Почти неприличная история

инструментальщики.  Для новой семьи стали нужны  деньги, а слесари инструментальщики  в те времена зарабатывали очень даже прилично.  Короче, мужик он был очень даже непростой.
                Жена принесла ему домашней еды в судках и я отвернулся к стенке, чтобы не мешать им.  Она села к нему на кровать,  и стала кормить его  из ложки,  как маленького. А потом достала полотенце,  намочила его под краном, убрала с него одеяло и  начала приводить  его в порядок. Он  смотрел на нее восторженным взглядом и покорно позволял ей делать со своим громадным телом  все, что она считала необходимым сделать.  А потом она взяла его руку в свою и они долго сидели так  и ворковали о чем-то своем личном. Видно было, что вместе им хорошо и комфортно.
                К нему часто приходили ребята с работы. Приходили, естественно, с бутылкой и  «закусем».  И здесь  же в палате  ее распивали. На мой недоуменный  вопрос,  зачем  он это делает после такого инфаркта,  Павел отвечал  с беззаботной  улыбкой! 
                -- А, ерунда все это! И неужели ты думаешь, что я буду покорно лежать  под этой «дурацкой» капельницей? Да никогда!  Для меня жизнь – это  радость и удовольствие. И я не собираюсь из-за какой-то паршивой больницы  их  лишаться! 
                Потом к нему пришел сравнительно молодой парень, сварщик одного цеха. Он принес  Павлу бутылку дорогого Армянского пятизвездочного коньяка. На вопрос Павла, зачем ему такой «шикарнейший»  подарок, он ответил загадочной для меня фразой:
              --- Паша! Ты же  мне жизнь спас! Ты  мой крестник теперь до конца моих дней!
                Стопку этого коньяка я выпил вместе с ними. Коньяк был действительно классный. В те времена подделок не было!  И бутылка эта стояла в моей тумбочке.  Так сказать, спрятана от Валентины Сергеевны. Чтобы  она не поймала своего подопечного на выпивке.  Но бутылка простояла не долго.  Всего пару дней. Потому что пил он практически каждый день. Но не много пил –  по стакану или по четвертинке в день. По вечерам перед ужином. Жена ему приносила.  Ну, иногда  ребятами. И пил только водку.
                Фраза сварщика мне запала в память и я как-то вечером  спросил Павла, что скрывается за ней.
                Он отмахнулся:
            -- Да не стоит об этом. Слишком уж необычная история -  не поверишь!  Да и личная чересчур.
            Но потом, под настроение, все  же рассказал.
***
                История действительно оказалась необычной. И если вы дочитаете рассказ до конца, то сами в этом убедитесь.  Об этом  потом долго  гудел весь завод.  Я же про нее не знал ничего лишь потому, что  был в это время в отпуске и меня мало, что заводское, в  то время интересовало.
                Так вот. У сварщика в тот день был день рождения. А он дружил с одним  цеховым слесарем ремонтником.  А так, как слесари располагались в отдельном помещении цеха, так называемой «слесаркой»,  с закрываемой наружной дверью, то этот праздник решили отметить у слесарей в обеденный перерыв. Ну, обычное мужицкое  дело – сбросились предварительно,  принесли с собой водку, затем выпили, немного закусили и начался обычный мужской треп про «баб». Ведь  ни про что другое «выпимшие»  мужики разговаривать не могут в самом своем принципе.
                А сварщик это был основательным  любителем женщин и отличался, по разговорам, причем, по женским разговорам, большим членом в эрегированном состоянии. В спокойном своем  состоянии он был  самым обычнейшим мужским членом.  Ничего особенного из себя не представляющим.  А вот когда встанет –это да-а-а!    Ну и мужики, поддав, начали  шутить на эту тему.  А потом, «подзакосев»,  стали мерить свои члены рулеткой. Действительно, в эрегированном состоянии  его член был длиннее всех. Ну, и кто-то из мужиков в обиде на свое незначительное мужское достоинство заявил, что для женщин главное – это толщина члена,  а  не его длина.
                Решили замерить толщину членов у всех присутствующих мужиков. А как ее замерить? И кто-то предложил использовать для этой цели подшипниковые кольца – они все имеют калиброванный размер внутреннего своего диаметра. Начали замерять толщину  своих членов  по этим самым кольцам, надевая их на свои эрегированные члены. И тут выяснилось, что у нашего героя не только самый длинный, но и самый толстый член. Недаром ведь женщины так обожали его. Последнее  кольцо, которое легко надевалось на  члены всех  присутствующих здесь мужиков, с трудом  наделось на член нашего сварщика.
                Все присутствующие на мероприятии громко прокричали «Ура» нашему герою, выпили еще по стакану за его здоровье и за успех его дел  с женщинами  и забыли о нашем герое. А он попытался снять кольцо с члена. Но ничего не получилось. Кольцо не снималось. Та же история, что и электрической бытовой лампочкой, вставленной в рот. В рот вставляется легко, а  вынуть – невозможно.
                Вокруг него столпились все участники мероприятия.  Постепенно шуточки и  «гыгыкания»  смолкли и в мастерской наступила зловещая тишина.  Все поняли, что дело серьезное. Член на глазах надувался и багровел. И  ни о каком  снятии кольца  уже не могло идти и речи. Надо было что-то делать.  Но что?  Всем было ясно, что самим это вопрос им  самим уже не решить. Нужна помощь. И помощь медицинская. И кто-то решился:
            -- Надо Ларису Федоровну позвать!  Давайте я сбегаю!
              Лариса Федоровна была заведующим  цеховым медицинским пунктом. В те времена в каждом крупном цехе завода  существовали  свои медпункты для оказания экстренной медицинской помощи  работникам цеха. Заведовал медпунктом обычно фельдшер. Но фельдшер  всегда был  опытный, умеющий оказать практически любую  медпомощь работнику цеха, возникшую во время  работы. 
                Медпункт был в здании цеха, недалеко от «слесарки»  и Лариса Федоровна появилась быстро. Она осмотрела раздувшийся член сварщика, покачала головой, сделала  ему какой-то укол  и сказала:
              --  Вызываю скорую. Я здесь сделать ничего не смогу.
              Скорая появилась быстро и парня с кольцом на члене увезли в хирургию. Но в хирургии ничего сделать не смогли. Они попробовали было разрезать кольцо своими  медицинскими инструментами, типа  стоматологических  «бормашинок».  Но эти машинки были маломощные и  не брали стальное, закаленное кольцо, изготовленное из спецсплавов.
                Слушок о необычном пострадавшем, привезенном в хирургию, пошел по кабинетам больницы. Под разными предлогами врачи зачастили в кабинет экстренной медицинской помощи.  Особенно женщины. Среди них оказалась и Валентина Сергеевна. И она вспомнила о бывшем своем муже, великолепном слесаре инструментальщике и сказала об этом Главному хирургу больницы.  Тот связался с руководством завода. А те с Павлом.
                Павел был и вправду хорошим специалистом. Он понимал, что дело непростое и для  разрезания кольца ему может потребоваться, что угодно.  А все материалы и инструменты были у него в мастерской. Поэтому он потребовал привести парня к нему в мастерскую вместе  с бригадой медиков. Мало ли что может возникнуть в процессе работы.
                Парня привели на скорой и внесли на носилках.  А вместе с ним человек пять медиков и специальное стоматологическое кресло, в котором больной мог лежать в любом, необходимом для операции положении. Парню ввели какие-то лекарства и он был в полубессознательном состоянии и почти не реагировал на окружающую обстановку.
                Павел осмотрел  место своего действия. Член у парня  был уже  совсем синий и раздувшийся до такой степени, что кольца почти не было видно.  Своими инструментами он до него не доберется. Надо было сделать что-то такое, что отжимало бы разбухшую такать члена от кольца  в месте реза. И не только бы отжимало, но и защитило бы ткань члена под кольцом от травм в процессе резки.
                Я не буду здесь рассказывать о том, что придумал и что сделал Павел для того, чтобы разрезать своей слесарной  «бормашинкой»  подшипниковое  кольцо на раздувшимся члене парня. Ведь надо было еще и охлаждать кольцо в месте реза.  Задача была технически очень и очень сложная. Но он это сделал.  И сделал быстро из своих подручных материалов.  Для желающих получить подробности  советую написать мне об этом на «электронку». Тогда и объясню. 
                Потом  я  посоветовал Павлу оформить заявку на изобретение по его приспособлениям, уговорил его согласиться  и помог написать  ему эту самую заявку.  На что мы с ним получили два авторских свидетельства на изобретения и солидную премию за их внедрение в практику. При изучении информационно-патентных материалов по данной тематике, я поразился  ее актуальности. Оказалось, что кольца  на свои члены надевают мужчины часто.  И не только металлические, но и из других материалов.  И снять их потом с раздутого члена являет проблему мирового значения. И здесь уже не до шуток! Одних патентов на различные приспособления для их разрезания и снятия с члена я обнаружил несколько сот штук. И это ведь не все! Я смотрел лишь США, Англию, Германию, Францию, Японию и СССР.
                Так вот, сразу же после  разрезания подшипникового кольца на две половики,  парня отвезли в хирургию, где  врачи основательно провозились с ним, чтобы спасти от ампутации  его несчастный член. Да, член ему спасли. Правда, он  потерял свою былую стройность и красоту,  несколько уменьшился в размерах и стал  при эрекции кривоватым.  Да и сексуальной энергии у  парня после всей этой истории значительно  поубавилось.  Хотя женщины в цехе, прежние его сексуальные партнерши,  по началу  буквально  штурмовали его, пытаясь узнать его нынешние сексуальные возможности.  Но он стал их сторонится. А жена проявила мудрость и не бросила его.  Сейчас они живут хорошо. 
                Разговоров о нем на заводе поначалу  было много. Но потом все затихло. И я, когда вышел из отпуска, о нем уже не услышал ничего. Потому рассказ Павла  стал для меня настоящим откровением.
                Выписались мы с ним в один день. И потом долго поддерживали друг с другом дружеские отношения. Пока  однажды я не узнал, что у него произошел на работе  второй инфаркт, после которого он уже не  оправился. Похоронили его на городском кладбище. И у гроба стояли две его жены, первая и вторая. И обе горько плакали.


***