Местью надо наслаждаться, иначе в ней нет смысла.
1 Фестиваль
Из окон резиденции агентства «Альт Пальмира», открывался вид на тысячелетний дворец Потала, выделявшегося строгими линиями больших прямоугольников среди ультрасовременных небоскрёбов и мостов, парящих в облаках благодаря термоядерным реакторам на гелии-3.
В конторе, оборудованной по последней моде: скоростной пневмопочтой, телеграфом, телефоном, печатной машинкой с ментальным коммутатором; среди медного блеска переговорных труб и серебряных манометров расположился на кожаном диване обер-камергер Ея Величества, положив рядом обязательную трость с платиновым орлом. Граф буквальным образом прописался в просторном кабинете Ленара и теперь терроризировал мозг постоянными инспекциями.
– Ну-с, докладывайте, что с делегацией Марса?
– А что случилось? – Ленар изобразил удивление.
– Посол жалуется. Вы куда их поселили? Это что такое? Совсем страх потеряли!
– Модест Алексеевич, никто не ждёт скандала. Зачем? Делаю всё, что могу, исключительно из вежливости к имперским политесам.
– Как я, понимаю, это в благодарность за то, что спецназ империи выкрал вашего компаньона Рема Великолепного из тюрьмы на Марсе, и гвардейский дредноут, погасив ходовые огни, во мраке космоса идёт на всех парах к Земле.
– Почему не сказали раньше! Ферапонт, наверное, что-то напутал. Сделаем сервис наивысшего качества. Лично займусь!
Ленар обнажил платиновые зубы, соорудив на лице максимальное усердие.
– Можете гарантировать? Нам конфликт с Марсом сейчас не к чему, – предупредил граф, вынимая монокль для того, чтобы протереть.
– Конечно, моё слово крепче базальтовых скал под северным ветром.
– Постоянно живёте на грани нервного срыва. Что вами движет?
– Сейчас?
– Да.
– Желание избавиться от общества обер-камергера Штюрма и как можно скорее.
– Не выйдет, – граф поднял бровь и водрузил монокль на место. – Идёмте, покажите достижения. Император, в отличие от меня, не занимается психологией, а отправляет на урановые рудники.
– Гуманист, не в пример вам! Поверьте, изучение чужих смыслов ещё никого к добру не приводило: одно расстройство для пищеварения.
У графа напрочь отсутствовало ощущение ценности единоличной жизни. Он не мог и на секунду перестать думать об интересах империи. Власть отнимает у человека самой дорогое – право на чужую боль. Эта трепетная субстанция быстро теряет свою исключительность в толпе одинаковых судеб и страданий. Бедолага даже марки не мог собирать без чувства исполненного долга. Ему постоянно хотелось поставить на них штамп Центральной Канцелярии.
***
Витые из широких титановых полос колонны с нескончаемыми рядами зрителей парили под огромным куполом из наностекла, сквозь который светили звёзды. По сторонам, вдоль воздушных причалов сновали в несколько кругов летательные аппараты: серебристые дирижабли, бипланы и космические яхты. Режиссёр представления отказался от гравитации в пользу трёхмерного пространства, чтобы оформитель мог свободно обращаться во время представления с облаками и ветром под музыку гигантских динамиков в виде плазменных шаров, стреляющих в разные стороны разрядами голубых молний.
По прозрачным стенам ресторана в стиле неомодерн, парящего в разряженном воздухе над снежными вершинами Гималайских гор, медленно текли красные лоскуты света от закатного солнца. Маэстро Серж со своей партнёршей Малефик милостиво раздавали направо и налево автографы, пряча глаза от магниевых вспышек фоторепортёров.
Ленар изучал программу фестиваля, когда за столик сели принцесса с Ферапонтом.
– Я танцевала с Наомой-младшим!
– И что впечатления? – поинтересовался маэстро.
– Скучно с ним, таскает по паркету, не в пример деликатному Ферапонту.
– Не перехвалите, зазнается – придётся уши драть пальцами, – Ленар сделал строгое лицо, чтобы не обнаружить гордость за своего ученика. – Может быть, отсутствие практики лично с Вами?
– Ой, а при чём здесь практика? Он, конечно, маэстро, но совсем не ждёт партнёршу, предлагая успевать за ним.
– Вот и мне показалось, избаловала его Малефик. Молодые люди, а давайте проверим Ферапонта?
– Это зачем? – насторожилась принцесса.
– Пусть потренируется. Ферапонт, есть желание?
– Маэстро, предложите только тему, – с готовностью откликнулся секретарь.
– Хорошо, например, «божественное создание».
Секретарь повернулся в сторону Малефик и взглядом предложил пойти с ним на паркет. Получив согласие в виде кивка головы, Ферапонт направился к её столику.
– Вы, знаете, я всегда задавался вопросом.
– Каким же?
– Почему женщин называют божественным созданием!
– И почему?
– Потому что они все похожи на вас!
– Льстите! Надеюсь, двигаетесь не хуже?
– Ноги слегка отстают от живости мысли, но рядом с вами у них значительно больше шансов.
– Да вы мечтатель!
– Что вы, я уже весь в танце, какие могут быть мысли, одни безумства. Позвольте?
Ферапонт, обняв женщину за талию, увлёк на паркет. Принцесса начала нервно мять салфетку.
– Маэстро, смотрите, как она загребает ногами.
– Не скажите, зато с каким пафосом – царевна! Вот Ферапонт сутулится, как верблюд.
– Точно, точно, из-за неё.
– Коне-е-чно! – поддакнул Ленар.
– А что думаете о Платоне?
Принцесса отвернулась от танцующей пары.
– Обременён ролью наследника. Весь такой напряжённый, у меня аж спина начинает ныть, когда на него смотрю.
– Маэстро, я не об этом. Мне предлагают за него замуж идти.
– От судьбы не сбежишь, брак дело ответственное, тут не до романтики.
– Всё из-за этого проклятого гелия! Павел ещё не знает, что его ждёт на Нибиру.
– Это верно – счастье супружеской жизни любого сделает Фадеем Беллинсгаузеном.
– Вы сейчас о чём?
– Об Антарктиде, шестом материке Земли, разве не читали?
– Говорят там холодно, – принцесса весело блеснула глазами, оценив сравнение.
– А-адский мороз, Антарктида, одним словом! Но у меня такое чувство, что об Ферапонта можно айсберги плавить. Обратите внимание – Модлен уже смеётся.
– Действительно, – принцесса близоруко прищурилась, рассматривая в деталях, как шутит её партнёр.
– Вот и я говорю – если ждать, то можно замёрзнуть навечно в арктических широтах.
– Вы так считаете? А как же ваш компаньон Рем, он ведь в тюрьме на Северном полюсе? – мстительно заметила принцесса.
– Принцесса, вы жестоки! Рем – жертва обстоятельств. Это совсем не ваш случай. Вам нет нужды выбирать между честью и сыном. Впрочем, у него и выбора-то не было никакого!
2 Честь семьи
Пять лет назад, планета Марс, за кулисами Арагонского Большого театра
– Ты здесь главный распорядитель? Держи выходное пособие, – Лафрок протянул Туру увесистый конверт. – Потрудись объявить номер Вурста в конце шоу.
– Это чей приказ? Программу никто менять не будет, – не глядя на презент, – возразил Тур.
– Мой! Этого, что недостаточно для тебя?
Лафрок показал содержимое конверта.
– Попробуйте обращаться на Вы. Уверен, у Вас это может получиться при должном усердие.
– Что? Щенок! – Лафрок аж подпрыгнул от наглости. – Ты сейчас харакири себе сделаешь, если не извинишься с поклоном.
– Ваш протеже, чувствуется, только этим и занимается – поклонами!
Тур вызвал в переговорную трубу охрану театра.
– После представления задержись, щенок. Возьму на себя труд заняться твоим воспитанием, бесплатно фальцетом запоёшь, – пообещал через плечо Лафрок, уводимый службой безопасности.
– Всегда, пожалуйста, не забудьте привести своего дружка, как наглядное пособие.
***
В центре авансцены прожекторы образовали из столбов света частокол, за котором по разным сторонам стояли родственники дуэлянтов. Драматизм ситуации состоял в том, что генерал Лафрок претендовал на пост дожа Арагона и явно намеренно спровоцировал неопытного сына Рема, чтобы публично унизить конкурента в глазах избирателей.
Лафрок быстро намотал на руку шитый серебром генеральский шарф и стал кружить, пресекая атаки юного Тура ударами тяжёлой парчи с последующим нанесением неглубокого пореза острым стилетом, явно намереваясь поиздеваться над неискушённым противником.
Рем с каменным лицом смотрел, как сын пропускает хирургически точные удары стилета. Дож оказался в патовой ситуации, когда любое действие вело к позорной смерти наследника согласно законам Марса. Отказаться, не явиться, прервать дуэль нельзя: правосудие и общество будут на стороне оскорблённого, его семья получит законное право убить труса любым способом, чтобы получить удовлетворение. Рем не желал хоронить сына с обезображенным лицом и позорной надписью на лбу. Он прекрасно осознавал, что Лафрок опытный бретёр и шансов победить в этой дуэли ничтожно мало. Оставалось надеяться на его величество случай, но судьба этой ночью сделала выбор не в пользу юноши. От слабости он начал поскальзываться в лужах собственной крови. Противник, напротив, с хладнокровной улыбкой продолжал смертельную работу.
Чтобы остановить изощрённую пытку Рем, стремительно шагнув в круг света, вонзил в сердце наследника свой стилет, отлично понимая, чем грозит ему этот удар. Но главное было сделано – семья Лафрока осталась неудовлетворённой, её предводителю не удалось прирезать на глазах свидетелей обидчика и посмеяться над стонами умирающего.
На следующий день марсианская Фемида осудила на пожизненный срок Рема Великолепного, отправив его в «Крепость Богов», самую жестокую тюрьму на Северном полюсе Марса.
3 Роковая встреча
Наконец Ленар избавился от общества графа, но добежать да бара не получилось, потому что воткнулся носом в платиновые пуговицы генеральского кителя Лафрока. Этого подонка Ленар по-честному обходил кривыми переулками из опасения наговорить колкостей, которые придётся исполнять. Конечно, злился непередаваемо на беспринципного интригана и убийцу, но чего не сделаешь ради благополучия империи!
– У Вас всё хорошо? – поинтересовался Ленар, задрав голову.
– Просто отлично! Ваш секретарь нашёл первоклассный номер с большими кроватями. От имени делегации выражаю благодарность! Как вы знаете, у Марса непростые отношения с империей после Войны за независимость. Вы делаете огромную работу, помогая отстраивать заново мосты доверия между народами наших планет, – ответил высокий марсианин с золотистыми глазами.
– Старался. Без Вашего участия фестиваль выглядел бы печально, без огонька-задора, так сказать. Рад, что всё устроило. Очень беспокоился,