Апокалипсис в шляпе заместо кролика.Гл.14

ограничивает себя полнотой своего кошелька, ну а кому-то уж суждено ходить в обслуживающем всех этих людей персоналии.
Что же касается Клавы и Михаила, то каждый из них видел своё место в ресторане по-своему. И если Клава, как человек ответственный и дела, кто сюда попал по своему внутреннему редакторскому заданию, предпочёл бы ограничиться чашкой кофе, то Михаил, человек однозначно большей души и сердца, был бы не прочь пройти все стадии и места в этом ресторане и запечатлеть их в своей памяти. Но реальность такова, что в этом деле ему приходится считаться со мнением Клавы, у кого есть бесспорные доказательства своей правоты и решающего слова – кошелёк с наличностью. И Михаил принимает этот факт реальности в расчёт, про себя решив уже на месте эту ситуацию переиграть с официантом, кому будет сделан дополнительный заказ, когда Клава по какой-нибудь надобности отойдёт в туалет помыть руки или же очистить свой костюм от случайной запачканности в виде пролитого на костюм кофе, от которой уж точно не застрахуешься.
– Место самое то. – Подвёл итог выбору собой места за одним из столиком Михаил, занимая стул у стеночки. Клава зрительно оценил выбор места своего сидения Михаилом, затем проследил имеющуюся связь между их столиком и столиком, за которым расположилась та молодая парочка, и молча отреагировал на это замечание Михаила.
– Ты что-то не в духе в последнее время. Тебя что-то тревожит? – задался вопросом Михаил, как только Клава занял своё место за столом. И вот сейчас бы Клаве всё что он думает высказать Михаилу, – удобнее момента может в ближайшее время и не предвидится, – но он, как будто воды в рот набрал, и только зло смотрит на Михаила.
А Михаила это только забавляет, и он продолжает провоцировать Клаву на необдуманные действия. – Вот с таким взглядом и смотрят на мир неуверенные в себе люди. – Заявляет Михаил. А Клава и не сообразит откуда в этом Михаиле столько самоуверенности и самонадеянности, так на прямую говорить ему, его на сегодня может быть основному кормильцу. – Вот сейчас на всё плюну и уйду, и тогда посмотрим, кто тебя накормит и напоит. – Клава мстительно помыслил и так же посмотрел на Михаила.
А Михаил как будто умеет читать мысли. И он с высоты своего понимания посмотрел на все эти потуги Клавы ему противостоять, усмехнулся и, с упором посмотрев на Клаву, сказал. – А если ты с первых сложностей сдулся, то, что ты забыл в нашей профессии. Где тебя на пути к успеху, или хотя бы к авторитетному мнению, ещё столько препятствий и драматических событий будет ждать. А без них с твоим журналистским мнением, даже если ты хорошо пишешь и фантазируешь на этот счёт, точно считаться не будут.
А Клава этими словами Михаила и его чистым взглядом, без всяких примесей возбуждающих разум легальных веществ, поставлен в тупик. И он не знает как на этот его выпад реагировать. Поверить Михаилу в том, что он весь этот странный спектакль со своим опьянением разыграл и продолжает разыгрывать только ради его становления в профессии, или счесть всё это за его уловку, чтобы добиться от него того, чего он хочет.
А Михаил тем временем продолжает читать Клаву, обращаясь к нему с вопросом. – Что, опять вопрос веры не даёт принять решение?
– Доверия. – Поправляет его Клава.
– А ты доверься и всё что надо увидишь. – Говорит Михаил.
– Вот этого-то я и боюсь. – Отвечает Клава.
– Это всё потому, что ты стереотипно, штампами мыслишь. – Делает заявление Михаил. И Клава уже не выдерживает, – да сколько можно уже, – такого к себе оскорбительного и ограниченного к себе подхода со стороны Михаила, и нервно восклицает. – Да с какой стати ты так решил?
– С твоей. – Удивлённо пожимает плечами Михаил. – И если ты так углублённо смотришь на окружающий мир, то, что я ещё могу сказать на это. – А Клава с этим не согласен и вообще он не поймёт, с чего это взял Михаил так о нём думать. И он так прямо и спрашивает его. – Да с чего ты это взял? – А Михаил в своей ловкой манере ему отвечает. – А может это не я взял, а ты сам себя в этом убеждаешь. – И Клаве только и остаётся, как схватиться руками за голову и констатировать факт того, что с Михаилом невозможно разговаривать.
А Михаил себя вдруг начинает неожиданно вести (хотя эпитет вдруг здесь не совсем неуместен). Так он лезет рукой внутрь своего пиджака и через мгновение вынимает оттуда очень знакомую Клаве бутылочку со знаковой этикеткой с несколькими звёздами на ней, и как видно, ещё наполовину не исчерпавшей себя. При виде неё Клава хотел было напомнить Михаилу, что в такого рода заведения со своим не только не позволяют приходить, но бывает что и очень агрессивно реагируют, но Михаил вновь его опередил, заявив. – А вот и наглядное доказательство твоего клишированного мышления.
– Я не понимаю. – Отреагировал Клава.
– А что непонятного-то. – Усмехнулся Михаил. – Ты, видя эту бутылку со знаковой этикеткой на ней, – а это значит только то, что на этой этикетке написано, – и то как я её использую по своему назначению – добавляю в кофе, а затем это всё приводит меня в повышенное настроение или состояние духа, как кому больше по душе, делаешь из всего это один единственный, как по твоему, очевидный вывод: Михаил мне точно не попутчик, а он забулдыга каких свет хоть и видывал, но очень редко. В общем, я алкоголик и пью на рабочем месте. Так? – жёстко вопросил Михаил.
– А разве не так? – растерянно переспросил Клава.
– Только отчасти. – Смягчился Михаил. – А это. – Указав на бутылочку, сказал Михаил. – Сердечный бальзам, так сказать, выполненный по народному рецепту, который я для вот таких типов как ты и налил в такую знаковую бутылку. А вот для чего я это сделал, то ты, я думаю, догадаешься…Или нет?  – уже с озорной хитринкой в глазу вопросил Михаил. А Клава хоть сразу и не сообразил, на что тот намекает, сообразил главное: сказать, что да, он догадался. А как только это сказал, то действительно частично понял Михаила и догадался, для чего он ему продемонстрировал себя в таком неприхотливом к жизни и неприспособленном к ответственности качестве. И если насчёт того, что Михаил его посчитал за определённый, не устраивающий его типаж людей, Клава вновь внутри себя возмутился за такое подведение себя под классификацию, то вот насчёт других своих догадок, то он решил спросить Михаила.
– И для чего тебе это всё нужно было? – спросил Клава.
– Я бы сказал, что это больше нужно тебе, – сказал Михаил, – но не буду акцентировать на этом внимание. А скажу, что хотел показать тебе, что мир не настолько прямолинейно реален, как на первый взгляд видится. А чтобы его по-настоящему, не используя все эти клише в виде тех же товарных знаков и этикеток увидеть, нужно уметь отстраняться от этой витринной реальности, в которой больше иллюзорного, чем настоящего. И, вглядываясь в него через фокус идеи, которая стоит за каждой формой жизни и действий, отделив плевела иллюзий от зёрен истин, можно увидеть настоящую суть этого мира.
Клава, слушая с открытым ртом всю эту духовную отповедь Михаила, с патетическими вкраплениями, сразу и не нашёлся, что на это всё сказать. И только подошедший к столику официант, подсказавший Михаилу, что со своим в их ресторане не разрешают приходить, привёл его в чувства. Правда только после того, как Михаил, убирая обратно бутылку, расплылся в улыбке и, кивнув в сторону официанта, сказал. – А вот он окончательно закостенел в своих жизненных штампах, и его уж точно не переубедишь.
– А ты считаешь, что тебе меня удалось переубедить? – вопросил Клава.
– А разве нет? – усмехнулся Михаил.
– Возможно, но не окончательно. Всё-таки этого одного примера будет недостаточно, чтобы передоверить взгляды человека. – Сказал Клава.
– Если только это не знамение. – Контр аргументировал Михаил, и добавил. – Правда, кому ни попади оно не представляется, а в случае положительного результата, то его ещё нужно распознать и принять за это знаковое руководство к действиям. Но я не пророк и не тот, кто ещё ближе к сущему. И если тебе нужны ещё примеры, то ты их получишь. – Говорит Михаил и начинает осматриваться по сторонам, а вернее вглядываться в ту самую сторону, где столик заняла интересующая их пара.
– Но это в своё и нужное время, – говорит Михаил, – да и сейчас это не столь важно, и не нужно, когда мы сюда по другому поводу пришли. – Заявляет Михаил, кивая в сторону знакового стола. Клава переводит туда взгляд и видит, что девушка отвлеклась от своего молодого человека на телефон, на этот бич времени, и вроде как собирается его покинуть, чтобы потратить это бесценное время встречи на эти глупые по большому счёту разговоры по телефону.
– И что? – тихо задаётся вопросом Клава, не сводя своего взгляда с девушки, и в самом деле выдвинувшейся из-за стола в сторону технического характера помещений, типа туалета.
– Хочешь историю, – ответил Михаил, – собирай факты.
– Как? – с долей недоумения спросил Клава.
– Пройти за ней, и послушай то, о чём она говорит. – Как само собой разумеющееся говорит Михаил, вызывая огонь глаз Клавы на себя.
– Ну а если журналистика тебя не устраивает, то можешь записаться в беллетристы и начать прямо отсюда предаваться домыслам и своим фантазиям. – Михаил мгновенно отреагировал на этот взгляд Клавы. Клава же ещё посмотрел на Михаила, да и собрался следовать за девушкой. – Постой. – Ухватив Клаву за руку, удержал его Михаил. – Это тебе поможет. Так сказать, для храбрости. – Пододвигая на половину стола Клавы на глазок стальную рюмку, на подобие тех, которые входят в набор настоящего рыбака или охотника, сказал Михаил.
А Клава косится на содержимое рюмки, которое и по цвету не разберёшь, что это, а уж что насчёт состава, то тут что угодно может быть, и хочет спросить Михаила, что там и не решается. А Михаил, видя всё это, только ухмыляется и можно сказать, что наслаждается моментом. Типа, ну, посмотрим, что ты на самом деле из себя стоишь. И если поинтересуешься у меня, что там, то всё о тебе ясно, трус несчастный, а вот если сразу выпьешь, то это другое дело. А вот третьего варианта с отказом, не было предусмотрено. И обо всём этом на этот раз достаточно достоверно догадывается Клава, от себя добавив, что Михаил ещё поржёт, сказав, что там молоко. А если не веришь, то попробуй.
– А ведь он меня с той же бутылкой коньяка перехитрил. – Вдруг догадался Клава. – Не знаю, что сейчас в ней, но тогда в кафе, там точно был коньяк. Я же его пробовал. – Клава языком попытался вспомнить те вкусовые ощущения от употребления ранее налитого ему Михаилом, и почему-то ему ничего не припомнилось. – Странно всё это. – Рассудил Клава и автоматически потянулся рукой к рюмке. А как только она была им ухвачена, то времени уже на дальнейшие раздумья и просьбы лимончика не было. Михаил ему под руку проговорил: «Давай мигом, пока не заметили», и Клава и сам не заметил, как заглотнул эту рюмку странной консистенции жидкости.
– Точно, какая-то дрянь из домашних рецептов. – В голову Клавы сначала ударила эта мысль, а затем по нему прошла ударная волна, вызванная растворимостью им выпитого в желудке. Отчего у него даже на мгновение в глазах потемнело, ноги в слабости подсели, и он сильно захотел обратно вернуться на