Радуга

Говорят,
влюблённый человек что слепой котёнок. И вправду, когда гормоны вовсю
веселятся, не видишь ничего, кроме любимого. Мама говорит: не нравится он мне.
Неумный, хамоватый, да ещё и жестокий. Видела, как он ржал на весь двор, когда
тётя Маш упала и сломала себе руку? А как дворового Мурзика пнул? А ты в ответ
возражаешь. Нет, он в самом деле очень умный. Ну, и что, что знать не знает,
кто написал «Капитанскую дочку» и «Дубровского»? Это ты, мама, просто помешана
на классике, а у современных людей другие интересы. И никакой он не хамоватый –
просто прямой и честный. И ничуть не жестокий. Немного суровый – это да. Но не
стоит забывать, что он служит в Росгвардии, а там не до сантиментов. Тем более,
сейчас, когда Россия окружена врагами, а всякая там оппозиция за деньги Госдепа
раскачивает лодку. А тётя Маша просто упала очень смешно. Дядя Коля, сосед,
тоже вот не удержался от хохота. Ну, а Мурзика пнул потому, что очень устал, а
тот попался под горячую руку. А так в принципе он добрый.

Однако
рано или поздно опьянение любовью проходит, и тот, в ком ещё недавно виделось
всё золото мира, предстаёт со всеми достоинствами и недостатками. Тут-то
выясняется, что и поговорить с человеком в общем-то не о чем, и прямота его
проявляется лишь в отношении тех, кто не может дать отпор, без малейшего
сострадания к последним. И поневоле нет-нет да и возникнет мысль: а может, мама
права? Особенно если молодой человек настаивает на скорейшем сексе, а ты ещё не
готова отдать ему своё тело.

У
Насти такая стадия наступила уже через месяц знакомства с Димой. Если бы ещё
несколько дней назад девушку спросили: хочет ли она прожить с этим человеком
всю жизнь, родить от него детей, состариться вместе и умереть в один день, она
бы, не задумываясь, ответила: да. А теперь она в этом сомневалась.

Они
сидели втроём за столиком кафе. Настя, Дима и его друг и сослуживец Алёша. День
России – выходной для трудового народа, но не для Росгвардии. У последней
работа разгонять митинги и арестовывать их участников, особенно если
мероприятие не согласовано с органами власти.

-
А всё-таки классно мы эту дуру в автозаке прокатили! – Дима был весьма доволен
собой. – Смелая, б…, выискалась! Прикинь, Настюх, подходит и говорит: «Я
слышала, как вы сказали: хватаем всех! Записала на диктофон». Ну, ничего, в
отделении ей быстро объяснят, что не надо лезть не в свои дела. Штрафанут тысяч
эдак на двадцать – умнее станет!

Алёша
захохотал, наливая себе ещё стопку. Дима последовал примеру товарища.

-
Так вы что, случайных прохожих задерживали? – осведомилась Настя.

-
Ну, а чё?

-
Так вроде ж незаконно.

-
Да всем пох… Составили протокол: участвовала в несогласованной акции, мешали
движению пешеходов. Кто там нах… разбираться будет? Никому это нафиг не надо!

«И
вот этого человека я считала образцом исключительной честности!» - думала
Настя.

Решение
расстаться с Димой стало твёрже алмаза. Но здесь ещё и третий – неудобно
говорить это при нём.

Однако
водка делала мужчин всё развязнее. Дима, всё больше осмелев, уже открыто лапал
Настю, с полным правом считая её своей девушкой.

-
Дима, не надо! Давай не сейчас!

-
Да ладно, чё ты? Тут все свои, расслабься.

-
Дим, нам надо расстаться.

-
Чё?!

-
Так будет лучше для всех.

-
Не понял, - лицо Димы вдруг исказилось яростью. – Ты, значит, продинамила меня,
б… подзаборная! Ты, значит, не давала мне, чтобы послать нах…! Ну-ка пойдём!

-
Я никуда не пойду! Пусти!

-
Пойдёшь, б… ! Потому что я так сказал!

Вдвоём
с Алексеем они схватили девушку и потащили к туалету. Напрасно Настя пыталась
вырваться, звала на помощь. Никто из посетителей не решился связываться с двумя
крепкими мужиками в форме Росгвардии.

Дальнейшее
девушку ещё долго будет преследовать в кошмарных сновидениях. «Давай, Лёх,
раздвинь ей ноги!», «Надо же, ещё и девушка, гы-гы-гы, отстала ты, Настюх, от
жизни!», - то и дело сыпались комментарии, сопровождаемые довольным хохотом
самцов.

Наконец,
натешившись вволю над бедной девушкой, росгвардейцы стали надевать брюки.

-
Смотри, - предупредил Настю напоследок бывший возлюбленный. – Будешь рыпаться –
подкинем наркоту. И тогда сгниёшь в тюряге! Ты поняла?

Девушка
не нашла в себе сил ответить – только кивнула. Невидящим взглядом смотрела она,
как, смеясь, удаляются насильники. Слышала, как собравшиеся у туалета зеваки,
охочие до зрелищ, шушукались между собой. Какая-то девица громко выругалась:
«Твою мать!». Все они могли бы быть свидетелями. Но не будут, ибо страх перед
правоохранительными органами у этих людей сильнее совести и сострадания.
Остаётся только одно…

 

Сознание
возвращалось медленно. Зачем, зачем эти изверги в белых халатах вернули её к
жизни? Почему не дали умереть?

Руки
девушки были обмотаны повязками.

-
Пыталась вскрыть себе вены, - услышала Настя разговор медсестёр. – Хорошо, мать
домой вернулась, увидела, а то б не откачали.

-
Не надо было и откачивать! – запротестовала девушка слабым голосом. – Я не хочу
жить!

-
Не хочешь жить? А ты о близких подумала? Они вон всю ночь в коридоре просидели.

-
Кто они?

-
Мать и твой молодой человек.

Молодой
человек? Дима? Нет, это слишком! Лицемер – утешает, значит, её маму, смотрит ей
в глаза. Как его только земля носит?

Не
успела Настя толком додумать свою мысль, как в палату вошли… Павлик – это он
был рядом с мамой! Сосед, друг с детства. Вместе ходили в детский садик, в
школе сидели за одной партой. В последнее время Настя виделась с ним довольно
редко – Дима страшно ревновал. То ли с самого начала не верил в дружбу между
мужчиной и женщиной, то ли Настя сама его невольно спровоцировала, поделившись
одним из детских воспоминаний.

Это
было в Настин восьмой день рождения, который отметили семейным походом в парк.
Настя, Павлик, их родители (папа тогда ещё был жив), бабушки, дедушки. Дети
катались на аттракционах, взрослые гуляли и болтали о жизни. Играла музыка:

«Белое
солнце дня я прошу опять

Поскорей
приблизить вечер,

Вечер,
когда я снова смогу обнять

Ту,
что мне нужна навечно.

Тебя,
с кем жизнь моя легка,

Как
в летнем небе облака».

Тогда
Паша, кружась с ней вместе на «колокольчиках», сказал: «А давай, когда
подрастём, поженимся». «Давай», - ответила Настя. Наивное детское предложение!
Настя и подумать не могла, что это может стать поводом для ревности.

-
Настенька, доченька, ну что же ты? – плакала мать, гладя её по волосам.

Её
глаза, опухшие от слёз и бессонной ночи, смотрели с такой любовью, что Настя
чувствовала себя последней свиньёй.

-
Прости, мамочка! Я больше не буду!

-
Настенька, родная моя!

-
Мы все за тебя очень волновались, Настюх! Хочешь, я сам позвоню твоему Диме?
Если любит по-настоящему, прибежит мириться.

-
Нет, не надо! И вообще не говорите мне больше о нём! Никогда!

-
Хорошо, не будем, - поспешно ответил Павлик.

-
Может, оно и к лучшему, что вы разругались, - сказала мама.

-
К лучшему?! Да у меня вся жизнь сломана!

-
Не говори так, дочурка! У тебя ещё будет достойный парень. Я вот тоже, когда
Костя меня бросил, думала: жизнь кончена, никого больше так не полюблю. А потом
встретила папу…

«Легко
тебе говорить! – подумала Настя. – Костя ж не насиловал тебя вместе с
дружком!».

-
Не переживай, Настюх! – поддержал её Павлик. – Тот, кто не ценит такую классную
девчонку – просто дурак!

-
Дима не дурак – он подонок!

-
Если обидел, значит, и вправду сволочь! – согласился Павлик. – Ну, да к чёрту
этого козла!

 

-
Говорю же, Светка, озверела эта Росгвардия вконец! Хватали всех подряд. Они
реально так говорили между собой. Сама слышала. Ну, я подхожу к ним, говорю,
что записала их слова на диктофон.

-
А ты, правда, записала?

-
Да нет, не успела. Но думала, что у них борзости хоть немного поубавится. Так
эти полицаи меня сцапали – и в автозак. Повезли в ОВД, потом ещё три часа
держали в машине. А потом ещё два часа в отделении. Составили протокол. Теперь
шьют административку.

-
Да, попала ты, Жанка!

-
Да ладно! Болотников вон вообще посадили. Но я этого так не оставлю. Буду
оспаривать вплоть до Страсбурга. Узнать бы только, кто эти молодчики. А то ж не
представились.

«Ничего
себе!» - подумала Настя.

Беседу
двух медсестёр она услышала совершенно случайно. И совершенно не ожидала, что
Жанна, которая нравилась ей своим душевным отношением к пациентам, оказывается,
ходит на оппозиционные митинги и, более того, и есть та самая девушка, о
которой говорили Дима с Алёшей. Прежде Насте казалось, что вся эта пятая
колонна – бесконечно озлобленные и не удовлетворённые жизнью бездельники,
ищущие, на ком бы выместить свои многочисленные комплексы. Но медсестра Жанна
отнюдь не походила на озлобленную и закомплексованную.

После
этого разговора Настя ждала случая, чтобы поговорить с Жанной.

И
вот, наконец, настал день Жанниного дежурства. Дождавшись, пока её соседки по
палате уснут, девушка вышла в коридор и направилась к ней.

-
Что-то случилось? – спросила медсестра.

-
Нет. То есть, да. Я, кажется, знаю, кто Вас задерживал на митинге. Это они?

Экран
смартфона тут же высветил фотку Димы и Алёши. Настя их фотографировала, ещё
когда они только познакомились.

-
Да, это они, - ответила Жанна. – А откуда Вы их знаете?

-
Вот этот – мой бывший парень – Сысоев Дмитрий Борисович, а этот – его
сослуживец Галкин Алексей Иванович.

-
Спасибо, Настя!

-
Только, пожалуйста, не говорите, что это я их сдала. Просто они говорили в
кафешке, как Вас задерживали.

Жанна
пообещала, что никому не скажет. После чего Настя вернулась к себе в палату.

 

Через
несколько дней Настю выписали из больницы, поставив на учёт к психиатру. Раны
от порезов постепенно заживали, в отличие от ран душевных, которые никак не
хотели затягиваться. Всякий раз, закрывая ночью глаза, девушка помимо своей
воли представляла двух ухмыляющихся скотов, все их издевательства и унижения. В
такие моменты нестерпимо хотелось снова вскрыть себе вены. Или прыгнуть из окна
с девятого этажа, чтоб уж наверняка. И она бы, наверное, сделала это, если бы
не Павлик. Он навещал её каждый день. Девушка не представляла, как бы смогла
прожить без его дружеской поддержки. Хотя, начистоту говоря, он сам сейчас
нуждался в таковой не меньше. Как раз в День России умерла Галина Михайловна –
его бабушка. Возвращалась от подруги, и прямо на улице у неё случился сердечный
приступ. Пока кто-то из прохожих обратил внимание на лежащую старушку, пока
вызвал скорую, помочь ей было уже невозможно.

-
А помнишь, Настюх, я в школе мечтал построить машину времени? Ну, чтобы изучать
прошлое.

-
Ну, да, помню. Как «Назад в будущее» посмотрели, только этой идеей и бредил.

-
Я не хотел тебе говорить, чтоб не сглазить. Но похоже, мне это удалось.

-
Да ладно! – не поверила Настя.

-
Хочешь, пойдём ко мне, покажу.

-
Ну, давай, если так.

Вскоре
они были в квартире у Павлика. В комнате Настя с удивлением обнаружила что-то
похожее не то на мотоцикл, не то на спортивного козла, которого покрывал
стеклянный купол.

-
Это твоя машина? Круто!

Честно
признаться, она представляла себе машину времени как-то иначе.

-
Хочешь, отправимся в прошлое прямо сейчас? Я проверял –