Мы познакомились примерно за полгода до этой поездки. Я жила в частном домике, где снимала комнатку со своим крылечком и крошечной летней кухонькой. За водой ходила на колонку. А он на той колонке мыл автомобиль. Ой, да все там мыли, хотя это как бы не приветствовалось, неважно. Как-то познакомились и разговорились. Он знал моё имя. Я знала его имя. Между собой мы прозвали его, высокого и стройного красавца, Князь Игорь. У него были светлые волосы, всегда – аккуратная мужская стрижка. Сначала у него был автомобиль, напоминавший мне Валеркин «Порше» - двухдверного малыша: такой же беленький, и тоже совсем не новый. Марку я не знаю, не разбираюсь в этом. И вот однажды он подъехал к дому, когда я шла с водой.
- Оля! Можно с тобой поговорить?
Он был изрядно выпивши, но симпатичный, и нравился мне, оттого и села на сиденье с ним рядом, думала – правда, человек в расстроенных чувствах, хочет поговорить.
На мне те же самые легендарные домашние тапки из зелёного велюра, ну и какая-то одежда. Нет, ну вот в чём вы можете под покровом темноты, например, выйти на колонку за водой – со своими двумя баллонами-пятилитровками? Вот и я так: не в вечернем платье, и не в куртке с джинсами для прогулок. А как попало! Но вполне допустимо для совершения хозяйственной деятельности. Стыдно ли мне за свой затрапезный вид? Да так, не очень. Я ж около дома.
Из разговора – лишь обрывками – помню, что пожаловался, или только собрался пожаловаться – я один! Я одинок! И тут же смял всё это – словно бы устыдясь своей собственной слабости, виня себя за то, что проболтался! – ведь надо быть мужчиной! А в глазах и голосе – слёзы. Ну, хорошо, думаю, не стал жаловаться – тогда о чём?
Мы сидим вдвоём в его автомобиле, отмечаю про себя, что всё у него чистенько, аккуратно, и это радует. Князь Игорь выпивши, и я ему об этом говорю с лёгкой укоризной – что ж ты так ездишь, это опасно! – хотя прекрасно знаю, что в нашей глуши не будет ни одного гаишника, а он живёт практически рядом, через две улицы, обе тихие, почти без дорожного движения.
- Опасно?! Ну и пофиг!!! Разобьюсь – туда мне и дорога! Что мне терять?!
Внезапно он заводится и круто выруливает из нашей улички на ближайший перекрёсток, хотя и спокойный, и не слишком проезжий (магистраль – ещё кварталом ниже), и несётся, как бешеный, я сижу, не успев даже пристегнуть ремень безопасности, и это так страшно!!! Не только за себя и за него – пешеходы в тех краях ну такие доверчивые, и наивно надеются на соблюдение требований дорожных знаков насчёт ограничения скорости: рядом школа, осторожно, дети. Хотя уже часов 8-9 вечера, какие там дети. Поздновато для детей. Не могу вспомнить, как именно мы ехали, помню, что он резко дёргал руль, и автомобиль кидало из стороны в сторону… На обратном пути, около той самой школы, я на него уже закричала, велела остановить здесь! Он остановил, и я вышла на улицу, дрожа от пережитой опасности. Как только мы никого не сбили? Почему он думает, что может рисковать не только своей жизнью, но и моей? Так мало для него значу? А ведь собиралась в него сильнее влюбиться, плюнуть на возраст - конечно, я старше! - но - увы, не получилось.
Я шла пешком до дома в своих тёмно-зелёных велюровых растоптанных тапках. Не было в них слишком тепло или слишком удобно. Но дошла, конечно. Уши руками держала, озябли от свежего ветра. Промёрзла, но не очень уж. Если и трясло меня, то не от холода. А трясло порядочно.
Сидела вечером за кружкой горячего сладкого чая, в который по такому случаю влила добрую ложку коньяку, - ну, надо же и мне как-то успокоиться?! Кто знает: ЧЕГО я только что избежала? Смерти? Быть свидетелем чужого преступления? Попасть на суд? Отвечать, почему не смогла остановить пьяного водителя? И за чаем вспоминала, как мы с ним впервые познакомились. Была весна...
У Малышки – хозяйской собачки – в новогоднюю ночь родились щенки. Четверо! Суровая порода – на снегу их родила! Прям как у Есенина в стихах, ну, вы помните. В марте малыши уже подросли, и на славу были откромлены материнским молоком. Каждый из них к моменту выхода из тёплого укрытия был красив, кудряв и имел силуэт двухлитровой банки на ножках. Смешные, милые создания! В доме совсем не было денег, и я понесла собачек на базар продавать. Люди уже по дороге стали спрашивать, какой породы. Думали, что алабай, прикидывали, сколько он мог стоить. Нет, говорила я, мы – дворняги. Сколько стоит – а сколько не жалко!
Я дошла до оптовки пешком, это было довольно далеко. Там одного пёсика продала какой-то девушке за символическую плату – сущие копейки. Она сказала, что живёт на съёмной квартире, но в её комнате есть утеплённый балкон. Там псу будет хорошо. Давно хотела завести собачку! Спросила, вырастет ли пёс крупным. Я отвечала, что мать невысокая, но крепкая, очень умная, и что порода эта добрая, весёлая, ласковая.
На вырученные деньги мы купим немного еды. Время непростое...
А второго щеночка несу обратно домой. У дома стоит на своём автомобиле Князь Игорь. Мне надо проходить как раз мимо него, и я к нему обратилась – не нужна ли ему собачка.
- Нет, спасибо.
- А никого не знаете, кто взял бы?..
После этого стали у колонки здороваться: раз в две-три недели приезжал «мыться». Понятно, что не сам Князь Игорь там мылся: он купал своего белого коня. Мне ужасно нравилась эта тема – простая я, и принц – Князь Игорь на белом автомобиле – как на белом коне, встреча у колодца – колонки – как в старой сказке. Не нравился мне только номер его авто: «067» – что в сумме 13, что в сумме 4, а это уже число смерти.
***
Когда наша вечерняя поездка стала помаленьку забываться, и даже перестала сниться и будить меня его приборная доска с тревожно зашкаливающим спидометром, я шла по улице, направляясь на остановку, чтобы ехать на работу. Случайная подработка на пару часов в центре города подвернулась. Было часов одиннадцать утра. Совершенно не думая о том, что иду мимо дома Князя Игоря, это он жил тогда во дворе магазина, где остановка, я перешла через выезд из его двора. И тут услышала сигнал автомобиля. Я ничего не нарушала, поэтому даже не стала оборачиваться. Он открыл окно и окликнул меня по имени:
- Оля!
Я с удивлением увидела, что он – а это был он, Князь Игорь, - выходит из нового золотисто-сияющего автомобиля. Такой же стройный, худощавый, красивый и высокий.
Мы поехали отвозить меня на работу, и он был спокоен, не такой псих, как в тот памятный вечер. Спросил, там я живу или нет. Я жила там же. На работу – да, а куда, кем. Я рассказала. И он про автомобиль свой белый мне сказал – мол, давно его продал.
- А-а. А то я смотрю, не видно тебя на колонке.
Всю недолгую поездку – по всем правилам, с соблюдением дорожных знаков, светофоров и ограничений скорости – я помню, что еду с потенциальным убийцей и самоубийцей. И мы сдержанно прощаемся у края дороги, не заезжая во двор моей работы:
- Прости, но мне правда некогда, - так как ему тоже пора к себе на работу.
Больше никогда его не видела, хотя жила в Алма-Ате ещё долго. Как он, жив ли, успешен, благополучен?
***
Я второй год мучаюсь. Однажды в своём родном городке, в одном из дальних районов, где жила моя подруга и была больна – после операции, я пошла в супермаркет, чтобы купить ей продукты. Стою со своей тележкой, выбираю корм для Маринкиных кошек, и тут краем глаза вижу, что на меня смотрит какой-то человек. Смотрит – мягко сказано. Взгляд – эффект молнии! Хорошо подстриженный блондин. Впился в меня глазами, будто увидел знакомое лицо. Я отмечаю его высокий рост, благородные черты лица и приятную полноту, возможно, чуть-чуть излишнюю. Мы стоим довольно близко, я слышу его требовательный голос, и он не кажется мне знакомым. Человек спросил какой-то Райд из бытовой химии, а на стенде этот товар закончился, и продавцы побежали искать. Я видела, как он вытягивает шею и вертит головой, смотрит, где я. Конечно, я сделала испуганные глаза, мол, не понимаю, чего тебе? После этого встаю к кассе, он через одного человека – за мной. Я поняла, что он либо меня с кем-то спутал, либо он помнит меня, а я его – нет. И мне стало грустно.
Только сейчас, написав эту миниатюру, я поняла, кого он мне напоминает. Моего знакомого – Князя Игоря из Алма-Аты.
Хотя, поставь их сейчас рядом – и абсолютно бы никакого сходства. То есть – вообще.
***
Дописала, полюбовалась красивой концовочкой, эх, Зотиха! Можешь ведь, когда хочешь! Да и призадумалась… Ведь у кого-то сердце заболит – а что стало со вторым щенком нашей Малышки, которого я носила на базар? А всего их четверо было. Так вот: мы за них ещё дали отпор! Интересно? Ну, слушайте.
В доме в то время частой гостьей была одна бездомная восточная девушка, которая порой ночевала на базаре в каком-то доме, принимавшем небогатых постояльцев. Познакомилась она там с такими же бедолагами, с одной даже сдружилась. Когда она увидела щенков, то сразу стала просить парочку – на базаре есть одно место! Примут любых собак!
Хозяйка услышала и недоверчиво покачала головой:
- Что за место? Кто там работает?
- Они берут всех собак, любой породы, молодых и старых. Даже больных можно – они их там лечат. Можно хорошо заработать на щенках, да и старую суку можно к ним свести и сдать. Сколько она весит? За крупную они больше дадут!
- Что за контора? Кто хозяин? – ну не добиться от гостьи ответа по существу!
- Мы с одной женщиной к ним уже подходили, купили собачье мясо маринованное, водку пили, закусывали – во! Вкусное мясо, в литровых банках продаёт.
- Корейцы, что ли?! Да ты что! Никогда я им своих собак не отдам! На мясо! Малышка у меня 12 лет прожила, она – член семьи!
- Зря! Подумай. Я собак отведу, деньги с тобой поделим. Ты меня знаешь, я честная – не ворую!
Сомнений в честности гостьи не было, но отправили её в тот раз ни с чем.
Через некоторое время остальных троих щенков отдали в хорошие руки, сторожить частные дома. Там они были в полной безопасности!
А сама Малышка мирно дожила свой век. И было ей отпущено на Земле 14 лет. Собачий возраст помножьте-ка на семь – так и выйдет, что ей по меркам людским под сотню годочков было.
Светлая память собаче!
