Рогнеда

глаза и резким движением перехватил руками её руки у запястья и сбросил её с кровати. Она отлетела к противоположенной стене, ударилась головой о лавку, вскочила и с яростью дикой кошки с визгом бросилась на Владимира. Он уже поднялся и успел отклониться в сторону. Рогнеда споткнулась, упала на кровать. Он схватил её за сорочку у шеи и чуть пониже спины и опять отбросил на лавку.
  Рогнеда поднялась, глаза горят, рот искривился в оскале, в руке тяжёлый нож. Она медленно двинулась на него.
  Владимир отыскал глазами плеть, взял её и лениво хлестнул жену. Кожаный хвост плети ожёг ей спину. Она взвизгнула, крутанулась и отскочила. Но опять упрямо пошла на него.
  Презрительная улыбка кривила губы князя. Он хлестнул по груди. Она согнулась от боли, в глазах страдание, но нож не выпустила и сделала ещё одну попытку достать ножом мужа. Князь со всей силой хлестнул её. Она прогнулась от боли, уронила нож, упала на пол у лавки и зарыдала, подвывая от обиды.
  Владимир вытащил из ножен меч. Не хорошо, конечно, женской кровью меч осквернять, ну да ничего, у него ещё мечи есть, а этот перекуют.
  Раздался шум в сенях, распахнулась дверь, и в горницу влетел княжич Изяслав, в одной рубашонке, босоногий, с мечом в руках, небольшим, детским, но как настоящий и хорошо заточенный.
  – Это ты, тятя, мамку обижаешь?! – звонко крикнул.
  Глаза горят, смотрит волчонком исподлобья, меч держит, как учили – остриём сердце прикрывает.
  Владимир широко улыбнулся, сел на кровать, вложил меч в ножны:
  – Сын, если уж ты берёшься за меч, то не забывай и о щите. Мечом ты наносишь удары, а щитом отбиваешь удары. А иначе тебя убьют.
  – Я сам, кого хочешь, убью! – дерзко ответил мальчик.
  – Конечно, но со щитом, это ты сделаешь наверняка.
  Рогнеда с изумлением и страхом глядела на сына.
  Владимир не спеша оделся, позвал слуг:
  – Ни кого не выпускать отсюда! – приказал и – жене: – Жди! К вечеру решим твою участь.
  Рогнеда услышала, как заплакали испуганно дети. Владимир, тяжело шагая, ушёл. Она проводила его взглядом, села на кровать, привлекла к себе Изяслава, из глаз её катились слёзы.
  – Не плач, мама, я тебя никому в обиду не дам!
  – Я знаю, Изюшка, – сказала Рогнеда и заплакала ещё сильней.

  В Киеве собрался небольшой совет только из ближних бояр. На счастье Владимира, дней десять назад прибыл Добрыня, дядя Владимира по матери, сейчас наместник князя в Новгороде. К его мнению князь с детства привык прислушиваться. И ещё пять ближних бояр, включая Варяжко, непримиримого врага, старшего дружинника и друга покойного брата Ярополка. Лет восемь ратились Владимир с Варяжко и вот недавно примирились. И два ещё отцовых боярина, ходивших с ним в Болгарию – боярин Василий и боярин Волк.
  – Наказать их надо обязательно, но убивать не надо – сказал Добрыня. – Понять её можно. В Полоцке-то обидели мы её знатно.
  – Я тогда защищал честь своей матери и твоей сестры! – возразил князь.
  – Да, – согласился Добрыня, – и твой сын и мой двоюродный внук Изяслав защищал свою мать. Тебе можно, а ему нельзя?
  – Есть в кого быть таким! – сказали бояре. – От хорошего корня – хороший росток!
  – Рогволод мной пренебрёг – сказал Владимир. – Отказался от союза со мной.
  – Как же ему не пренебречь? – удивился Добрыня. – Ты князь без княжества. Кем ты тогда был? Наместником великого князя в Новгороде. Как сейчас я. Боярин княжеских кровей.
  – Как ты сейчас, дядя.
  – Как я сейчас – согласился с племянником Добрыня и продолжил – Как же было отдать Рогволоду дочь за тебя? Ни кола ни двора! А если бы Ярополк тебя победил? Дочь превратилась бы во вдову. Зачем это Рогволоду было надо?
  – А оскорблять нас было зачем?
  – Силу свою чувствовал – сказал Добрыня. – Думал, что Ярополк к нему на помощь придёт.
  – Ярополк стал великим князем по праву – сказал Варяжка.
  – Да. Но Ярополк убил Олега! – сказал Владимир.
  – По наущению Сведельда – упорствовал Варяжка.
  – Это не важно. Следующий был бы я.
  – Я так не думаю, но Святополк будет великим князем после тебя по праву старшинства.
  – Да, как я и обещал тебе. Я считаю Святополка своим старшим сыном. Но я собрал вас не для этого. Кто будет великим князем после меня, обсудим в следующий раз.
  – Княгине надо отдать землю её отца Рогволода, а князем в Полоцк посадить твоего сына Изяслава – сказал молчавший до сих пор седовласый боярин Василий. – Это будет справедливо и по-христиански.
  – Я не христианин – сказал Владимир.
  – Это не важно – продолжил боярин. – Ятвяги и литва выползают из своих болот и нападают на земли полочан и дреговичей. У земли должен быть заступник. И это будет твой сын, внук Рогволода.
  – Это мудро и справедливо – согласились бояре.
  – Что ж, пусть будет по-вашему, бояре – сказал князь, – только княжить он будет не в Полоцке. Когда в последний раз отбивали набег ятвягов, я на реке Свислочь приметил место. Срубим там город, назовём Изяславль. Пусть там и княжит. А пока город строится, Рогнеда с сыном в деревеньке поживут.
  – Я думаю, – сказал Добрыня, – это всё равно, где будет стол у князя полоцкого. Пусть будет так, как хочет великий князь.
  – Пусть будет так – согласились бояре.
  – Но, – продолжил Добрыня, – две жены у тебя умерли, третья уезжает. Негоже князю без жены.
  – Греки просят у нас помощи против Варды Фоки – сказал боярин Василий. – Если им так нужна наша помощь, пусть царь отдаст за тебя свою сестру Анну.
  – Не дадут – возразил боярин Волк. – У греков свои законы. Царевну можно выдать замуж только за царя. А где его взять? Болгария перестала быть царством, а немецкое царство греки за царство не признают. Но, хотя, прошлый царь греков отдал за царя немцев свою сестру.
  – Ну, вот! – сказал боярин Василий. – Отдал же! И нам отдадут. Хорошо попросим и отдадут.
  Владимир улыбался.
  – Так у нас князь, а не царь – сказал боярин Волк.
  – Только наше княжество побольше немецкого царства будет – сказал Добрыня.
  – И посильней – добавил Владимир. – За помощью греки не к немцам, а к нам обратились. Можно и посвататься.
  – Царевне, правда, двадцать пять лет – сказал боярин Волк, – стара.
  – Ни чего – улыбнулся тридцатилетний великий князь. – Польза-то хоть будет от этой женитьбы?
  – Это потом можно обсудить – сказал Добрыня.

  Солнечным утром Владимир провожал бывшую жену и сына.
  – Сын, – сказал Владимир, – ты правильно поступил. И впредь всегда защищай свою мать, свою землю и всех, кто тебе дорог. И я буду гордиться тобой.
  Рогнеда стояла гордая в соболиной шубе и шапке, из-под намётки выбилась прядь золотых волос, глаза большие васильковые, губы алые.
  «Какая красивая у меня жена, оказывается, была, что ж я раньше-то не замечал?» – с запоздалой горечью подумал князь.
  – Рогнеда, не держи зла. Замуж можешь выйти за любого своего боярина, кто по сердцу будет. Я возражать не буду.
  Рогнеда смерила бывшего мужа презрительным взглядом.
  – Я родилась в княжеской семье, жила княгиней и умру княгиней, а боярыней не буду никогда!
  Развернулась, взяла Изяслава за руку и повела в возок. Усадила сына, уселась сама и накрыла его и себя медвежьей шкурой.
  – Трогай! – махнул рукой князь и поезд княгине Рогнеды, подымая снежную пыль, тронулся на северо-запад, на реку Свислочь, где будет воздвигнут город Изяславль.
  Больше они не увидятся.

  27 сентября 2018 г.

https://dzen.ru/media/id/6256d2d78c67386925d7b01e/rogneda-63b6d1137ce65b1a7831a5a4