(улыбаясь. смотрителю )
Понятия не имею.
(Анри)
Давай к нам.
Анри положил удочку на специальную рогатину и подсел к компании.
СМЕНА ПЛАНА.
НАТ. СМЕШАНЫЙ ЛЕС. ТРОПИНКА. По тропинке не спеша, одетые, как грибники, с корзинками в руке, идут Ирина Петровна и Катерина.
ИРИНА ПЕТРОВНА.
А где же ваши знаменитые дятлы, ни одного не слышно?
КАТЯ.
Может на юг улетели, зимовать. О! Еще один польский.
Катя сворачивает с тропинки и подходит к грибу. Аккуратно разворачивает опавшие листья, что б гриб было хорошо видно.
КАТЯ.
Тетя Ира, смотрите какой красавец!
ИРИНА ПЕТРОВНА.
Как ты их видишь? Я даже мухомора ни одного не нашла
КАТЯ.
В этой роще прошло мое детство. Я здесь каждое дерево и пенёк знаю. Сейчас свернем левее, и минут через десять я покажу вам один овражек. Если нас никто не опередил, мы там полные корзинки опят наберем.
ИРИНА ПЕТРОВНА.
Катюша, мама говорила, ты замужем была. Что-то случилось? От чего вы расстались?
КАТЯ.
Банальная история начала девяностых …. Я студентка четвертого курса, он молодой инженер. Началось с того, что он потерял работу, его завод закрыли. Я пошла, чтоб свести концы с концами, работать официанткой. Днем лекции, вечером кафе.
ИРИНА ПЕТРОВНА.
Уставала, наверное?
КАТЯ.
Не то слово. Муж никак не мог найти работу, стали ругаться и …
ИРИНА ПЕТРОВНА.
Что, вот так из-за денег и развелись?
КАТЯ.
Не совсем. … Нам сюда.
Катя показала рукой влево, и женщины свернули с тропинки.
КАТЯ.
Как-то поздно вечером я пришла домой, поставила сумки с едой на кухне, а сама в душ.
СМЕНА ПЛАНА.
ИНТ. 1995 ГОД. КИЕВСКАЯ КВАРТИРА КАТИ. Хорошая трехкомнатная квартира. Из душа выходит Катя. Она в халатике и полотенцем на голове. Проходит по коридору, заходит в спальню. На большой двух спальной кровати под одеялом лежит муж Кати Игорь. Он в свете бра читает газету.
КАТЯ.
Я там принесла кое-что, ты поел?
ИГОРЬ.
Да, большое спасибо вашим посетителям.
КАТЯ.
Ну, зачем ты так. Это ж не объедки, а не проданные остатки.
Катя откинула одеяло и уставшая рухнула на кровать. Едкое замечание мужа испортило остатки настроения. Катя повернулась к мужу спиной.
ИГОРЬ.
(делая вид, что он не заметил обиду жены)
Вот смотри, я нашел один прекрасный вариант.
Игорь повернулся к жене и стал показывать ей газету.
ИГОРЬ.
Смотри, какие сейчас цены. Мы вполне можем сдать нашу трехкомнатную в центре, и снять однокомнатную на окраине. Этого хватит нам на вполне приличное существование.
КАТЯ.
(резко повернувшись к мужу)
Скажи мне одну вещь, ты мужик, или нет? Ты, вообще-то, собираешься работать или так и будешь целыми днями на диване лежать?
Игорь от неожиданной агрессии жены отпрянул назад, затем с презрением и ненавистью посмотрел на усталые худые плечи жены, и, не выдержав жесткого непримиримого взгляда Кати, отвернулся.
СМЕНА ПЛАНА.
НАТ. ЛЕС. Катя остановилась, тяжелые воспоминания слегка нахмурили ее лоб, но уже через мгновение она продолжила.
КАТЯ.
На следующий день, что б его не видеть, я уехала сюда, к маме и дедушке. Думала так, пересижу, успокоюсь, но вы ж маму знаете. У неё как в гестапо, и пяти минут не продержишься. Вечером мама поехала в Киев, выставила Игоря из квартиры и отобрала у него ключи. А через полгода мы официально развелись.
ИРИНА ПЕТРОВНА.
Не пробовали встретиться, поговорить?
КАТЯ.
Через две недели, как мы разъехались, мне передали, что он живет у какой-то другой женщины. Говорить было не о чем.
ИРИНА ПЕТРОВНА.
И что, потом так никого и не встретила?
Женщины подошли к густому дикому малиннику. Чтоб продвигаться вперед, им пришлось отгибать ветки руками. Метров через пять малинник закончился, и Катерина, шедшая впереди, повернулась лицом к Ирине Петровне.
КАТЯ.
Хотите, я прочту стихи, которые написала прошлой осенью, тут.
ИРИНА ПЕТРОВНА
Конечно.
КАТЯ.
Я шла по небу
Лес звучал
Одной натянутой струной,
И в звуке было столько боли
По умирающему лету.
Не уходи,- звучало где-то.
Рябины гроздья –
Капли крови Бога,
Упали мне на плечи,
И к осени вела дорога,
И в бесконечность.
Несколько секунд женщины шли молча, боясь нарушить поэтическую глубину чувств.
КАТЯ.
Был еще один роман, … я работала программистом в одной фирме. Он был моим начальником. Маленький, толстенький смешной такой, но как он красиво ухаживал и шутил! Его звали Михаил Иосифович, наедине я называла его Мишочек. Он не обижался, он вообще был очень веселый. Мы встречались почти полгода. Но, как-то я взяла отпуск на месяц, а когда вышла на работу, то оказалось, что Михаил Иосифович в командировке, а я … уволена.
ИРИНА ПЕТРОВНА.
Неужели Люба постаралась?
СМЕНА ПЛАНА.
НАТ. ВЕРАНДА ДОМА В ОЗЕРНОЙ
