Закон Сочи

Каждый  человек,  по  мере убывания листков в календаре его жизни,  неоднократно сталкивался с тем фактом, что  одновременно с  законами природы, законами химии, физики, математики, с законами, прописанными в УК,  КЗОТе  или других  правовых документах, помимо всех этих законов существуют в жизни еще и неписаные  законы. Наскакивает человек по жизни на такой закон как на столб  со всего маху и начинает признавать факт его существования только тогда, когда замечает вдруг, что он делает по жизни что- то не так, как раньше, как жил до этого. И вроде бы никто не  запрещает тебе жить как прежде, привычно, но словно по какому- то закону человек не может ничего с собой поделать и меняет свою жизнь под этот закон. Многие живут и даже не замечают этого.
 Андрей, увы, заметил. Увы – потому что сам себе он смиренно признался в том, что в его жизнь вторгся один из таких неписаных  законов, и он уже больше десяти лет подчиняет свою жизнь  этому закону.  Увы – потому что он чувствовал, что никому не будет рассказывать про власть этого закона над  собой и потому что эта власть ему, как оказалось, нравилась. Все это Андрей понял неожиданно, вдруг, лежа в купе, под стук вагонных колес. Это было в конце лета 2016 года в поезде, который увозил Андрея с женой на юг,  в Сочи из их родного уральского городка. Вот так, вдруг, Андрей открыл для себя этот неписаный закон Сочи с его притягательным гостеприимством, который манил и манил Андрея каждый  год окунуться в эту южную сказку, так непохожую на жизнь в  его холодном городке. Они с женой и в прошлом году были там, но вот наступила пора отпуска и их опять, словно на канате, тянет в Сочи.
  А началось  это давно, в начале двухтысячных, когда Андрей и помыслить не мог о каком – то юге, об отдыхе или, тем более, о Сочи. Тогда ему было под пятьдесят и он к  тем годам своей жизни успел привыкнуть, что отпуск – это прежде всего отдых от его работы на железной дороге, где он зарабатывал на жизнь. К отпуску всегда накапливалась куча дел, которые надо было разгребать с отрывом от производства, чем он и  занимался обычно,  весь  отпуск ковыряясь на даче, ремонтируя квартиру и выбираясь иногда на рыбалку.  Так отдыхал не он один. Его друзья на работе, выходя из отпуска, блаженно отдыхали в рабочее время первые дни  после отпускных дел и хлопот, прячась от глаз начальства. Многие брали отпуска весной, чтобы успеть со всеми посевными работами на даче и потом радоваться своим успехам в ожидании следующего отпуска. Андрею тоже нравился лозунг : лучший отдых – это смена формы деятельности. Будучи с  малых лет противником всяких коллективно -  стадных инстинктов, он не стремился кому – то подражать или брать с кого –то пример,  наверное, потому и курить бросил в третьем классе раз и навсегда, не желая сбиваться в стадную кучку курильщиков.  Точно так же во взрослой жизни,  тогда,  в советские годы, он не понимал тяги людей к поездкам на юг,  когда летом население страны бросало все вои дела и  толкалось на вокзалах, набиваясь битком в вагоны, из которых на ходу буквально торчали во все стороны руки,  ноги, головы счастливчиков,  попавших в поезда, идущие на юг.
Андрей не понимал  этого – что такое отдых на юге. Для него море ассоциировалось с Тихим океаном. За годы учебы в мореходке он пять лет  купался в Тихом океане во Владивостоке  и купания те не оставили в его памяти приятных ощущений кроме воспоминаний о ледяной воде, которая никогда не  прогревалась. Да, Тихий океан холодный; в любую жару  выскакиваешь из  его воды на берег, стуча зубами, и это Андрей помнил до сих пор, спустя столько лет. Холодная вода и резкий запах йода, словно в аптеке, от выброшенной на берег морской капусты -  вот и все представления о морском отдыхе, что были в голове Андрея в возрасте, близком ко второй половине жизни.
  Надо ж было такому случиться, что в зрелые годы, когда программа жизни вроде бы выполнена – и дом построен, и деревьев насажена тьма тьмущая,  и дети выросли,  нарожав внуков,  когда пора бы уже  оглавление книги жизни писать и придумывать послесловие,  случилась с ним такая оказия,  что хоть новую главу жизни пиши,  да такую сказочную и красочную, какую невозможно написать  среди улиц его родного городка с его холодными красками,  трудовыми буднями и отпусками,  похожими на эти будни.
   Андрей и сам теперь не вспомнил бы, как он нечаянно поддался на уговоры жены, и они в первый раз поехали в Сочи тогда, в начале двухтысячных.  Жена тоже работала на железной дороге и если б не бесплатные билеты, Андрей бы ни за что не согласился вывалить такую уйму денег за проезд. Жена в детстве ездила с родителями в Сочи и постоянно вспоминала про те поездки, ненавязчиво заводя разговоры на эту тему. Если б она упорствовала в своем желании, то Андрей непроизвольно, на уровне инстинкта, заупрямился бы и не поддался уговорам. Но вода ее речей сделала свое дело и проточила камень его упрямства. Он вообще не любил всякие дороги – разъезды – переезды, но в Сочи они все же поехали тогда, в начале двухтысячных.
За те три дня, что они ехали в поезде до Сочи, он с удивлением обнаружил, что жутко устал. Андрей лежал на полке и наслаждался недвижимостью своего тела.  Он мог лежать и не двигаться -  это было приятно и это было  для него открытием,  что можно лежать и ничего не делать – это для него, который презирал и не понимал праздный отдых?!  В памяти его всплыл рассказ Джека Лондона про мальчика,  который в тринадцать лет выглядел стариком,  состарившимся  за несколько лет работы на конвейере, где он ежедневно совершал, по его подсчету,  несколько тысяч движений.
Андрей навсегда запомнил ту первую поездку. Она была поездкой в неизведанное,  чем  для него являлся  праздный отдых.  С той поездки все и началось . Подъезжая к Сочи, они понятия не имели где будут жить .  Андрей во всем положился на жену, бывавшую в этих местах и не заморачивался ни о чем. Буквально с первых шагов по перрону Сочи жилье нашло их само в лице  опрятной старушки, которая волшебным образом устроила их к себе на квартиру по улице Роз. До сих пор для Андрея это название улицы было созвучно музыке.
Он помнит как,  едва бросив сумки в комнате, жена повела его на пляж, к морю. После трех дней поездной жизни в голове шумел стук вагонных колес, а они шли с женой по городу и Андрей привыкал к новым ощущениям,  охватившим его с первых шагов. Он шел рядом с женой и каждый шаг  доставлял ему удовольствие, но он не мог знать, что это было еще не все, не верх блаженства, которое изменило  в дальнейшем его отношение к жизни. Они шли по тенистой  улице Роз, и Андрей  чувствовал,  что ему мало одних лишь глаз,  чтобы воспринимать всю окружающую красоту.
А глаза любовались зеленью уличных сквериков, стенами домов, балконы которых  до пятого этажа были увиты виноградом, неповторимыми очертаниями пальм и цветами магнолий, олеандров, название которых  Андрей узнал гораздо позднее.  Ему было мало впечатлений от увиденного. Одни только глаза не могли передать  великолепия реальности. Он шел с женой туда, куда – то в сторону пляжа и все тело его, весь организм впитывали в себя красоту города, какой он и не мог представить себе. Ему хотелось идти на цыпочках мимо всей этой красоты, чтобы дать ей понять насколько ему все вокруг нравится и ему казалось, что где – то там, внутри, душа его, вопреки телу,  встала на цыпочки,  откликаясь на его эмоции, и наслаждается этими первыми мгновениями на улицах Сочи.  Да, в голове еще шумело от дороги, но весь этот шум был лишь частью расплаты за то, что они так далеко живут от этого города, и Андрей уже не жалел  о  расплате днями своей жизни, убитыми железнодорожным убогим сервисом.
По улице гуляли люди.  Нет, они не шли, не спешили куда – то, как он привык видеть, они откровенно гуляли и путь их лежал в двух направлениях : с пляжа и на пляж, поэтому вместе с потоком гуляющих  они с женой безошибочно добрались до пляжа.  Все это Андрей помнил, и все это было незабываемо. Первые дни он не мог привыкнуть к атмосфере пофигизма, в которой очутился на пляже, среди этой массы лежащих, купающихся, копошащихся тел самых разных комплекций и возрастов. Невольно его вдруг начинал пробирать смех приступами от мысли, что кругом, сколько видит глаз, бездельничает столько людей, которым откровенно все по барабану кроме удовольствий жизни.
-  Ты только посмотри, Вера – говорил он жене в такие минуты – кругом столько народу, и все ходят  как довольные коты, наслаждаются бездельем, со всей страны  слетаются на этот пляжный пофигизм  как мухи на мед. Ну  не смех ли ?!  Андрей прекрасно помнил,  что в тот первый приезд  он словно со стороны наблюдал за всей этой отдыхающей братией, самого себя не ощущая причастным  к  рядам пляжных  пофигистов.
Жена очень хотела, потому и поехал – так объяснял самому себе он  свое появление в Сочи и с таким настроем выходил на перрон с сумками.  Не его  была вина, что настрой этот  враз улетучился, стоило лишь ему избавиться  от тяжести дорожных сумок. Настроение его изменили магия Сочи и нежность Черного моря, подчинившие всю  дальнейшую жизнь  неписаному закону любви к этому гостеприимному уголку земли. Андрей до сих пор помнил, как первый раз вошел в море, и как оно удивило его своей теплой и нежной водой.
Что и говорить, это был не Тихий океан. Это было Черное море, и оно говорило само за себя. Андрей не мог себе представить, что вода может быть такой теплой, при этом теплой она была не только на поверхности, а на всей глубине, насколько он мог ощущать. Это было удивительное ощущение, всецело покорившее его. Объятия черноморской воды нежны как объятия сладкой и желанной любовницы – однажды попав в них, хочется туда снова и снова. Вода Черного моря – это не просто вода, это дивная субстанция, жидкий эфир блаженства, оказавшись в котором, Андрей вдруг понял,  что значит оказаться между небом и землей. Это надо испытать и он испытал это, плывя в воде, которая окружала его теплом и нежно поддерживала его тело. Он не ощущал себя ни на земле, ни в небе. Это было удивительное состояние, которое хотелось испытывать снова и снова. Он плыл, лежал на воде и удивлялся всей той массе народу,  что распласталась на пляже  : Чудаки! Чего они лежат?!  У их ног плещется море блаженства, а они поджаривают себя на солнце! Вот чудаки!  От жалости ко всем этим людям и от радости за себя душа окатила его волной щенячьего восторга, подкатившего к самому горлу, вызвав новые восторженные мысли : Люди! Это блаженство! Надо плавать! Спешите! Он плавал и плавал, не желая выходить на берег. В голове вроде бы и возникали мысли, но сознание полностью расслабилось и отказывалось анализировать реальность, не хотелось ни о чем думать. Андрей чувствовал себя приемником, в котором работают только органы чувств, настроенных на волну новых ощущений и он жадно впитывал, впитывал эти ощущения все десять дней пребывания в Сочи тогда, в тот первый приезд.
  Все  эти воспоминания яркими картинами хранились в памяти и за все время краски воспоминаний не потускнели и не могли потускнеть, освежаемые почти ежегодными поездками в Сочи. Поезд уже шел по черноморскому побережью и за окном вагона медленно тянулся морской пейзаж, ради которого Андрей