Тотемная жертва

          Волк был в расцвете сил. Его мощное тело хранило многочисленные шрамы от острых клыков его молодых собратьев, нанесённых в боях за право считаться вожаком стаи. Лоснящаяся шерсть уже приобрела серебристый оттенок, подчёркивающий, что позади много лет и вёсен.
          Зверь неторопливо бежал по еле заметной тропке, не обращая внимания на шорохи в кустах – там пугливо замирали его потенциальные жертвы. Но зайцы и прочая лесная живность сейчас не интересовали его. Уже несколько часов он слышал знакомые напевы, несущиеся из лесной деревушки, приютившейся на опушке леса, сразу за речной излучиной.
          Эта мелодия многое говорила волку. Она вселяла в него радостную уверенность в скорое пиршество. Так было каждый год в такие же тёплые дни ранней осени. Волк никогда не задумывался, почему и откуда бралась эта ежегодная дармовая добыча. Он принимал её, как должное.
          Могучий зверь выбежал на маленькую лесную полянку, посреди которой был вкопан деревянный столб. Вершину его венчала грубо вырубленная топором фигура, отдалённо напоминавшая волка. Но он никогда не обращал на неё внимания. Обнюхав землю вокруг столба, волк слегка взъерошил шерсть на загривке и тихо зарычал, потому что земля остро пахла человеком, с которым волк не любил встречаться. Но зверь быстро успокоился, вспомнив о скором сытном обеде. Забежав за ближайшие кусты, зверь лёг, плотно припав к земле и, словно, слившись с ней.
          Вскоре на тропе, ведущей в деревню, показалась небольшая процессия. Впереди шёл главный жрец племени охотников, из которых в основном и состояло мужское население деревни. Всё лицо его было разрисовано растительными красками, а на плечах лежала огромная волчья шкура. За ним шёл молодой парень, очевидно, помощник жреца. Он вёл на поводке молодую овечку, на шее которой красовался венок из лесных осенних цветов.
          Подойдя к столбу, жрец взял из рук помощника поводок и обвязал его вокруг тотема. Затем он отошёл на несколько шагов, воздел разведённые руки и начал петь песню, раскачиваясь в её ритме. Его движения старательно повторял молодой помощник, стараясь навсегда запомнить все таинства ритуала. Продолжая петь, жрец стал обходить столб, то воздевая руки, то указывая ими на стоявшую у столба овечку.
          Так продолжалось с полчаса. Волк, недовольный  затянувшейся священной процедурой, глухо заурчал. Очевидно, услышав этот тихий нутряной рык, жрец оборвал песню и упал ниц около тотема. Рядом с ним лёг и помощник. Пролежав несколько минут, пара служителей культа поднялась и, отряхнувшись, скорым шагом отправилась к деревне.
          Подождав, пока люди скроются за деревьями, волк в два прыжка подскочил к жертвенному животному. Овца метнулась за столб и заблеяла. Ещё один прыжок, хруст шейных позвонков, и… блеяние оборвалось.
          Жрец, наблюдавший эту трагическую развязку из-за густых деревьев на холме, подумал: «Волк принял жертву. Это хорошо. Удача будет охотникам». Потом он улыбнулся и прошептал: «Уверенность в покровительстве тотема принесёт им удачу».
          Охотники, сидящие кружком на центральной площади деревни, думали: «Хорошую овцу принесли в жертву хозяину леса. Волк, в благодарность, сделает охоту удачной».
          А волк ничего не думал. Он насыщался… .