раз. Саша, всегда легко входящий в дружеские отношения, нашел достаточно быстро общий язык с Володей, мужем Татьяны, и далее через него подружился с его братом Сергеем. Так случилось, что Татьяна с Володей разошлись, он ушел к другой женщине Наталье, но вскоре умер из-за сердечного приступа. С Татьяной связь оборвалась, но с Сергеем у Саши установилась достаточно долгая дружба, которая бы длилась и далее, если бы не отъезд Сергея на долгие десять лет, а в этот период Саша умер. Но об этом в свое время. Сергей был человек достаточно умный и неординарный, это была устремленная к свету душа, легкая в общении, мудрая, не мыслящая материальными категориями, очень интересный собеседник, добрейший человек, ищущий, как я поняла, великий смысл жизни, отрабатывающий в этой жизни пути терпения, боли, страданий, надежд, человек неспокойный и очень понятливый. Его речь всегда была стихийной, многословной, аргументированной в свою немалую меру, почти безостановочной, не каждому по силам было и разобраться в его суждениях, граничащих всегда между материей и духом.
Он не был религиозным, он еще метался по материальным философским дебрям, но везде и во всем было великое рациональное зерно, и многие его высказывания, я бы сказала, стоили дорого, но были неупорядочены и с большим трудом можно было понять о сути его мировоззрения и что он все же хочет от жизни помимо материальных благ.
Но дружба с Сашей у него была такова, что он никогда Сашу не озадачивал своими особыми суждениями, но общался с ним по некоторой упрощенной программе, интуитивно понимая его уровень материального и духовного развития и удовлетворяясь простым времяпрепровождением с ним за пивом, за самым простым разговором и никогда не отказывал ему ни в какой помощи, но и сам ее предлагал, когда в этом видел необходимость.
Но вспомнила я о Сергее не случайно. Как-то пообщавшись со мной, которая противостояла ему во всех его умозаключениях и догмах, он в немалой степени округлил глаза, что-то особое понял и принял для себя и стал общением со мной чуть ли не злоупотреблять в хорошем смысле, всегда пытаясь вызвать меня на словесную дуэль, где пытался быть непримиримым и неуязвимым, но всегда терпел величайший крах и тем сильнее привлекался к этим диалогам, не умея никак себя удержать, ибо что-то ему говорило, что этот уровень мышления он еще не встречал, не опробовал, не осмысливал, но и он ему не чужд, но и опереться в себе было не на чем, ибо пока обладал сугубо философским, подернутым материей мышлением и такой же заурядной мудростью, которой аналогии не находил в своем окружении.
Но главное в общении со мной он все же понял. Речь о том, что я написала важнейший труд под Управлением Бога, и теперь этот труд надо было как-то признать или отдать тем, кому он и предназначался. Речь шла о преданных Бога Кришны. Накануне он неоднократно говорил о том, что собирается поехать по делам в Москву и теперь предложил отправить этот труд в Московский исккон, к преданным. Я дала ему общую тетрадь, где был выполнен окончательный перевод стихов Бхагавад-Гиты с санскрита, и с разрешения Бога он должен был выполнить то, что обещал. Через недели три он явился и передал мне расписку от преданных, где было сказано, что тетрадь благополучно получена. И не более того. На этом я почти считала, что моя миссия закончена. Но Бог продолжал со мной Говорить и вести далее, так, что я снова оказывалась в ситуации непонятной, непредсказуемой. Но, тем не менее, события вкруг меня менялись.
После рождения Славочки Бог дал Саше желание выписаться из квартиры. Так я стала главным квартиросъемщиком. Почти тотчас Бог Сказал мне, что эту квартиру надо продать и купить два жилья для детей. Ибо этот вопрос был уже насущным. Светлана стала мамой, ей необходимо было отделиться, ибо она была от природы человеком самостоятельным и устремленным, ей надо было получить чувство независимости и мира в себе, что могло обеспечить только ее собственное жилье.
Также, непременно необходимо было, чтобы я ей по мере возможности помогала смотреть ребенка, как и могла бы иметь возможность работать, о чем я еще не знала, но написание Святого Писания было в самом начале, и Бог каждому давал свою определенность в этой ситуации и такую независимость, при которой бы можно было оказывать помощь друг другу. Все это было и на будущее, что Знал Бог и пока не могла знать я. Бог Сам назвал ту цену, которую надо было просить за двухкомнатную квартиру. Это было 6,8 тысяч долларов. Тогда квартиры такого же уровня продавались в районе 7 тысяч долларов, может быть немного дороже, в основном в долларах. Но наша квартира была порядком уже обшарпана, требовала ремонта. Покупатель нашелся сразу из ростовской области. Он мне тотчас сказал, что он есть истинный покупатель и весь процесс продажи и одновременно купли двух коммунальных квартир берет на себя, как и приватизацию. По сути, Бог так оформил этот процесс, что мне не пришлось здесь почти ударить палец о палец. Когда подыскивали также варианты для покупки двух коммунальных квартир, то в обоих случаях я тотчас ответила утвердительно, ибо два варианта были в районе комсомольской площади, оба дома были в центре, оба были приемлемы и также были расположены в минутах 20 ходьбы от одного к другому. Отсюда также можно было пешком дойти и до дома мамы и Саши. Мебель, которая была у нас на Северном, было отдана Светлане. В погрузке вещей помогал Сергей, как и сам Саша. Что касается комнаты Туласи, то Бог и здесь устроил так, что мы купили жилье вместе с мебелью, включая посуду и прочий кухонный скарб, за что отдали отдельно тысячу рублей. Поэтому и Светлана и мы с Туласи въехали в не пустые квартиры, как и от сделки остались средства на первое время и для Светланы и для нас с Туласи. Славочке было на тот период полтора года. Не могла не заметить, что и у Светланы и у Туласи жилье располагалось на третьем этаже. Также, у Светы была комната под номером 137, а у Туласи комната 56, и там и там в сумме цифры давали число 11, что обозначает ВОЛЮ БОГА. На это Бог обратил мое внимание.
Все Бог устроил так, чтобы все были рядом, чтобы я могла всегда проведать и помочь любому, также, чтобы я могла работать, Писать Святое Писание и выполнять свой долг перед каждым, ибо от этого Бог не освобождает никого. Но, это еще не было окончательным перемещением каждого. Но и без таких перемен обойтись было невозможно. Бог много раз Указывал мне, что все во всех переменах каждого было строго увязано с кармой каждого, каждый был строго на своем месте и в свое время и так, чтобы при всем этом каждый мог идти по пути своего материального и духовного развития, и также, чтобы я могла выполнять то, что наметил на меня Бог до моего рождения в плане написания Святого Писания. Также, надо сказать, что Бог так подобрал жилье для Светланы, что детский сад был расположен в минуте ходьбы из дома, окна комнат Светланы, смотрели прямо в окна детского сада, где расстояние было, может быть, метров двенадцать, очень близко. Но это на будущее.
Тагир буквально заваливал ребенка игрушками, привозил продукты в огромных сумках и распределял в холодильнике, который также купил. Сашина сестра Нина, работавшая маляром, взяла Свету в свою бригаду и стала ее обучать малярному делу, где Света оказалась столь старательной и умелой, или даже талантливой, что уже скоро стала зарабатывать деньги на ремонтах и евроремонтах и обустраивать свой быт меняя мебель, делая ремонт и в своих коммунальных комнатах, обеспечивая Славика и себя всем необходимым.
В этой ситуации мне и нашлось дело, ибо надо было быть со Славочкой и таким образом помогать дочери. На тот период Туласи было уже 11 лет. Соседом у Светы был одинокий немолодой мужчина пятидесяти четырех лет, высокий, худощавый, добродушный, любящий поговорить, очень часто располагавшийся на кухне, где любил пить кофе, курил и непременно читал книги целыми днями…
Нам с Туласи Бог дал коммуналку коридорного типа, о чем я теперь и поведаю. Комната в коммуналке было достаточно просторная, светлая и даже со старой мебелью выглядела уютно. Это был П-образный дом на Мечникова 120, одно крыло которого занимали коммунальные квартиры коридорного типа на трех этажах. Общая лестница вела к дверям каждой секции, за которыми был длинный коридор. Наша комната была единственной с железными дверями, в середине коридора балконом на гаражи. Балкон был застекленным, но местами стекло было разбито, но и в целом жилье представляло собой достаточно уютное гнездо, со старыми громоздкими батареями, деревянным еще крепким полом, но достаточно звукопроницаемыми стенами, что, впрочем, было не суть важно. Главное, для Туласи был решен вопрос с ее собственным жильем, как и для Светланы. Дети не знали, но понимала я, как важен был этот Богом данный путь к жилью для каждого. Никто не мог знать, как торжествовала я в себе, когда нотариус закрепил эти сделки, когда и у Светы и у меня на руках оказались важнейшие документы о собственности на жилье. Теперь я понимала, что никогда дети не будут зависимы от меня, у них есть защита, у них есть и будет возможность расширить свое жилье, что старт сделан, важный, неожиданный, Высшей Волею Всевышнего, до чего бы я сама никогда не додумалась и не осмелилась, ибо сделка была очень долгой, непростой, зависела от согласия Саши, была выполнена в условиях, где у меня не было совсем денег, также благодаря этой сделке были закрыты долги немалые по коммунальным услугам, примерно в две тысячи рублей, ибо не на что было оплачивать коммунальные услуги, и они росли.
Бог все предупредил, все учел, дал того человека, которому эта сделка показалась недорогой, выгодной, кто взял на себя те оплаты, которые никак я сама произвести не могла. Воистину. Это была великая радость. Это были и двери для меня и моей работы, как и возможность помогать впоследствии и Свете и всем членам моей семьи.
Но… не очень приветливо нас с Туласи приняла сама коммуналка. Предположения мои, что строить отношения с людьми в коммунальной квартире не так уж и сложно, были иллюзорны. Я полагала, что достаточно для этого просто быть добрым, приветливым, правильно мыслить и правильно воспринимать людей… ну, что еще надо? Отнюдь. Все сложнее. Все далеко не так просто и не так все быстро складывается, будь у тебя сто пядей во лбу. Но здесь работают свои законы. И это хотел мне серьезно показать Бог, ибо такой опыт мне тоже был нужен. Ибо не может человек, который пишет Святые Писания, быть в радужных очках, не может не знать все перипетии человеческих судеб, всю открытую здесь боль и радость, многое столь кровоточащее, что надо иметь великую мудрость, чтобы не осудить, но при этом все же проходить мимо, ибо надо быть таковым, чтобы тебя не задело до щемящей личной боли эта чужая боль и не сделала тебя инвалидом в душе таким, где писать Святое Писание будет уже невозможно, но только зализывать раны.
Здесь в коммуналке все контакты и дружбы достигаются только в кровопролитии, в очень больших потрясениях, после которых тебя еще могут признать… А пока… Отчего железной была наша дверь? Потому что до нас за эту комнату боролись, в
