Иван Премудрый Часть II Глава XI

даже любил его, такое тоже случается, только вида не показывал. Да и куда ему было деваться? Если у того же Ивана хоть какая–то деревенька была, то у Фролки, почитай кроме того, что на нем и того, что в коморке его, в сундучке хранится, ничего и не было. Вот и служил Фролка князю. Служил не хитростью и коварством, как тот Иван, а верой и правдой служил, вернее будет сказать, душой и сердцем. Да и по натуре своей Фролка был не чета Ивану. Если Иван, тот хитрый, жадный и расчётливый, а значит злой, то Фролка, хоть тоже хитрый, дальше некуда, зато в обхождении простой и совсем не жадный, а значит добрый.

– Что делать–то будем, князь–батюшка? – закончив рассказ и переминаясь с ноги на ногу спросил Фролка.
– Ты–то здесь причём? – князь действительно был озадачен услышанным. Хотя где–то в глубине души ожидал нечто подобное. – Ты что же, паршивец, в думу боярскую вырядился?! Ишь ты, делать он что–то собрался! Вот прикажу выпороть, тогда и будешь дела делать с задницей своей выпоротой, лечить её. – и засмеялся.
– Да это я так, князь–батюшка, – засопел Фролка. – к слову пришлось.
– Ладно. Никто тебя пороть не собирается. Пока не собирается. Ты лучше скажи, купец Малай приехал?
– Приехал, князь–батюшка, приехал. Утром я его на рынке своими глазами наблюдал, правда поговорить не довелось, он тоже народу про Ивановы чудеса рассказывал.
– Ну, с Иваном мы позже разберёмся, а ты вот что сделай: сбегай на рынок, найди купца Малая и скажи ему, чтобы вечером до меня пришёл и так пришёл, чтобы об этом никто не узнал: ни там, ни здесь, в тереме. Сам его встретишь и проводишь. Понял?
– Понял, князь–батюшка, как не понять? Исполню, комар носа не подточит.
– Ладно, нахваливаться. – отмахнулся от Фролки князь. – Да и сам, когда на рынок пойдёшь, скажи Малаю так, чтобы ни одна душа не то чтобы не слышала, но и не видела. Понял?
– Понял, князь–батюшка. Сделаю.

***

А здесь даже и думать не надо, всё верно было сказано: «…думаете нам, царям, легко?», хоть и сказал это, как потом выяснилось, «царь, не настоящий». В самую точку было сказано, видать успел самозванец прочувствовать всю глубину нелёгкой царской профессии.

Судите сами, у царей и у князей (князья, это те же цари, только называются по другому), жизнь будет похуже, чем у какого–нибудь бродяги или забулдыги. Тем же бродягой человек может стать или не стать, то есть выбирать может, если не дурак законченный, а те же царевичи и княжичи выбора такого лишены. За них, причём за сотни лет до их появления не свет, всё было решено, постановлено и утверждено. Вот и получается: родился царевичем или княжичем, извиняй, хоть ты и не виноват, но и мы не виноваты, поэтому, придёт время, рабочее место освободится, садись на трон и царствуй, княжествуй, управляй государством одним словом.

Опять же, что царям, что князьям, зарплату никто не платит, получается, бесплатно работают, а пенсионного возраста и самой пенсии у них вообще нету. Только и требуют все, мол, охрани, предоставь, обеспечь, чтобы я жил хорошо и счастливо, ну и богато разумеется. А царю или тому же князю куда деваться? Обеспечивает конечно, ничего не поделаешь, профессия такая.

Все эти рассусоливания к тому, что, ну получается так: цари и князья, они на самом деле как бы две жизни имеют, наверное в виде премии за труд тяжкий и неблагодарный. Одна жизнь, это та, что в нарядных царских одеждах происходит. А вот вторая жизнь, она тоже происходит, только её мало кто видит. Судите сами, взять хотя бы князя–батюшку, он ведь тоже человек. Не будет же он круглые сутки на троне сидеть и государством командовать? Ему и попить–поесть надо, причём сделать это так, чтобы наесться, а не восседать на каком–нибудь пиру и неизвестно кем придуманным всяким там дурацким правилам придерживаться. В баню надо сходить, не будешь же всю жизнь немытым? Ну и конечно же сходить до витру, без этого тоже никак. Кто не согласен с последним, назовите мне хоть одного человека, который до этого самого «витра» ни разу не хаживал?!

Обычно вечером, когда государство более–менее успокаивается, все дела, которые надо было сделать за день, сделаны, у князя и начинается та самая, вторая жизнь. А вот интересно, только сейчас эта мысль голову посетила: у того же князя какая жизнь настоящая, та, которая на троне, или та, которая после трона, в личных покоях, куда посторонним вход строго–настрого запрещён, происходит? Скорее всего, ответа на этот вопрос надо у царей–князей выпытывать. Только вряд ли они на него смогут дать ответ и не потому, что все такие из себя важные, а скорее всего потому, что и сами толком ответа этого не знают.