УЗНИКИ СНЕЖНОГО ЛОГОВА 2

совесть сработано! – подхватывает пришедший ему на помощь бандит.
    - Вы кого хвалите, дурни! – разгорячился Красилов, - топором, топором надо бить! Учи вас, бездари!
    Один из бандитов где-то раздобыл топор, и начал им остервенело колотить в дверь.
    - Жалко портить такое добро! – утирая пот, сказал Семён.
    Как бы ни была крепка дверь, она сдаётся под ударами топора и деревянное полотно слетает с петель. Бандиты вваливаются в сени…
    … и в ужасе отпрянули…
    Это им не помогло.
    На них, лая, из сумрака сеней бросается крупный лохматый пёс. Некоторых он роняет на пол и хватает раскрытой пастью бандитов за одежду. Они закрываются, защищаются руками. Слышится крик. Пёс выскакивает из сеней на улицу и прыгает приблизившегося на опасное расстояние атамана Красилова. В спешке, стараясь вытянуть пистолет из кобуры, он падает, кричит, нервничает, руки дрожат, не слушаются.
    - Помогите! – взывает он.
    На помощь атаману бросается Энвер. Он с азиатским хладнокровием,  вынимает шашку из ножен, размахивается и резко рубит пса по спине. Пёс, почуяв опасность, уворачивается от шашки, хватает Энвера за полушубок. Извернувшись, Энвер таки наносит скользящий удар по правой лапе пса. Это не останавливает животное.
    - Шайтан! – кричит Энвер, когда пёс мёртвой хваткой вцепляется в его руку, сильные челюсти прочно сжали руку с шашкой, шашка выпадает из руки в снег. – А-а-а!.. Шайтан!.. Памагите!..
    Ошарашенные внезапным появлением собаки, её агрессией, экспрессией движений и бросков, бандиты не скоро приходят в себя. Увидев Энвера в смертельной опасности, некоторые начинают стрелять по псу.
    - Целься точнее! – кричат они друг другу, пули взъерошивают снег, пролетая мимо и поднимая снежные фонтанчики. – Цель в пса!
    - Аккуратнее, болваны! – закричал Красилов бандитам, - не зацепите Энвера! Головы поотрываю!
    Несколько случайных попаданий в пса несколько сбавили агрессию пса, он отпустил руку татарина. Он вывернулся. Пёс отскочил в сторону. Бандиты продолжали стрелять по псу. Он заскулил.
    - Кажись, попали! – закричали бандиты. – Вона, смотри-ка, кровь на снегу!
    Пёс, петляя, убегает в степь. На белом снегу остаётся цепочка кровавых следов.   
         
                                                          23

    Артур воспрянул духом и тотчас разразился громким криком:
    - Бабушка… Здравствуйте!..
    В ответ им никто больше не произнёс ни слова.
    - Она не слышит, - сказал Петька.
    Артур снова постучал в дверь.
    - Бабушка!..
    - Какая бабушка?! – удивился Петька, перейдя почему-то на шёпот.
    - Кто ещё? Тётушка? – Артур постучал осторожно, без боли, другу по лбу указательным пальцем.
    Петька отвёл голову.
    - Ладно, - всё так же шёпотом, - пусть будет бабушка…
    Артур снова постучался.
    - Бабушка, мы с другом ехали на соревнование в Нерчинск.
    Петька перебил:
    - Артур…
    Артур отмахнулся.
    - Отстань! – и снова обратился к хозяйке дома. – Бабушка… Мы решили срезать крюк… свернули на просёлочную дорогу, - бабушка, вы нас слышите? – и заблудились…
    - Говори короче, - посоветовал Петька.
    - Можешь сам поупражняться… - предложил другу Артур. – Бабушка… так вы нас слышите или нет?..
    - Очень плохо, - отозвалась хозяйка.
    Артур оживился.
    - Бабушка!.. На улице холодно… Мы заблудились…
    Петька тоже вставил:
    - И замёрзли…
    Артур добавил в голос просительных ноток и почти залебезил:
    - Бабушка, пустите нас на ночлег, пожалуйста!
    Но за дверью снова воцарилась настораживающая тишина. Прошла минута, она показалась ребятам вечностью. Мороз крепчает. Пробирает до костей. Заставляет танцевать на месте. Хозяйка друзьям не отвечает.
    Петька кивает другу, мол, пошли, что ли, как они слышат за дверью  возню с дверным запором. Затем раздался чистый ясный звон пустого жестяного ведра, опрокинутого в темноте. Сухо щёлкает задвижка и открылась дверь.
    Друзья отшатнулись, шаг назад и остановились. Им показалось, за открытой дверью таится бездонный мрачный тёмный проём, сосредоточение космоса, заключающий в невообразимых глубинах самые страшные тайны.
    - Ох, ты!.. – непроизвольно громко вскрикнул Петька, испугавшись.
    Не успел пройти первый испуг, наступил второй: раскинув широко безобразно-уродливые крылья с перьями, отливающими свинцово-стальным блеском, им навстречу из проёма вылетела, осыпая криком, похожим на скрежет металла, вылетела фиолетово-сиреневая птица-тень.
    - О, чёрт!.. – выругался Артур, уняв в коленях дрожь, сжав крепко в кулаки руки.
    - Ни финта… - фантазия покинула в эти минуты Петьку и на большее его не хватило.
    - Видел?! – подавив испуг, почти восторженно спросил друга Артур.
    - Да, - ответил Петька.
    Следом за наваждением тьму, висевшую в сенях, разогнал огонёк спички и свет от зажжённого фитиля керосиновой лампы. Жёлтый круг неяркого света выхватил среднего роста пожилую женщину в тёплом шерстяном однотонном сером платье в вязаной жёлтой кофте с узорами и накинутой поверх плеч ажурной шали. Припорошенные серебром седины волосы схватывал костяной гребень. Карими глазами она внимательно осмотрела ночных гостей.
    Выступив вперёд, Петька сказал:
    - Здрасьте!..
    Хозяйка поднимает фонарь, чтобы лучше рассмотреть лица юношей.
    - Добрый вечер! – говорит она приятным голосом.
    Петька снова вставляет:
    - Согласен: ночной незваный гость хуже татарина…
    Морщинки на лице женщины разгладились, она улыбнулась, потеплел взор.
    - Как знать, может, и не лучше, - закончила хозяйка, жестом руки предложила пройти в дом и сказала: - Проходите! Чего ждать!   
    Сухое горячее приятное тепло хорошо протопленной печи радушно встретило друзей. Они будто окунулись в некую негу, накинувшей на них плед расслабленности и успокоения. Артур и Петька одновременно повертели головами, покрутили плечами, моргнули, так как тепло сразу же едва не сморило их крепким сном.
    - Раздевайтесь мальчики! – следом за друзьями вошла на кухню хозяйка. – В доме тепло.   
    Артур поблагодарил.
    - Спасибо! Заметно, - он улыбнулся женщине, - дров не пожалели.
    Женщина как-то странно, чуть ли с недоумением посмотрела на Артура.
    - Чего их жалеть? В лесу хвороста много, иди и собирай, сколько нужно.
    Петька скинул куртку и, держа в руках, спросил, осматривая помещение:
    - В лес сами ходите?
    Удивление хозяйки так и сквозило на лице, а глаза загорелись каким-то необыкновенным огнём.
    - Конечно, сами ходим, - женщина отдёрнула занавеску, посмотрела в окно, вернула её на место. – Не просить же соседей.
    - А у вас, что соседи есть? – поинтересовался Артур, чувствуя, что сморозил глупость, но поделать с собой не мог совершенно ничего. – Соседи?
    Хозяйка не обратила, как могло показаться со стороны, на вопрос гостя никакого внимания.
  - Безусловно… В пяти верстах… Крепкий зажиточный хутор…
  - А… - хотел что-то спросить Петька, не успел.
  - Что это мы всё разговариваем? – мягко перебила его хозяйка, хлопоча возле стола. – Байками сыт не будешь.
    - Точно, - согласился Артур, почувствовав, что голод, который вовсе не тётка, даёт о себе знать. – Подкрепиться не помешало бы.
    - Вот сейчас и покушаете, - произнесла хозяйка. – Проголодались, поди, мальчики?
    Тут и Петька услышал урчание желудка.
    - Конечно, бабушка!
    Хозяйка указала друзьям на низкий топчан, застеленный плотной цветной тканью с цветочными узорами.
    - Ну, вы пока располагайтесь. Грейтесь, - женщина поворошила в печи кочергой; вспыхнули искры; на стене отразилась тень хозяйки. – Я пока на стол соберу. Попотчую вас тем, как говорят у нас, что бог послал.
    - А у нас говорят: чем богаты, тем и рады! – вставил Петька.
    Женщина улыбнулась.
    - Повечеряете, чем богаты! – произнесла она и вышла в сени.
    Петька тотчас же кинулся на друга с расспросами:
    - Тебе ничего странным не кажется?
    Артур ответил, усевшись на топчане, откинувшись спиной на стену и прикрыв глаза, тепло нагоняло дрёму.
    - Кроме твоей шутки про татар – нет.

                                                          24

    - Да как же так, Артур! – горячо вскрикнул Петька; он никак не мог понять, почему его друг не замечает очевидных фактов, почему отказывается  верить своим глазам, почему с ослиным упрямством держится своего. Петька  вскочил с топчана и начал метаться по небольшому периметру кухни, усиленно думая, смешно при этом морща лоб. Артур замечал беспокойство друга, но не предпринимал никаких попыток для его успокоения. Он считал лишним вводить расчувствовавшегося друга в сознание, для этого ему нужно самому принять увиденное как должное и смириться с фактом, что необычное осталось в детских сказках и фантастических романах. Поэтому он ответил ему с какой-то философской сверхтерпимостью:
    - Вот так. Ничего необычного нет: старый уютный дом, наверняка, дореволюционной постройки, тогда любое жилище строили на века, чтобы простояло оно сотни лет и выдержало много бед и напастей; помимо этого мы сейчас не на улице зябнем и проклинаем невесть что и невесть кого, а сидим в тепле с комфортом. В доме просто замечательно. Хотя мы не видели оставшейся части постройки, уверен, там наличествует та же уютная обстановка. И вообще, этот дом…
    - Что? – Петька как-то удивительно усмехнулся, - что-то всё ж таки заметил в нём нечто необычное?
    - Дом почти как у моей бабушки, - закончил мысль Артур и потянулся: сладкая истома всё больше затягивала, и желание уснуть в прекрасно протопленном доме было вполне естественным человеческим желанием.
    Но друг всё не унимался, он остановился между печкой и топчаном, на котором с прикрытыми глазами сидел Артур и мирно, спокойно дышал, впитывая в себя благоприятную атмосферу давшего приют дома.
    - Ты серьёзно? – спросил Петька. – Ты об этом сейчас вот сказал серьёзно?
    - Вполне, - ответил Артур и глубоко втянул носом воздух, в котором в отличие от городской квартиры совмещалось очень много запахов, давно прекративших своё существование в городских стенах многоквартирных построек; воздух этого дома пропитался ароматом летних трав и гудения пчёл, несущих сладкий нектар в ульи, воздух этого дома казался пронизанным солнечным светом жаркого полудня и запахом дорожной пыли, стелющейся над степной дорогой и вяло разгоняемой степным же ленивым ветерком, воздух этого дома был сосредоточением безопасности и спокойствия. – Я об этом сказал и сейчас повторю: я вполне серьёзен. Свою точку зрения можешь отстаивать, но мне приведённые аргументы совершенно безразличны. Или индифферентны, как говорили совсем недавно.
    Однако в этот вечер Петьке остановиться было не суждено. И он принялся с фатальным упоением перечислять, загибая на руке пальцы:
    - Фонарь со свечой – раз… Разве это не необычное? Свеча, пламя которой не обжигает пальцы?
    Артур приоткрыл глаза.
    - Можно предположить, это такие электрические лампы.
    Петька засиял: вот оно подтверждение некоей несовместимости настоящего с реальностью!
    - Электрические лампы? Да? а я что-то не заметил проводов! Где они, по-твоему? Спрятаны?
    - Да почём мне знать, где проложили провода электрики при монтаже освещения,