Рассказы о мастере Ух Хху

 

 

***

 

Утверждают, что это реальные факты, касающиеся биографии прославленного
человека. Мы постарались расположить их по мере возраста – от свидетельств о
более молодом Ух Хху к более зрелому. Конечно, с относительной точностью.

 

 

 

***

 

Мастер Хху возвращался домой в час пик. Автомобили проносились
в сантиметре от тротуара. Тяжелые шины норовили отдавить учителю ступни. После
особенно рискованного сближения он скакнул на проезжую часть, атаковав
встречную машину своим знаменитым цки.

Хху отлепили от лобового стекла, отправив в больницу. Там он
продолжил размышлять над ката «Найханчин» в течение следующих месяцев. Осень
подарила ему вдохновение и несколько хайку.

 

 

***

 

Однажды летом Хху захотел купить сок в супермаркете. Он
презирал подобную продукцию, но был по натуре экспериментатором. Мальчишкой, ловившим
раков в реке бурого цвета.

Зашел в зал, выбрал мультифруктовый. Присел на забор, вскрыл.
Вмиг проглоченная оса нанесла ему скрытый вибрирующий удар. Блокировать Хху не
успел и вновь очутился в палате. Ценителей ждали новые хокку.

 

 

 

***

 

Мальчишкой ловил раков в реке бурого цвета. Голыми руками –
в скрытых норах под нависшими земляными глыбами. Риск был тогда его хлебом.
Если бы он знал, какие пируэты готовит ему карма, как далеко отстоит поэзия от
реальности, какая сложная штука эоны времени и места…

 

 

***

 

Ученики легендарного Ух докучали в вопросе буддийских
коанов. Как правило, он отмалчивался, курил в лицо душистый бамбук, либо плевал
дынными семечками, либо швырял чучело горной обезьяны. Ничего не помогало. Ни
один не испытал сатори. Несколько от испуга обмочились, за что угодили на
кухню. Сам он, правда, также не вкусил ни разу сатори. Почему боялся, что его
выпорют как неофита.

 

 

 

***

 

Поединок Хху с чемпионом мира по боксу удостоился стать
сенсацией века. Профессионал-тяжеловес управлялся с соперниками вскоре после
гонга нокаутом. Но Ух не волновался. Когда его, погруженного в медитацию,
довезли до стадиона, он прихватил в раздевалку саквояж деда, прославленного
знахаря. Внутри покоилось тайное снадобье, настоянное на спирту. Хху осушил
пузырек непосредственно перед поединком. Бой завершился моментально. Мастер
улизнул в пустоту, оставив противника с носом.

 

 

 

***

 

У Хху было несколько любимых поговорок. Они неизменно связывались
с ритуалами. Когда повязывал косы перед схваткой, твердил: «Береженого Бог
бережет».

Оправляясь в хижине на утесе, шептал: «Не выдай».

Глядясь в зеркальце, надраенное учениками, плевал, растирал медь
рукавом и приговаривал: «Кто старое помянет, тому глаз вон». Кстати, это ему помогало
воспринимать наступивший день как абсолютно новый.

 

 

 

***

 

Мастер Хху провел свою молодость на Тибете. Скитался из
монастыря в монастырь, потеряв им счет. Обогащался духовно, постился, смирялся,
клонил, клонил очи долу.

Подняв их однажды, узрел обросших людей в черном одеянии с желтыми
крестами на груди. «Отколева такой?» - спросили его окающим басом.

 

 

 

***

 

Хиппи сенсей недолюбливал. Накормленный ЛСД, он терял
прыжковый удар. Зато на концертах никто не высказывал восторг так спонтанно,
как Ух. Даже Джоплин отметила: «Нехило двигается узкоглазый».

 

 

 

***

 

На президентских выборах без Хху старались не обходиться. Приглашали
в любую страну в преддверие помпезного действа. Рядом с кандидатом Ух выглядел настолько
серьезно, что киллеры не велись ни на какие деньги. Смоляные волосы парализовали
снайперов, а край катаны вдохновлял скачивать фильмы с Тосиро Мифунэ. Хотя учитель
был на две трети китайцем.

 

 

 

 

***

 

В родной школе Ух Хху педагоги часто совершали харакири.
Став взрослым и сансеем, он нашел способ избежать булинга. В области пресса у мастера
покоился широченный лэптоп с роликом вываливающихся внутренностей. Когда
наступал критический момент, Хху издавал вопль и задирал рубашку.

 

 

 

***

 

Посетив зоопарк, Ух Хху гладил тигра. Взревновавшая самка напрыгнула
сзади, обняв плечи бойца когтистыми лапами. Мастер легко сдернул ее, шлепнув о
землю, как тряпку. Самец одобрительно зарычал. Служители были недовольны.

 

 

 

***

 

Столкнувшись на темной улице с бандой, Ух повел себя по
понятиям. Доказал нападавшим неправоту, используя только пальцы. В конце
разговора прижался к стене и протаранил ее локтем. Покосившееся треснутое до
фундамента здание до сих пор показывают экскурсантам.

 

 

 

***

 

Хху уважал джаз. Музицировал на китайской флейте, извлекал
синкопы. Как говорили специалисты, не тянул на второго Бикса, но и сам считал
такую стезю несерьезной. Гораздо больше его привлекала ловля осьминогов с юными
помощницами. Когда выуживал шаловливую сопливую шельму, ненароком ронял в декольте…

 

 

 

***

 

В своем додзё мастер Хху сутками отрабатывал стойки. Его
подопечные то изображали солнечные часы, то раскорячивались над мыслимым седлом,
то цепенели, как монументы. Прозевав оплеуху, были вынуждены оправдываться
нехваткой ловкости. Слабаки линяли, претерпевшие зверели и закалялись в элиту.
После их противников частями собирали в переулках. Почему Ух заклинал: не
деритесь.

 

 

 

***

 

Ли преклонялся перед Хху. Шельмуя корифеев старых школ,
неизменно преображался, доходя до упоминания этого имени. Лицо Брюса тогда
делила пополам обаятельная мальчишеская улыбка. Вскочив со стула, он снимал
шляпу.

Впрочем, так, возможно, поступал Ньютон, когда при нем произносили
имя Создателя.

 

 

 

***

 

Луной мастер Хху любовался лишь на Янцзы. Ни в одной другой
реке она не переливалась, точно опаловая рыба.

Уронив жбан из-под вина в медленные струи, Ух заливался
слезами, вспоминая тех, кого нет рядом. Проклинал Борхеса и его парадигму, так
как не мог, словно Бо, кинуться за борт обнимать неверное отражение.

 

 

 

***

 

Хху смертельно боялись на курсах актерского мастерства.
Во-первых, он считал их жульничеством, во-вторых, не видел в них смысла. Под
видом слушателя наставник проникал в аудиторию и в самый неподходящий момент,
выхватив череп, принимался декламировать Гамлета. На замечания не реагировал,
на увещевания разражался гонконгской бранью. Юродствовал, симулировал священный
трепет.

 

 

 

***

 

Ух не брезговал самой черной работой. Не единожды ему
доводилось наниматься на склады грузчиком. Даже закаленные суставы и кисти
человека, наносившего цки силой в (нрзб) фунтов, не выдерживали 12-часовой
перегрузки. Уронив холодильник или плазму, Хху выслушивал сумму штрафа и с
ликующим ржанием юного конька выносил пяткой рампу, устремляясь на волю. Никто
не смел его сдерживать, а часть коллег следовала заразительному примеру.

 

 

 

***

 

Внутренний мир Хху был напряженным. Он еженедельно
прочитывал по книге Мураками, не успевая к выходу новой. В такой погоне мастер рисковал
посадить зрение, поэтому обратился к офтальмологам и выписал себе очки.

Из навороченной музыки предпочитал «Ван дер Грааф». Вникал в
славянскую арт-фолк-рок-группу «Аквариум». Считал наиболее цельным альбомом ее «Ихтиологию»,
ошибочно увязав название альбома с именем команды.

Выучил пятнадцать языков, в том числе украинский, за что был
принят в почетные жители Черновцов.

Иронизировал по поводу теории пассионарности Льва Гумилева: «Пассировал
бы этих пассионариев».

Метал в дверной косяк ножи, вилки, сюрикены, топоры, палочки
и тапок. Последние предназначались вороватому слуге Пу Ю.

 

 

 

***

 

О выдержке сенсея гласит следующий пример. Засидевшись за наперстком
саке с друзьями, Хон Гиль Доном и Мотобу Тёки по прозвищу Обезьяна, мастер
смекнул, что с него хватит. Дальнейшие события подтвердили его прозорливость.

Уже изрядно подшофе, Дон и Тёки затеяли перепрыгивать через
крышу соседнего дома и обратно. Вскоре они начали приглашать и Хху
поучаствовать в задорном соревновании. Но тот покачнулся, вынул «Критику
чистого разума» на немецком и погрузился в сон младенца.

 

 

 

***

 

Одиночество мастера Хху бывало беспрецедентным. Тогда он вел
себя, словно раненый слон. Уничтожал продукты, прокладывал просеку в чаще. Молча,
без трубного рева. Оклемавшись, стыдился и упорно размышлял над тем, как много вокруг
людей, готовых прийти на помощь. Совершал чайную церемонию.

 

 

 

***

 

Ух славился гениальностью. Проштудировав множество пособий
по дзэну, он совершил открытие. Оказывается, это учение гласило о том, что на
свете ровным счетом ничего нет. В том числе и самого дзен-буддизма. Желая убедиться,
мастер заглянул в переплетенные фолианты с иероглифами на корешках «Пелевин».
Страницы оказались чистыми. Хху почувствовал обиду: сочинения эти по его
приказу долго переписывал вороватый Пу Ю и потом он недосчитался беличьей кисти
и яшмового Будды.

 

 

 

***

 

Просмотрев запись реваншного боя Джо Луиса и Макса Шмелинга,
Хху засел за письмо чернокожему ветерану. «Мой легендарный цки ничто перед
вашим панчем»… Поставил точку и вышел на задний двор. Нанес по макиваре такой
резкий удар, что сам его не заметил. Обложенную соломой доску обнаружили в
гнезде аистов под Черниговом.

 

 

 

***

 

В присутствии сенсея нахваливали корейца Ояму. Голой ладонью,
мол, отрубил бычку рог на арене. Хху усмехнулся, отхлебнул зеленого чая из
любимой кружки с видом Фудзиямы. «Дело нехитрое, - послышался глубокий
вдумчивый голос. – Пусть попытается лишить украшения рогатого мужа в деревне».

Прохладный вечер клонился к закату.

 

 

 

***

 

Хороня слугу, Хху затосковал. Пу Ю не заслуживал любви, но
что-то подымало ее в сердце хозяина. Сколько расщепил об его спину бамбуковых
палок, сколько вытряс из кимоно уворованных безделушек... «Что ж воешь?» -
спросил себя Ух. И сам ответил: «Служил неотъемлемой частью».

Ночной филин тяжко снялся с дерева и заухал, точно покойник
приглашал в гости.

 

 

 

***

 

Бункай, бонсай и кумитэ – три кита, на которых покоилось
мировоззрение мастера. В свою очередь они покоились на «Ки-ай», порой на
«Банзай». Когда Хху выпустил книгу «Автобиография каратэ», ему прислали
экземпляр перевода на русский. Тогда он узнал, что бункай – это «Во всем мне
хочется дойти до самой сути», бонсай – «В пустыне, зноем раскаленной», кумитэ –
«Тяжело в учении, легко в бою». Такие лозунги, нанесенные на транспаранты,
можно было встретить в подвалах, где загадочные «тренеры» лелеяли традиции
будо. «Ки-ай» и «Банзай», должно быть, раздавались в акустике труб особенно
зычно.

 

 

 

***

 

Наставник Хху любовался цветущей сливой. Спустя некоторое
время слива забеспокоилась и вперила в человека вопрошающий бесцеремонный
взгляд. Настал черед смутиться созерцателю. «Ну-ну… нечего пялиться», - не
выдержал Хху и пошел кушать рисовые колобки. Это традиционно повторялось из
года в год.

 

 

 

***

 

Образ мастера – старец в длиннополом халате, опирающийся на
бамбуковую палку. Его седые волосы развевает ветер, или же Ух Хху собирается
постучать в ворота горного храма. Данный образ – мыльный пузырь.