Удар милосердия

даже думать о нем не хочу, меня волнует только Октавий. На его юношеские, почти детские плечи я сбрасываю огромную ношу недоделанных дел. Выдержит ли он?
Кальпурния: Он последний мужчина из рода Юлиев?
Цезарь: Да, правильно, вся надежда на кровь Юлиев. Голос крови должен вселить в него силу духа. К тому же у него есть Никатор, и мой архив.     
Кальпурния: Ты так высоко ценишь своего немого раба?
Цезарь: Никатор не раб. Хватит о делах, я и так слишком много сказал. Меня ждет Корнелий Квинт. Я должен отдать гвардии последние распоряжения.
Кальпурния: Испанский легион покидает Рим?
Цезарь: Да, я не хочу, чтоб Антоний устроил резню в Риме. Пусть будет на равных со всеми. (Цезарь уходит)
Кальпурния: Как всегда, ушел, и не сказал, увижу я его или нет.(Собирает оставленные свитки. Входит Сервилия. Кальпурния прячет в тунику палочку Цезаря.) Сервилия? Вот не ожидала тебя увидеть.
Сервилия: Прости за столь неожиданный визит.
Кальпурния: Давай без церемоний, мы же подруги. Что-то случилось? Ты вся дрожишь.
Сервилия: Не могу сидеть дома. Весь Город бурлит как муравейник. Кто-то будоражит чернь. Все в ожидании чего-то. Цезарь дома?
Кальпурния: Совсем недавно пошел в термы. Будет важное заседание Сената. Хотел побыть один, собраться с мыслями, подготовится. У тебя к нему дело?
Сервилия: Значит, он здоров и у вас все в порядке?
Кальпурния: Все, как всегда, а что с ним может случиться?
Сервилия: Никатор с ним?
Кальпурния:  Как всегда рядом с Цезарем. А почему ты спрашиваешь?
Сервилия: Какой-то глупый городской стражник распространяет слух, будто личный раб и секретарь Цезаря Никатор, ночью покинул Рим.
Кальпурния: Глупости, я сама видела, как все утро они работали в этом кабинете.
Сервилия: Еще, … мой сын Марк…вчера не вернулся домой. И никто о нем ничего не слышал. Материнское сердце чует беду.
Кальпурния: А причем тут Цезарь?
Сервилия: Точно не знаю, но их пути как-то связаны. Оборвется один, оборвется и другой.
Кальпурния: Мне не понять тебя, у меня нет детей.
Сервилия: Важно, что у вас все хорошо. Пойду домой, может Марк уже там.
Кальпурния: Хочешь, я провожу тебя? Мне нужно навестить отца.
Сервилия: Нет, нет. Не нужно, я сама дойду.
Кальпурния: Скоро гроза начнется, я прикажу дать тебе носилки?
Сервилия: Не нужно. А ты надолго к отцу?
Кальпурния: Хочу пригласить его к нам на ужин. Гай сказал, что вечером у нас будет повод для торжества.
Сервилия: Он так и сказал?
Кальпурния: Да, а почему тебя это удивляет?
Сервилия: Нет, не удивляет. Просто меня в моем доме никто на праздники не приглашает.
Сервилия уходит. Гремит гром, сверкает молния. Кальпурния со свитками тоже                  уходит.
                 
                               
Картина третья
      Перед занавесом, на авансцену выходят заговорщики. Гремит гром, сверкает молния.
Каска-старший: Кассий, скоро полдень. Сколько ещё ждать?
Кассий: (раздраженно) Чего ты хочешь? Чтоб я прекратил дождь и заказал обед?
Каска-старший: А какой смысл ждать! Цезарь наверняка что-то учуял и из дома не выйдет. Он хитер, как лиса.
Аквила: Каска прав. Даже просители начинают расходиться. Мы не можем здесь торчать бесконечно. Если не стража, то кто-нибудь из лизоблюдов Цезаря нас заметит и ему доложат.
Требоний: Надо выяснить планы Цезаря. Пока не узнаем, что он задумал, расходиться не будем.
Спурий: Нужно не просто узнать, а любым способом выманить его из дома, а не удастся выманить, придется штурмовать. Никто никуда не расходится! ( Марку Бруту) Марк, что будем делать?
Марк Брут: Пусть Децим под любым предлогом зайдет к Цезарю и на месте все разведает.
Спурий: Нет, нет. Повторяю  никакой разведки! Децим, иди к нему, говори ему, что хочешь, делай, что хочешь, но чтоб Цезарь сегодня был в Сенате!
Децим Брут: Почему ты уверен, что Цезарь послушает меня? Пусть Марк пойдет, он гораздо красноречивей.
Требоний: Децим, не время спорить. Если Цезарь кому и поверит, так только тебе.
Все: Да, да, Децим. Только ты. Ты единственный. Нужно идти.
                      Вбегает Каска-младший.
Каска младший: Гай, Марк! Плохие новости. Только что наши друзья перехватили некого Артемидора, учителя геометрии. Он нес Цезарю письмо, в котором полностью описал все подробности нашего заговора. В письме были указаны все имена заговорщиков.
Марк Брут: Откуда он мог знать?
Спурий: Вы убили его?
Каска младший: Нет. Письмо у нас, а самому учителю удалось вырваться и бежать.
Кассий: Необходимо срочно найти и убить негодяя, пока он не написал еще одно письмо. Бери брата и срочно на поиски Артемидора.
Требоний: Всё, граждане Рима, игры кончились! Либо мы убиваем Цезаря сегодня, либо он нас завтра!
Марк Брут: (себе) Предательство! Как я этого боялся!
Аквила: (себе) Нужно бежать, немедленно бежать.
Спурий: (всем) А никто и не обещал, что будет легко.
Требоний: Децим, как видишь на тебя последняя надежда.
Децим Брут: Хорошо, я пойду. А вы рассредоточьтесь, не торчите кучей, как варвары перед боем. Если я выйду из дома и пойду к Форуму, значит, Цезарь идет за мной. Любой другой вариант означает провал.
Марк Брут: Децим, удачи тебе. 
                      Децим Брут уходит в одну сторону, остальные в другую.

             
                              Картина    четвертая.

      Дом Цезаря. Его рабочий кабинет. Цезарь молча стоит спиной к залу. Входит Децим Брут.
Цезарь: Я ждал тебя.
Децим Брут: Ты ждал? Как ты мог знать, что я приду? Один в пустом доме, ни Кальпурнии ни Никатора!
Цезарь: Я догадался, что они пришлют именно тебя. Ты единственный из них, кто способен действовать. Без тебя эта шайка шакалов испугается собственной тени.
Децим Брут: Ты прав, никто из них не решился пойти на разведку…  Все готово, нужно идти. Бедняга Артемидор, чуть не погиб, пробиваясь к тебе. Вот только… я не заметил нигде стражу. Кто будет арестовывать заговорщиков, Марк Антоний или Квинт Корнелий?
Цезарь: Оставь пустые вопросы. Времени мало, а разговор очень важный.
Децим Брут: Арест заговорщиков – пустой вопрос? … А-а-а, понял, по твоему сигналу римские граждане просто разорвут их на площади? Я б до такого не додумался.
Цезарь: Нет, мой друг, все будет не так. А теперь слушай внимательно. Никто никому не причинит вреда. Ни Антоний, ни Корнелий не знают, что произойдет сегодня в Сенате. Мне стоило большого труда сохранить все в тайне. То, что я скажу сейчас, будем знать только мы с тобой и Никатор, и эта тайна должна умереть с нами, иначе все мои планы рухнут. Даже Октавий, мой наследник, никогда ничего не узнает. Поклянись честью воина, что унесешь эту тайну с собой в могилу.
Децим Брут: Клянусь, тебе Цезарь, что так и будет.
Цезарь: Я просил тебя стать одним из заговорщиков не для того, чтобы выведать их планы, они мне и так понятны. Я хотел, чтоб ты возглавил заговор. И пусть, формальный лидер Марк Брут, главным исполнителем должен стать ты. 
Децим Брут: Кем стать?
Цезарь:  Да, ты не ослышался. Именно ты, и только ты, должен убить меня. Я не могу доверить такое важное дело, как собственная смерть, кому попало.
Децим Брут: Цезарь, ты болен, у тебя бред. Я позову лекаря. Тебе не нужно никуда идти.
Цезарь: Молчать! Стой и слушай, когда с тобой говорит диктатор Рима! Нет, это уж слишком! Два года Рим без войны, а дисциплина совсем никакая. То легион без приказа  вошел в Город, то мой лучший стратег называет речь диктатора бредом! Соскучились по дисциплинарным казням! Слушать и не перебивать.
Децим Брут: Я слушаю, мой диктатор.
Цезарь: Так вот, авгур Спурина не ошибся. Боги во сне предупредили меня, что приступ болезни, который скоро случится со мной, будет последним. Предвестники смерти уже посетили меня. Но я воин, и не хочу умереть, как дряхлый старик, в постели. Я, величайший из римских полководцев, хочу умереть как солдат. И ты поможешь мне в этом. Это приказ! А эти ленивые бездари во главе с Марком Брутом нужны, чтоб моя смерть не выглядела самоубийством. Мне очень нужна твоя помощь. Эти ублюдки и болтуны из знатных фамилий никогда и ничего не умели делать хорошо.
Децим Брут: Можешь не ждать дисциплинарного суда и казнить меня за невыполнение приказа прямо сейчас.
Цезарь: Значит, ты готов умереть, а приказ не выполнишь?
Децим Брут: Да,  мой Цезарь, лучше я умру сейчас.
Пауза. Цезарь на минуту задумался.
Цезарь: Тогда к тебе обращается не твой диктатор, а твой смертельно раненый болезнью боевой товарищ. До утра мне не дожить и в Сенат я обязан пойти. Ты хочешь, чтоб весь Сенат смотрел на мои судороги и предсмертные конвульсии? Я прошу тебя об «УДАРЕ МИЛОСЕРДИЯ». И если в тебе осталась, хоть капля крови римского легионера, ты не можешь мне отказать!
Децим Брут: (падает на колени)  Пощади, Цезарь! Ты ведь мне не только командир, ты мой учитель. Я обязан тебе всем, что я умею и имею. Ты научил меня бесстрашию,  трезвому расчету, военной хитрости, презрению к смерти и даже милосердию к врагам! Я, и, такие, как я, ловили каждый твой взгляд, каждый жест. Все твои речи перед боем я помню наизусть. А жить убийцей своего учителя - слишком тяжелое бремя, даже для римского легионера. (Цезарь с сочувствием смотрит на Децима. Их взгляды встретились. Децим, пристыженный взглядом Цезаря встает с колен)… Прости, диктатор, за минутную слабость. Я выполню любой твой приказ. 
Цезарь: Если тебе так легче, пусть будет приказ. Возьми этот кинжал. Именно им ты нанесешь мне удар. Куда? Выберешь сам.
Децим Брут: Почему этим кинжалом?
Цезарь: На его лезвии на арамейском языке  написано  - «смерть Цезаря». Подарок Клеопатры. Она купила его у какого-то восточного колдуна в Александрии. Я не очень-то верю во всех этих колдунов и их предсказания, но как видишь, пригодился. После моей смерти брось кинжал в Тибр.
Децим Брут: Будет исполнено.
Цезарь: Ещё одно… Хотя нет, иди и скажи им, что через час я буду в курии Помпея. Боги свидетели, я не хотел его смерти, и пусть статуя Помпея будет моим жертвенником.
                            Децим Брут уходит                               
Цезарь:  (В последний раз осматривает свой дом. Подходит к каждой дорогой ему вещи и мысленно прощается с ней. Вдруг приступ сильной головной боли усадил его в рабочее кресло.) Только не сейчас! О боги, дайте мне отсрочку, хотя бы несколько часов, мне больше  не надо. Клянусь вам.
Боль проходит. Цезарь с удивлением замечает, что все, как бы на месте, но по-другому (другое освещение сцены).  Его статуя, стоящая в углу комнаты, ожила, и так же как он, с интересом рассматривает комнату) Цезарь встал и направился к выходу.
Статуя: Уже уходишь?
Цезарь: Да, ухожу и больше не вернусь. Теперь в тебя все будут тыкать пальцем и говорить « Вот Цезарь».
Статуя: То есть до скончания веков за Цезаря останусь я?
Цезарь: За Гая Юлия, уж если быть точнее.
Статуя: Прекрасно! Ты торопился - так иди. Отныне весь почет и славу беру я на себя.
Цезарь: Прощай.
Статуя: О! Нет, постой.
Цезарь: Чего еще?
Статуя: Уж коль я Цезарь, прошу мне почести по рангу оказать.
Цезарь: (весело) Ах, так! Ну, что ж изволь… (Цезарь отходит несколько шагов назад, поднимает в верх правую руку, и торжественно проходит мимо статуи. ) На смерть идущий, приветствует тебя «Великий Цезарь».

                                                    ЗАНАВЕС

Эпилог.
(голос за сценой)
      После убийства на теле Цезаря насчитали двадцать две раны, и только одна была