Любовь, пастух и волкодавы

человек. Афганистан прошел – даже ранен не был, а тут…, - в голосе  Аурики  слышались  горечь,  слезы и  глубокое  сожаление о случившемся, - жаль, что  детей  не  успели завести, - изменившимся  голосом  произнесла она, - все думали, что как-нибудь потом, а жизнь вон она, как обернулась.
    Андрей, взглянув  на  нее, увидел,  что  она  осторожно промокнула  платочком, показавшиеся на глазах, слезы.
    - Извини, - виновато  произнесла  женщина, - я  больше  не  буду.  Давай теперь поговорим о тебе. С кем ты живешь,  где обитаешь, чем  себя  тешешь, горя ль не знаешь?  - перейдя на  шутливый  лад,  спросила она,  маскируя им искренний интерес к нему и его жизни.
    - А, что я? Я, как  началась  эта заваруха с последующим развалом государства, был сильно избит  подстерегшими меня волонтерами за слишком активное выступление против отсоединения от Союза; отлежался, уехал на Север…. Сейчас живу в Нефтеюганске,  работаю учителем, я  ведь  после армии  окончил институт физкультуры. С женой расстались – изменила она мне с моим лучшим другом, да и других, прочих мужчин не обижала. Так что живу сейчас, можно сказать, с открытой форточкой.
    Аурика расхохоталась: «Получается, что и я ни одна  живу – у меня  стул – инвалид,  хромой как черт и облезлый как старый, котище...»! 
    Так, непринужденно разговаривая  и посмеиваясь, они незаметно для себя, доехали до Андрушенского леса.
    Съехав с дороги,  Андрей припарковал машину, за каким-то густым кустарником, так чтобы ее не было  видно  с дороги. Отойдя  немного вглубь заросшего дубовыми деревьями леса, они нашли небольшую полянку окруженную  кустами и высокой травой, где и решили расположиться.
    Выпив  по  рюмке  коньяку  за  столь  неожиданную, но  приятную  встречу, слегка закусили.  Мужчина,  взяв  бутылку  в  руку  вопросительно  посмотрел  на Аурику. Увидев ее одобрительный взгляд, - налил по второй.
    - Ну что, - сказал Андрей, - давай-ка,  теперь  выпьем за нас.  Аурика,.. - замялся он, - ты  знаешь,  я  все  это  время  очень тосковал по тебе!  Я ругал,  и проклинал себя за то, что отдал тебя; так вот просто, почти  играючи Николаю!  Я  до сих  пор  чувствую  себя  последним  подлецом  и  негодяем!  Можно, в  знак искупления своей вины и твоего прощения, если  конечно можешь простить, поцеловать тебя в щечку? Если, - пожелаешь – этот  поцелуй  станет первым шагом к восстановлению наших прерванных отношений? – почувствовал, что сказанное прозвучало, - как-то наивно и по-детски, но что  как сказал то и сказал.
    Разрумянившаяся от  выпитой рюмки спиртного Аурика смотрела на  него потемневшим  немного ошалелым  от  изумления  взглядом.  Судорожно  сглотнув слюну;  она молча, кивнула  головой; запрокинула ее назад подставляя губы для поцелуя; потянулась к нему руками и всем телом.
    Андрей, опустив  рюмку  на покрывало, порывисто обнял женщину за плечи и притянул  к себе. Осторожно  коснувшись губами щеки, он еще раз посмотрел в ее потемневшие  глаза; прочитал  в  них согласие;  обнял  женщину нежно и крепко. Аурика, порывисто  обвив  его шею  руками тесно прижалась  к нему, уста их слились  в  страстном поцелуе, и  она не  в  силах противиться желанию, потянув его к себе, опрокинулась на спину…       
    «Жизнь опять повторится сначала….», - мелькнули у  него в голове слова известной песни… 
    Слегка  утомленные, они лежали рядом с покрывалом.  Аурика нежно гладила Андрея по голове и груди.  Он  смотрел в верх на легкие перистые  облака  проплывающими над ними, и размышлял: «Черт, как  же хорошо  мне с ней! Дурак,  упустил  такую  роскошную женщину! Нет, определенно, надо  жениться на ней! А,  что?! - Ничего плохого  я о ней  не слышал…  Была  замужем?  Так, сам  и виноват! Уверен на все  сто, что попроси  я у нее тогда руку  и сердце – не отказала бы и,  как я  сейчас  понимаю,  дождалась  бы  из  армии.  Нет,  серьезно,  увезу в  Юганск, - думал  он, - устрою  в школу.  Интересно, был у  нее  кто  после  смерти мужа?». - После некоторого  колебания, решил  спросить: - Аурика, извини за нескромный вопрос: - скажи, у тебя были мужчины после смерти твоего супруга?
    Она внимательно посмотрела на него; медленно и утвердительно кивнула головой и тихо спросила: - А, что?
    - Да так, ничего, - ответил он, но в голосе его  прозвучало  легкое разочарование.
    «Ну и что? – тут же возразил он себе, почему-то с сожалением, - Ты, что ли, ангел?  Да нет, как раз и не  ангел,  а, даже, черт меня побери, - наоборот, так что…».
    - “Давай  еще немного  выпьем”, - произнес  он  вслух,  взглянув на женщину.
    - Ты что, расстроился? – также тихо спросила Аурика.    
   - Есть немного, - честно кивнул Андрей головой, - ну,  да ладно,  все это ерунда.  Я  тоже не святой. – повторил он уже  вслух свои мысли.  Поднял  рюмку,  отпил из нее, опустив ее на покрывало принялся закусывать. Сидя боком есть было неловко,  и  он,  взяв  тарелку в  руку,  сел ровно,  согнул ноги -  так  «кормиться»  было значительно удобнее и легче.
    Взгляд  Аурики, после слов Андрея о том, что он тоже  не «святой», несколько посветлел: «Понимаешь…», - как бы оправдываясь, начала говорить она… 
    Договорить ей не дали громко затрещавшие кусты,  окружавшие поляну. Из них,  ломая ветки, вышел  здоровый,  высокий  и густо заросший щетиной мужчина,  с довольно толстой  палкой  в  руке. Слева и справа от него видны  были, продирающиеся сквозь заросли,  два огромных волкодава.
    - Что ты здесь делать? - спросил мужик, глядя на Андрея  мрачным, несколько ленивым голосом, с явно молдавским акцентом.
«Наверное,  пастух», - подумал Андрей.
    - Да  вот,  решили  немного  отдохнуть  в  лесу, – ответил  он,  интуитивно чувствуя  дальнейший  недобрый  ход  событий,  и  сделал  попытку    опустить  тарелку  на  покрывало, чтобы  встать затем на ноги. Тут  же, оба пса  оскалили пасти,  угрожающе  припали  на  передние  лапы, и  грозно  зарычали.  Их  вздыбившиеся холки и вся их поза показывали ежесекундную готовность броситься на него.   
    - Сидеть, парень, не дергнайся.  –  все  так же мрачно  и лениво,  проговорил пастух, - Мине, - оглушительно  захохотал он, -  хорошо  знать,  что  эта  за отдыха, такая – изобразил он руками и нижней частью тела то, о  чем подумал. 
    Подойдя  ближе  к  покрывалу,  -  он  внимательно  посмотрел  на  испуганно  притихшую  Аурику;  криво усмехнулся;  оглядел  «стол»;  наклонился;  налил  полную рюмку коньяку…
    - Э-эй!  Ты что делаешь? – возмутился Андрей, - Это…
    - Мине  знать, что  с эта, - спокойно  ответил  пастух  и  опрокинул  в  глотку содержимое рюмки, - у-у, - помотал он головой, - коньяк есть силно хароший, - и тут же налил новую порцию напитка.
    Андрей  лихорадочно «перетасовывал» мысли  в голове соображая о  выходе  из создавшегося  положения: «Этим – не кончится, - думал он, - обязательно будет  продолжение и, как  мне кажется,  оно будет не из приятных.  Если  бы  не собаки, можно было  бы  и повоевать, а  так  соотношение сил далеко  не в мою пользу – эти чертовы псы порвут меня на части».
    Пастух, тем  временем,  опрокинул  в себя  вторую рюмку;  присел  на корточки; подтянул к себе тарелку Аурики, и стал закусывать грязными давно немытыми руками. Подошли ближе к нему и  оба  волкодава.  Из их широко открытых пастей, по длинным и большим, как листья молодого лопуха  языкам,  обильно сочилась слюна.  Тяжело и часто дыша, они вожделенно и  выжидательно  смотрели на хозяина. Тот, отрезав  два больших куска  колбасы, бросил их, не глядя  вверх за голову. Громко клацнув зубами псы  ловко поймали куски на лету и стали жадно глотать еду  не спуская злых  глаз с Андрея.  Проглотив  колбасу  собаки  уселись  на задние лапы, и  так же  настороженно  ловили каждое  движение  пастуха и Андрея.
    "Натасканные, черти, - мрачно констатировал про себя мужчина, - и что же теперь делать?  Что делать….?! Вот  вляпались, так вляпались!" - но, сколько не напрягал он серое вещество своего головного мозга хорошей, стоящей мысли в голову так и не приходило, а на малейшее его движение, собаки тут же отвечали грозным рыком, свирепым оскалом зубов и готовностью к действию.
    Закусывающий  пастух заметно оживился  и стал проявлять усиленное внимание к Аурике. 
    - Пойдем  с  туда? –  вожделенно  глядя  на  женщину кивнул  он головой в сторону густо поросших кустов.
    - Как ты смеешь?! – возмущенно крикнул Андрей. Он вскочил на ноги и тут же был  сбит  взметнувшимся  над  покрывалом  волкодавом.  Опрокинув  его наземь,  пес  встал  ему  передними  лапами на грудь;  бросил  свою  оскаленную пасть под  подбородок  упавшего. Тот,  инстинктивно  закрывая горло  рукой, невольно  подставил под  пасть собаки  тарелку с закуской. Раздался  хруст  перекушенной  посудины  и тут же  болезненный визг собаки;  она  резко  отпрянула от Андрея.  В ту же самую секунду  он  почувствовал острую  боль в ноге,  треск разрываемой ткани, и строгий  окрик хозяина собак: - Йа ыннапой, дракуле! ( назад черти)!
    Собака, укусившая и разодравшая  его за  ногу, недовольно попятилась, не  спуская  свирепого  взгляда  с  Андрея.  Вторая,  спрятавшись  за  спину  хозяина, жалобно скулила  -  из порезанного, острым краем расколовшейся тарелки -  угла ее пасти, сочилась кровь. Пастух, что-то сказал псу, порывающемуся броситься на Андрея - тот, виновато, но недовольно поджав хвост, отошел от него.
  - Эй, парень, мине, что с тебя сказать? – лениво спросил пастух.  – Мине сказать:  чтобы тибе  сидеть  тихий и  спокойный и  все  будет с харашо.  Этат  сабака, - потрепал он  здорового пса за холку, - скушает  тебя без маслу и без солю?  Скушает  так, что мама твоя не будет знать, как похоронить с тебя на могилку.
  Андрей, бледный, и  ошарашенный  яростным нападением волкодавов, подавленно молчал,  держась  за укушенную ногу.  Раны стали нещадно  и больно саднить.
  Пастух  наклонился  над  раненым псом, открыл  ему пасть; вытащил оттуда несколько  осколков  от  тарелки.
    - Мэ-эй, - произнес он лениво, - а,  это  с  что? Ты  изуродовать  мой собаку, -теперь  требуется  нести  его,  чтоб  стоять  его  к  ветеринару. Надо  побить  тебя  немного с палку.
    -  Она сама  бросилась  на меня и  сама напоролась на тарелку,  чем я виноват?  – запальчиво выкрикнул Андрей, все еще пребывая в призрачной  надежде на нормальный исход возникшей проблемы.
    - Тоже с правилный, -  согласился пастух, - приказаний никакой для тебя не был - надо было сидеть спокойный, - наставительно объяснял он пострадавшему псу, продолжая извлекать из его  пасти  мелкие осколки. Тот,  болезненно и виновато поводя головой,  осторожно пытался вырвать морду из рук пастуха.
    - Ну, а теперь, - сказал пастух, покончив с осколками; все так же вожделенно глядя на Аурику, - миня тоже хотеть отдохнуть с ета  сладенькую  девочку, так как отдыхался вы вместе, - оглушительно захохотал он, и повторил  движение руками и  телом. – Мэй,  пошли  с  туда! - уже  строго  приказал  он  женщине, опять мотнув  головой в сторону  кустов, - или ты  хотеть, чтобы принести тебя туда с собаку?
    Аурика, беспомощно посмотрела в сторону Андрея.
    - Я не знаю, что  мне делать, - безнадежно