не сможет понять его, не сможет посчитать его нормальным человеком… Все, что угодно, Бог может внушить человеку, дать любое видение, дать понимание о любом событии самое престранное, может ввести в состояние молчания, в состояние крика и паники, в состояние потрясения и боли, глубочайших переживаний по поводу событий мелких или никаких, может направить против любого, может сделать из любого и маньяка и насильника, и праведника, и грешника высочайшего...
Но такие вещи Бог с человеком делает тогда, когда в этом есть божественная необходимость. Отряд психически не здоровых людей есть те люди, которые на данный момент полностью находятся под таким влиянием Бога и должны Волею Бога проявлять любую неадекватность, но каждый свою и со своим продолжением и последствием. Они могут быть изолированными или проявлять те или иные качества в семье, всех погружая в страх или потрясения, или в состояние долгого терпения. Ибо люди с психическими как бы отклонениями, а на самом деле подчиненные и Управляемые Богом в этом плане, могут проявлять те качества, которые никак не общеприняты, никак не соответствуют нормам поведения в человеческом обществе, но есть те, кто именно так развивает свои качества и именно так должен развивать качества и мыслительный процесс тех, кто рядом, кому это положено претерпеть по карме, ибо и это во благо. Это – тайные труды Бога, это - сокровенные знания. Ибо пора современному человеку видеть за всем стоящего Бога и труд Бога, ибо и нет и не может быть другой причины. И надо знать каждому, что все психически не нормальные люди с материальной точки зрения, на самом деле абсолютно адекватны и нормальны, но на данный период введены Богом в такое состояние, порою достаточно длительное, но исправляющее дефекты не психики, но качеств, прежде всего. Только о качествах может быть речь в материальном мире и все здесь делается только ради качеств творения. И никто не видит подводной, незримой работы Бога, но каждый констатирует лишь то, что на поверхности, не имея других знаний, другого понимания, не видя за всем Воли и Плана Бога на каждого.
Все это, людей, с как бы травмированной психикой, и в семью и в исправительные мед учреждения дается Волею Бога и как наказание и как переформатирование качеств, и как перевод человека из очень возбужденного или агрессивного состояния в прошлой жизни к умеренному, где через долгий путь медицинских средств, тормозящих эмоциональные всплески, человек приучается к более спокойному проявлению себя. Не исчерпать все причины, по которым Бог может дать человеку видимое психическое отклонение.
В любую минуту, мгновение Бог мог бы любого привести в норму человеческого поведения, но каждый такой как бы больной должен отрабатывать таким проявлением себя те качества, которые неугодны Богу, через этот путь упорядочить сознание и поведение и становиться уже пригодным в следующем рождении начать путь адекватного развития и восприятия материального мира и тех контактов и условностей, которые здесь имеют место преимущественно.
Мне надо было просмотреть, как работает Бог над человеком, как манипулирует его чувствами, мыслительным процессом и пониманиями, как через препараты приводит его в состояние торможения, как таким образом усмиряет человека, также, как дает ему видения, дает великую уверенность в истинности видения и поддерживает его, это видение или направление мыслительного процесса сколь угодно долго.
Работа Бога в материальном мире есть вещь потусторонняя, мистическая, непостижимая. Не знающие Бога люди любое отклонение воспринимают, как вещь трагическую для семьи, для отдельного человека, и мало кто понимает, что этот путь работы Бога над человеком есть путь, открывающий двери в материальный мир к адекватному его восприятию, но уже с теми качествами, которые более угодны Богу, которые не знают неуравновешенности, вспыльчивости, особой эмоциональности, на дают здравомыслие, умеренную эмоциональность, терпение, смирение, что в свое время есть те качества, которые и выводят на путь религии и в дальнейшем непременно открывают врата на путь преданного служения.
Возвращение в коммуналку было таковым, как-будто я вышла в магазин и вернулась. Она жила своей жизнью, ничем не показывая никакого особого отношения или интереса ко мне. Это упрощало восприятие всего, что со мной произошло, и теперь надо было продолжать свой быт, но уже в качестве инвалида второй группы, что обеспечивало мне материальную помощь и таким образом решение самых насущных проблем нашего с Туласи бытия.
Славочке было уже три года и Светлана оформила его в детский сад. Поэтому мне предстояло просто забирать Славика из детского сада, кормить его и дожидаться Свету с работы. Далее я возвращалась домой, уже имея возможность заниматься и тем, что называется духовное развитие.
Пока Бог не давал мне никаких особых дел в плане написания Святых Писаний, но стал постоянно мыслью указывать на то, что мне надо приобрести магнитофон. Мама, как-то желая после происшедшего помочь мне материально, пригласила меня поработать с нею в ее торговом ларьке. Вследствие этого за неделю работы я заработала столько денег, что их было достаточно, чтобы купить, приобрести на Верхнем Темернике недорогой магнитофон. Этот кассетный магнитофон я стала использовать, записывая на него стихи Бхагавад-Гиты на санскрите и таким образом учась понимать и заучивать тексты Бхагавад-Гиты на слух. Это была очень увлекательная работа, и она была столь успокоительной и духовной, что мои особые переживания о своем материальном и духовном развитии уходили на нет, как и уходило на нет чувство зря прожитых дней.
Надо сказать, что мои диктовки на магнитофон текстов с санскрита были все же слышны и в соседних комнатах, как я ни старалась это делать достаточно тихо. Моя речь при записях на незнакомом языке вызывала недоумение у Елены из 55 комнаты, и она почему-то решила, что я занимаюсь магией или чем-то потусторонним и в свою меру об этом оповестила коридор. Однако, не было вокруг меня какого-либо ажиотажа, никто не поднимал этот вопрос, никто Волею Бога не любопытствовал, но Лена, будучи подозрительной и черезчур себе на уме, полагала, что здесь есть что-то против их семьи, и потому относилась ко мне с элементом предвзятости, все чаще заговаривая со мной и пытаясь выведать нечто, хотя все было просто, но не для нее и ее любопытства. Однако, внутренняя неприязнь, не понятно каким образом, но в ней поддерживалась и ожидала своего часа. И этот час наступил.
Дело было уже в июне, когда полетел тополиный пух. Я готовила на кухне, разделяя с Еленой одну газовую четырех-конфорочную плиту. Она готовила также на своих двух конфорках. В открытую форточку залетал пух и осаждался на еде. Я попросила Елену, поскольку форточка была с ее стороны, в части кухни, которую они отгородили себе шкафом, чтобы она ненадолго, пока я готовлю, прикрыла форточку. На это она ответила молчанием. Я повторила просьбу второй, третий раз… Видя, что она почему-то упрямится, я протиснулась мимо нее на ее часть кухни у окна и молча захлопнула эту злосчастную форточку. Бросив ложку, она гневно вытолкала меня из кухни и стала обоими руками бить меня в коридоре матерясь и гневно обращаясь ко мне, называя меня самыми мерзкими словами, громко, привлекая внимание всех, кто в это время был в коридоре, а были завсегдатаи курения; у отдаленного окна стояли Ольга из пятьдесят девятой комнаты, ее молодой сожитель Сергей, Наталья из пятьдесят восьмой комнаты, Ирина, из шестидесятой комнаты, по коридору бегали дети…
Этого я от нее никак не ожидала. Ее дети часто забегали к нам в комнату, заходил и Юрий и она сама, на Новый Год я укрыла ее от пьяного мужа… И такое отношение… Через некоторое время она уже стояла у окна, держа на руках своего третьего ребенка, которому может быть было около года, и громко рассказывала ситуацию, по которой все и произошло, но рассказывала так, что я оказывалась виноватой, психически нездоровой, что мое место в психушке…
Услышав ее несправедливую речь, я вышла из своей комнаты, подошла к ним ко всем и стала ее совестить, ибо все было не так. На это она, держа ребенка на руках, при всех подошла ко мне и свободной рукой, кулаком ударила меня в лицо с такой силой, что уже скоро там, у глаза, красовался синяк. Оскорбленная, я спросила всех, почему они не защищают меня, почему они, видя, как она избивала меня, не остановили ее, почему они и теперь, когда она наотмашь кулаком ударила меня, не сказали против нее ни слова… На это был мне ответ очень короткий. Сергей, сожитель Ольги из 59 комнаты, сказал: «А нечего было к ней лезть, ты сама виновата.». Увы. Я не была виновата. Безразличие, заступничество и молчание в угоду этой крикливой женщине повергло меня в отчаяние. Она же, не унимаясь, стала кричать: «Я, вот, сейчас вызову милицию и скажу, что ты на меня с ребенком набросилась. Видишь, что я с ребенком и начала со мной драться. Да ты ненормальная. Все подтвердят, что так и было и ты ничего не докажешь». Великая Боль и чувство потрясающей несправедливости и лжи были столь ошеломляющими, что я, не помня себя от этой боли сказала ей при всех: «Будь ты проклята и пусть будут прокляты твои дети и твоя семья». Бог открыл мне рот и вложил эти слова. Сказав это, я повернулась и ушла. Но это был не конец. Примерно через часа полтора кто-то в дверь постучался. Я открыла дверь. На пороге стояла бригада скорой помощи. Елена вызвала психиатрическую скорую помощь. Я посторонилась. Люди вошли. Они стали расспрашивать о ситуации. Я спокойно рассказала, как было дело, ответила на все их вопросы, указала на причину изначального разногласия. Люди встали и, попрощавшись, стали уходить. Видя, что меня не забрали, она высунулась из окна на улицу и стала кричать им, чтобы они вернулись и забрали меня. На это снизу ей был дан ответ, что в психиатрической помощи по всему нуждается она сама.
Несколько дней спустя кто-то постучался в нашу дверь. Я открыла. Стоял Юрий. «Надо поговорить», - сказал он. «Хорошо», - отвечала я и вышла в коридор. Он стал спрашивать меня, почему я прокляла его семью. На это я ему рассказала о том, как все произошло. Я сказала ему, что на самом деле никому не желаю зла, эти слова вышли из меня автоматически в момент сильного волнения и боли, что Елена ударила меня кулаком в лицо и у меня хорошо виден синяк, что никто в коридоре не попытался ее остановить, что она поворачивала дело так, что не она а я напала на нее… Пока я это ему говорила к нему подошла Лена и стала вкладывать в его руку нож со словами: «Убей ее». Он нож не взял, повернулся и ушел. Ушла и она. После этого случая я перестала с ней говорить и ушла за другую плиту на кухне, которая не имела хозяев и теперь я готовила пищу спиной к ней, не желая с ней говорить и осознав для себя, что такое коммуналка, и как плохо я понимаю еще людей, как неожиданно они могут себя проявить…
Эта же Лена оказалась женщиной вообще, как говорят, без тормозов. Принявшая ее сторону Наталья из пятьдесят восьмой комнаты, стоявшая среди всех и осудившая скорее меня, нежели ее, тоже Волею Бога
