УЗНИКИ СНЕЖНОГО ЛОГОВА 2

слов начал аппетитно уплетать сало с овощами, не забывая о супе.
    - Ешьте, ребята, не стесняйтесь, - произнесла довольная словами гостей хозяйка. – Пока не остыла.
    С набитым ртом Петька проговорил, глотая окончания слов:
    - Люблю… повеселиться…

                                                          28

      Ужин, отварной картофель с тушёной морковью Ангелина Фёдоровна разложила на две тарелки отварной картофель и отнесла в зал.
    Тарелку с жареными котлетами поставила рядом.
    Хлеб в их семье ели мало, Ангелина Фёдоровна соблюдала диету и считала каждую калорию и всегда говорила, что в хлебе их больше всего, а муж тот вообще мог обходиться без хлеба, ел хлеб в основном, сын, поэтому хлеба на столе не было, а ведь он, говорят, всему голова.
    - Витя, да отвлекись ты от своего телевизора!
    - Чую, чую, как аппетитно пахнет картошечка с котлетками, - весело ответил ей муж. – Сейчас, самое главное не упустить, что там творится в мире.
    Ангелина Фёдоровна мотнула головой, ей всегда не был понятен интерес мужа к происходящему где-то далеко, где им – в тех далёких, прекрасных краях -  при самом большом напряжении воображения не бывать ни разу в жизни, к чему вот эта не показная, уж она-то за двадцать лет совместной жизни своего мужа изучила, как лоцман карту бухты, а самый что ни на есть живой интерес: к чему тяга знать заботы иностранного государства, когда в своём родном порядок навести некому.
    Нет, конечно, она не была против этих всех вечерних просмотров. Иногда и сама с нескрываемым любопытством смотрела происходящее на экране телевизора. Задавала мужу вопросы, на те, её любимый Витя с удовольствием отвечал, пояснял некоторые тонкости в политическом укладе страны, где он их раскапывал, ей не было интересно. Она, как и её мать любила индийские фильмы. Она была на них воспитана. Всё, связанное с проявлением эмоций, чувств, всплеском неожиданной радости, ручьями слёз, клятвенных заверений в любви и особенно, что имело отношение к  встрече после долгой разлуки с жаркими лобзаниями – это было её; книги, толстенные любовные романы прочитывались за ночь на одном дыхании и повторно перечитывались. И  драматические мыльные оперы, сначала латиноамериканские, а затем и свои родные русские просматривались по многу раз. Со слезами на глазах и волнением в груди.
    Общаясь с подругами, она делилась с ними своими заботами и печалями; всегда вставляла фрагмент о политических и международных интересах мужа. Так вот, её подруги искренне недоумевали, почему её это так волнует. Отвечает на вопросы, на которые их мужья и двух слов связав, ответа не дадут. А уж если комментирует действия заграничных политиков и имеет свою точку зрения, то и вовсе прекрасно. Пусть и дальше смотрит в телевизор, а не в бутылку. Ангелина Фёдоровна не соглашалась с ними, но не вслух. Вслух, означало обидеть подруг, а она с ними ссориться не хотела. С некоторыми из них дружила если не со школьной поры, то с счастливой поры детского сада.
    - Дрянь, а не мужик! – с аффектацией высказался Виктор Геннадьич о каком-то выступавшем мужчине по телевизору и спросил: - Геля, а где рюмочка? Спору нет, мне нельзя много, понимаю, здоровье не то, давление мучает, но повод-то какой есть! Не хочешь спросить-поинтересоваться какой?
    - Какой повод, Витя?
    - Вот эти… - он нелицеприятно и почти нецензурно высказался в сторону одной страны, - решили, что поймали страуса в небе, а вышло…
    Ангелина Фёдоровна поставила на стол две рюмки и водку в графине.
    - Садись, Витя! – сказала она. – Я налила.
    Виктор Геннадьич сорвался с дивана и сел на стул, придвинувшись почти вплотную к столу.
    - Огурчики принести? – поинтересовалась жена.
    - Не надо! – Виктор Геннадьич поднял рюмку. – Ну их всех… Давай выпьем за нас с тобой и за нашего сына!
    Закусывая морковкой, Виктор Геннадьич продолжал говорить с набитым ртом, - хотя жена не единожды делала замечания, что с набитым ртом говорить неприлично, а он отвечал, смеясь, что мама и бабушка ему об этом говорили, а вот он, негодяй такой, постоянно это забывает, - что пора бы сыну позвонить.
    - Мы-то сейчас ужинаем, - заметила жена, больше ковыряясь в тарелке, чем кушая. – А вот они…
    - Геля! – постарался успокоить жену Виктор Геннадьич и положил ей ладонь на плечо. – Не начинай, Геля. Петька парень взрослый, почти мужик.
    Ангелина Фёдоровна с тоской посмотрела на мужа.
    - В том-то и дело, что почти мужик… - сказала и отложила вилку. – Кусок не идёт.
    - Да почему?
    - Чем они там питаются? – на глазах Ангелины Фёдоровны показались слёзы, увлажнившись, они стали ещё красивее и Виктор Геннадьич залюбовался женой.
    - Не беспокойся понапрасну, Геля!
    Но Ангелина Фёдоровна не успокаивалась; материнская натура не смириться даже с мыслью о том, что любимое дитя, давно перешагнувшее возраст двадцатилетия, будет в чём-то нуждаться.
    - Говорила же ему, Петенька, сынок, возьми с собой бутерброды, чай в термосе. Перекусите в дороге. Пирожки с капустой напекла. Он отказался. Сказал, что, как-нибудь не оголодав и не отощав, до места доберутся. А там поужинают. – Ангелина Фёдоровна вытерла слёзы. – И смеётся всё; всё ему нипочём.
    - Сын в этом отношении у нас с характером, - с гордостью произнёс Виктор Геннадьич; то, что он с характером, говорили все вокруг, и он об этом прекрасно знал, но сам старался себя не нахваливать.
    - Весь в тебя, - добавила Ангелина Фёдоровна. - Говорит, мама Артуру наверняка соберёт перекус, зачем набирать, если всё не съедим. Я ему говорю, мол, если мама Артура не соберёт, что тогда? Голодными будете, что ли? А он мне важно отвечает: мам, не переживай, десять вёрст не крюк, двести километров не расстояние. К чему, вот, к чему он это сказал!
    Виктор Геннадьич усмехнулся и налил себе ещё полрюмки под осуждение жены.
    - К чему он это сказал, Геля? – он выпил и вилкой подцепил кусочек котлеты. – К тому, что сейчас почти на каждом километре какая-нибудь забегаловка при заправочной станции есть. Там и перекусят при необходимости. Я, если хочешь знать, в молодости мог днями не есть. И хоть бы хны!
    - Уж кому не знать, как не мне, - Ангелина Фёдоровна горько вздохнула и помешала вилкой в тарелке картофель. – Одно слово: упёртый.
    Виктор Геннадьич от удовольствия покраснел, его распирало от удовольствия, когда сравнивали его и сына, и погладил себя по животу, сытость и тепло приятно разливались по телу.
    - Ну, так, чья порода…

                                                          29

    - Вкусно, мальчики?
    Хозяйка дома с улбыкой наблюдала за тем, с каким аппетитом друзья уплетают угощенье.       
    - Ещё как, - похвалил Артур, проглотив пищу.
    Петька высказался с набитым ртом, он в этом отношении был полной копией отца.
    - Почти как дома.
    Артур заметил другу, наклоняясь к нему над столом:
    - Да ты прожуй сначала, прежде чем отвечать.
    Хозяйка сделала вид, что не заметила маленькой перепалки друзей.
    - Добавки хотите?
    Артур вежливо отказался.
    - Спасибо, бабушка. Наелся. Не привык с полным желудком ложиться спать. Уснуть бывает трудно.
    Петька с радостью согласился.
    - А я вот не откажусь, - протянул он тарелку хозяйке дома, игнорируя укоряющий взор друга. – Налейте, бабушка, добавочки!
    Хозяйка рассмеялась словам Петьки и потрепала его по волосам.
    - У тебя хороший аппетит, внучок.
    Как новый пятак, засветился лицом Петька и выпятил грудь.
    - Не жалуюсь, - важно произнёс он. – Никогда на отсутствие аппетита не жалуюсь. Маме тоже нравится, когда я встаю из-за стола, оставляя пустой тарелку. 
    Артур рассмеялся.
    - Он у нас, бабушка, большой любитель покушать. За уши от стола не оттащишь. 
    Хозяйка дома с большим и нескрываемым интересом посмотрела на Артура.
    - Что в этом плохого? – спросила она Артура. – Мне нравятся мужчины с прекрасным аппетитом. Ведь недаром говорят: кто, как ест, тот так и работает. Глядя на вас, судить, не берусь, но и трудно сказать, что вы работники плохие. Вон, какие крепкие и здоровые парни. Кровь с молоком, в старину про таких говорили.
    Петька поддакнул, что всё правильно; Артур всё же счёл нужным сказать:
    - Смотрите, бабушка, как бы он все ваши припасы не опустошил.
    Очень спокойно, почти не беспокоясь, хозяйка дома ответила Артуру на его слова:
    - А по поводу припасов не переживайте, живём не бедствуем, слава богу.
    - Вы не слушайте его, бабушка, - заговорил Петька, принимая тарелку с добавкой борща. – Он просто завидует моему аппетиту.
    Артур сидел, отдыхал после ужина. Петька доедал борщ. Вдруг хозяйка дома снова засуетилась. Встала из-за стола. Убрала посуду. На предложение Артура посидеть и отдохнуть, отказалась.
    - Сейчас я вам, мальчики, чаю налью, - женщина поставила чайник на плиту, и скоро он засвистел, закипая. Из жестяной банки, взятой из стола, она насыпала заварку в запарник. Дождалась, когда чайник вскипит, тонкой струйкой медленно влила в него кипяток, закрыла крышку, сверху накрыла колпаком из плотной материи. – Минутку погодите, заварится.
    Артур сказал, что они никуда не торопятся, но по виду женщины понял, его слова прошли мимо неё, она задумалась на мгновение, на лицо легла тень каких-то забот и быстро ушла. Женщина поставила на стол чашки, разлила заварку и налила кипяток. Поставила в креманках вишнёвое и малиновое варенье.
    - И вы к нам, бабушка, присоединяйтесь, - попросил хозяйку Артур. – Ужинать отказались, так уж чаю попейте. Пожалуйста!
    Хозяйка дома улыбнулась и  поставила третью чашку для себя.
    - И себе налью тоже, - произнесла она. – Почаёвничаю с вами. Варенье берите. Не стесняйтесь. Есть медовые соты, но они старые.
    - Бабушка, - Петька был в своей роли, - я конечно не сладкоежка, но от сладкого не откажусь. Всё, что предложите, - он указал на стол и варенье, - съем.
    Артур пнул друга под столом и на его ответный взгляд, сказал:
    - Скромнее, Петь. Ты ведь не дома, в гостях.
    Хозяйка укоризненно посмотрела на Артура, и ему стало вдруг не по себе под её взглядом. Будто стянул серебряную ложечку на долгую память о своём визите.
    - Я это к тому…
    Но хозяйка его перебила:
    - Извините, мальчики, но вы нас не объедите. Кушайте, не стесняясь.
    Петька не понял слова «нас», а вот Артура оно насторожило: какое может быть «нас», когда кроме хозяйки дома никто второй даже не подал признака своего существования; он взял это на заметку и незаметно посмотрел на дверной проём, стараясь разгадать, что же за ним укрыто.
    Естественно, хозяйка тоже обратила внимание, на чём заострил интерес Артур; но виду не подала. Продолжала вести себя как будто ничего не произошло; а ведь и в самом деле, пока ничего не случилось.
    Зато соловьём заливался Петька, прихлёбывая чай с блюдца, - тоже купец выискался, подумал о друге Артур, но повторять за ним не стал, хватило того, что так пила чай и хозяйка.
    - Вкусный чай! – похвалил Петька, утирая со лба выступивший пот рушником, ему его подала хозяйка. – Давненько такого не пил. Индийский? –  обратился он к хозяйке.
    - Да.
    - Настоящий?!
    - Конечно, - невозмутимо ответила хозяйка,  допила чай из блюдца и поставила его на стол. – Вы ещё какой-нибудь индийский