Мой немецкий брат день первый

довольно большая стоянка для больших грузовых контейнеров. Они стояли ровно, как по линейке, под углом к движению. Было их навскидку десятка два, и ещё оставалось много свободного места. Рядом находился мотель.
- По выходным дням запрещено движение грузового транспорта по автобанам, вот они и паркуются заранее, - Дима продолжал знакомить нас с обычаями страны.
- Но ведь ещё только пятница и время дообеденное – пытался я возразить.
- А они уже отдыхают. Торопиться им некуда, Считай, что будет у них три выходных дня. Два дня будут пиво пить, а воскресенье готовиться к понедельнику.
Я вспомнил своих знакомых водителей по работе. Одного из них отправили в командировку на месяц, после чего заплатили за это 27000 рублей. Такую зарплату немецкий водила получает за те три дня, что пьёт пиво по выходным.
Пейзаж за окном между тем сильно напоминал тот, который можно наблюдать между Питером и Гатчиной. Да и дорога теперь стала похожа. Автомобилей в России больше иномарок, чем отечественных, так что, если бы не надписи на немецком языке, и не стройные колонны машин, можно было подумать, что мы едем по России. Опять же, музыка по радио звучала та же. По крайней мере, на той волне, что была настроена у Димы в машине. А Дима, тем временем, рассказывал, как они обустраивались в Германии. Дима, Оля и Наташа были коллегами, у каждого был диплом о высшем медицинском образовании, и эта тема для Наташи была очень интересна. Дима и Оля должны были подтвердить свои дипломы, но уже говоря по-немецки. Для таких случаев в Германии работают курсы, которые называются без затей Sprache. Оля и Дима посещали такие курсы полгода ежедневно по 8 часов. После чего успешно сдали экзамены и были допущены к работе. Теперь они уже считались полноправными немцами, и то, что они владели при этом русским языком, тоже шло им на пользу. Их часто использовали и как переводчиков, опять же, сугубо в медицинских целях.
Кёльн начался неожиданно. Как оказалось, так начинаются все города в Германии. Появилась табличка с названием, потом начались съезды с автобана, но нам надо было в центр города, поэтому Дима вёл машину всё дальше. Наконец и он повернул направо, и внезапно из-за растительности показались первые дома. Это были вовсе не многоэтажные новостройки, как принято у нас в России, или в той же Испании. Нет, это были невысокие, двухэтажные домики, с острыми крышами. Они стояли вдалеке от дороги и к ним вела узкая асфальтированная тропинка. За ними потянулись другие дома и так постепенно мы оказались на широкой улице, которая вывела нас к Рейну. Дима жил на другом берегу.
Первое, что бросилось в глаза на той стороне моста, это была стройка станции метро. Метро в Европе на такое глубокое, как в Питере. На глубине подземного перехода. Трамваи здесь тоже в центре города уходят под землю. В Барселоне под землёй соседствуют метро и электрички, а в Кёльне метро и трамвай. В данном случае центральная часть улицы было огорожена проволочным забором, сквозь отверстия которого можно было наблюдать поднимающиеся из-под земли на поверхность рельсы. Никого из рабочих на стройке не было видно. Очевидно, у них уже начались выходные.
Дима показал рукой на дом из красного кирпича, который стоит справа по ходу движения до перекрёстка, и сказал, что это дом, в котором они живут. Они – это Дима, Оля и Стас в одной квартире, Мария и Виктор, Олины родители, в соседней. Чтобы подъехать к дому, пришлось сделать три правых поворота. Перед нами открылась подземная стоянка для автомобилей, хозяева которых живут в этом доме. Дима вставил пропуск в окно для приёма, шлагбаум открылся, и мы въехали в подвальное помещение. Место для стоянки у Димы было прямо по ходу движения. Ещё метров пять пути, и мы остановились. Дима выключил двигатель и снял тёмные очки.
- Вот мы и приехали, - сказал он с улыбкой, - сейчас прямо отсюда на лифте поднимемся домой.
Достав из багажника наши чемоданы, мы проследовали за Димой к лифту. По дороге, пройдя пару дверей, Дима сказал нам, что здесь же находится хозяйственный блок, а именно прачечная. Внизу стояли стиральные машины, и все жильцы дома пользовались ими по мере надобности. Это было социальное жильё, в таких домах живут или эмигранты, или пенсионеры, у которых нет средств, чтобы покупать себе жильё.
Дима жил на четвёртом этаже, но нажал на кнопку с цифрой три. Это нам было знакомо ещё по Испании. В Европе этажом называется надстройка, поэтому нумерация идёт, начиная со второго этажа. Сам же первый этаж по-немецки называется Erdgeschoss.
Выйдя на площадку третьего этажа, мы не увидели номера квартир на дверях. Это тоже старая европейская привычка. Здесь нумеруют не дома и квартиры, а подъезды по улице. Подъезд, в котором жил Дима, был 147 по счёту. Соседний 149. А при входе стояли почтовые ящики с именами жильцов, куда почтальоны и курьеры складывали газеты, посылки, и прочие уведомления. На против двери лифта жили Олины родители, а Дима с Олей направо. Дима подошёл к двери и нажал кнопку звонка. Оля открыла дверь, и внимательно на меня посмотрела.
- Точно, вылитый Леонид Дмитриевич, - подвела она итог наблюдению, - Ну как, хорошо долетели?
- Отлично долетели, - тут же вступила в разговор Наташа, понимая, что с Олей разговоры про спорт точно вестись не будут, - где тут у вас ванная?
- Ванная вот тут, - Оля прошла в комнату и показала дверь, - кстати, у нас в квартире два туалета.
- Да ты что! Здорово! – не успела Наташа удивиться такому событию, как в дверь снова позвонили. Это пришла Мария, Олина мама с нами познакомиться.
Они были поволжскими немцами, но по внешнему виду определить это было совсем невозможно. Передо мной стояла обычная русская женщина, добрая и отзывчивая от души, что больше характерно для славянской натуры, чем для женщин, родившихся в западной Европе. Она забежала на пять минут, чтобы посмотреть на меня, и во-вторых, чтобы пригласить нас в один из дней на праздничный обед. В самом деле, не так часто мы собираемся всей семьёй.
Потом Наташа и Оля стали собирать на стол, чтобы пообедать, а Дима показал мне их квартиру. Она была трёхкомнатная, в одной была спальня, в другой жил Стас, а третья, самая большая, была гостиная. Здесь стоял круглый стол, над которым висела большая люстра, хотя стол стоял в углу. Рядом со столом был шведский раскладной диван, напротив которого стояла небольшая стенка с книжными полками, среди которых была и моя книга, и в центре этого безобразия грустно стоял телевизор. Надо сказать, что за всё время нашего пребывания в Германии никто его ни разу не включил. Был ещё журнальный столик, на котором лежали журналы для автомобилистов.
Дима мне рассказал, что ещё, когда он учился в школе, то часто приходил к отцу, где брал у него читать журнал «За рулём». Что у нас с Димой было общее, так это то, что отец разводился, как только сыну исполнялось два года. А разница в том, что моя мама жила очень далеко от него, в другом городе, за тысячи километров, а от Димы отец ушёл жить на соседнюю улицу. Поэтому связь с ним не прерывалась.
Между комнатой Стаса и спальней находилась ванная комната и туалет. В туалете стоял унитаз, висело зеркало и была маленькая раковина. Тут же была розетка для электробритвы. В ванной комнате тоже стоял унитаз, раковина была большая, над которой висело большое зеркало. А вот самой ванны не было. Только душ, который отгораживался занавеской. Кухня была не самой большой, для семьи на три человека в самый раз. Где-то внизу тихо мурлыкало радио. Гостиная комната заканчивалась лоджией, на которой стояли два кресла качалки и один круглый стол. Словом, всё как у нас.
Пока Дима водил меня по квартире, Наташа и Оля успели накрыть на стол. Ради нашего приезда Оля сварила борщ. На столе стояли также два салата, сыр в нарезке, колбаса, вино, белое и красное, соки, минеральная вода, варенья, джемы, масло и специи. Горячее ждало своего часа на сковородке в кухне. Хлеб отличался от нашего, это были булочки, которые легко мялись под рукой, и их использовали, в основном, на бутерброды. Дима налил всем вина, и мы выпили за знакомство.
Пока мы сидели за столом и обедали, основные вопросы задавала Оля. Почему мои родители разошлись, когда и где. Очень удивились они с Димой, узнав, что оказывается я вместе с мамой жил в Ачинске почти год, и именно там родители оформили развод. Диме никто никогда об этом не говорил. Его мама могла этого и не знать, а вот наш отец и наша бабушка, его мама, от Димы это тщательно скрывали. Так же для них было удивительным то, что, оказывается, мой дед, мамин папа, тоже родом из Ачинска. Когда я назвал его фамилию, - Кузиков, и стал перечислять тех родственников, которых знал, Оля вспомнила, что знает эту семью. Дед мой женился на бабушке давно, ещё в 1927 году, и спустя пять лет они уехали из Сибири на бабушкину родину. Поэтому про деда Оля не знала ничего, в отличие от оставшихся в Ачинске.
Борщ был очень вкусным, и я съел две тарелки. Потом подоспели настоящие немецкие сосиски из мяса. Вкус их не передать, это надо пробовать. Чай с джемом прошёл тоже на ура. Забегая вперёд, могу сказать, что за неделю пребывания в Германии я набрал лишних 10-12 кг веса, а Наташа не меньше пяти. При этом мы постоянно двигались.
Во время чая домой забежал Стас. Это был высокий худощавый парень, ростом с меня. Он хорошо говорил по-русски, без акцента, как и его отец. Оля же говорила по-русски хуже, но это была уже профессиональная привычка. Оля работала психологом и ей была необходима точность формулировок в построении фраз. Но так как она говорила по-немецки, она так и привыкла думать. Поэтому она часто произносила фразу по-немецки, а потом переводила её. Говорила она мало, но по сравнению с Димой этого не ощущалось.
Стас куда-то торопился, но сел с нами попить чаю. Он закончил школу, и теперь искал своё место в жизни. Больше всего ему нравилось ковыряться в моторах. В будущем ему хотелось иметь свою автомастерскую, а пока он с приятелями ремонтировал повреждённые автомобили. Вот и домой он забежал в одежде ремонтного рабочего.
После чая всю посуду убрали со стола в посудомоечную машину, и было принято решение просто прогуляться по городу. День Рождения у меня завтра, а пока мы посмотрим на исторический центр города. Дима позвонил в ресторан и заказал столик на завтра. А пока мы вышли на площадку и стали пешком спускаться вниз. На первом этаже помещался детский клуб. Об этом свидетельствовала надпись на входной двери. Что интересно, написано было не только по-немецки, но и по-русски.
- Здесь много живёт эмигрантов и не только из России, но из бывшей Югославии. В основном это для них написано. Русский они понимают - пояснила Оля ситуацию.
Чтобы выйти из подъезда на улицу, надо было повернуть ключ в дверях. Он постоянно находился в таком положении. Снаружи можно было войти, открывая дверь магнитным ключом, или, если из квартиры откроют, с помощью домофона. Перед входной дверью на стене висел список жильцов, указанных по фамилиям. Семья Flat была представлена дважды: Dmitrij и Viktor.
Дима открыл ящик со своим именем и просмотрел его содержание. Кроме рекламных проспектов, в ящике ничего не было. Брат положил всё на место и повёл нас той же дорогой, по которой мы приехали. Дойдя до первого