Константину, а точнее подрывателю. И этот подрыватель подошёл к своему подрывному делу не по-дилетантски, а он основательно к нему подготовился. Вот даже выдумал для своего прохода версию. – Что ж, посмотрим, насколько убедительной окажется твоя легенда, человека по вызову. – Усмехнулся про себя Николай и предельно вежливо обратился к Константину. – Ваше имя? – спрашивает Николай. А Константин из-за своей растерянности, сразу и не сообразил, для каких целей у него его именем интересуются. Так что его ответное недоумение со своим вопросом: «Моё имя? Зачем?», сразу всё расставило для Николая по своим местам. – На понт хочет меня взять. – Усмехнулся Николай, продолжая свою игру.
– Всё верно, – сухим на эмоции голосом говорит Николай, – мне нужно знать ваше имя, чтобы сверить его с выписанными пропусками.
– А! Понял. – Продолжает играть простачка этот подрыватель, совершенно не догадываясь о том, что Николай уже его вычислил. – Константин Дром. – Говорит Константин. Николай в свою очередь нисколько ему в этом и вообще не верит, – назовись ещё инвестором, а я поверю, – но виду не показывает, и держа его под контролем обзорного зрения, опускает глаза в журнал пропусков, и вот же незадача, обнаруживает там один в один такое же имя.
Но может пропуск ему выписан по ошибке или каким-нибудь незначительным человеком в этом здании, и тогда можно пропустит мимо это имя и сказать этому типу, что он верно ошибся столь много о себе возомнив и было бы неплохо, если бы он взялся за ум и покинул пределы этого здания по-хорошему. Но к полному непониманию Николая, – а он два раза прочёл имя того от кого поступила заявка на пропуск, – пропуск выписан не рядовым главой какого-нибудь финансового сектора, а одним из тех людей в этом здании, чьи слова всегда служат руководством к действию. И тут нужно либо исполнять то, что тебе скажут, либо идти на вольные хлеба.
И теперь уже Николай пребывает в крайней степени затруднения. Он не знает, как на это реагировать, если он уверен в том, что этот тип перед ним, есть подрыватель, с планами всё здесь к чёрту взорвать, а вот запись в журнале настаивает на другом. И при этом приоритетным правом голоса обладает запись в журнале, а не он.
– Я вас провожу. – Делает ход конём Николай, решив довести этого типа до места его приглашения. – Если что, то я всегда успею скрутить этого гада. – Решив стать героем, Николай покидает своё насиженное и оттого тёплое место за стойкой пункта пропуска, и, передав всю ответственность за пропуск сюда людей здесь лишних на своего коллегу, но только ниже рангом, выдвинулся препровождать подрывателя на один из высших этажей этого здания. Где по его информации из источников заслуживающих доверия, занимают свои этажи руководители высших уровней. – Все сплошь гениального звания генеральские личности. – По секрету поделилась своими знаниями с Николаем и ещё с парой сотрудников из той же службы, заинтересованных в такого рода знаниях, уборщица Лида.
Впрочем, Николай свои знания черпал не только из такого рода источников, наиболее близко находящихся к действительным знаниям, а он также информировал себя с помощью служебной инструкции и находящегося в его распоряжении списка лиц, которых он должен знать всех поимённо в лицо и за кого он несёт персональную ответственность. Где он ни в коем случае в себе не должен ошибиться, когда это лицо вдруг на входе появится, а он его не узнает, и не только пропустит мимо, не выразив готовность во всём помочь, а ещё перегородит путь и затребует от него удостоверения своей личности.
И вот одним из таких значимых для всех и само собой и для Николая лиц, и при этом можно сказать, самым важным, был тот, кто выписал пропуск для этого, теперь совершенно не идентифицируемого Николаем типа, ранее им принимаемым за подрывателя, у которого он по этой важной причине, и забыл потребовать какой-нибудь документ, наглядно доказывающий, что он есть тот самый Константин Дром, на кого и был выписан пропуск, а не какой-нибудь другой Дром-подрыватель.
И хотя продемонстрированное Константином по ходу своего движения, нескладное, более чем подозрительное поведение, указывало на то, что Николаю неминуемо придётся вступить в схватку с этим типом, чтобы предотвратить некую катастрофу, и Николая одно только беспокоило, успеет ли он это сделать до взрыва, всё в итоге привело к тому, что они прибыли на один из самых верхних этажей здания. Где, как оказывается, этого Константина с распростёртыми на лицах, дежурными улыбками ждали, и радостно приветствовали сдержанным видом, не отходя от рамок делового этикета: лёгкий поклон с серьёзным лицом и видом, после чего, со словами: «Вам прямо по коридору, затем налево и опять прямо до конца коридора, где в кабинете для совещаний вас уже ждут», отправляют по указанному адресу. И не успел Николай спохватить этих людей на их неосторожности, как был ими задвинут на задний план лифта и отправлен вниз. Где Николай не удержался оттого, чтобы на время своего огорчения забыть о своём профессионализме и пожелать этим гадам с высоких этажей, там всем к чёртовой матери взорваться.
Константин между тем и не подозревал даже о таком на свой счёт беспокойстве со стороны Николая. Что и неудивительно, раз Константин и никакого Николая в своих знакомых не имел. А сейчас Константин, двигаясь по мягким коврам, препровождающих всякий ход оказавшегося на этом этаже посетителя, – а судя по тому, что ковры были крепко уплотнены, то на них редко вступает нога человека, – начал ещё больше, правда по особенному, волноваться за себя, но уже по другому поводу.
Там, на входе, поводом для его волнения служила его незначительность и мелкота, которая на входе будет принята как самое в нём значительное качество, и поэтому ему путь внутрь здания будет заказан, тогда как сейчас его обуревали обратного рода сомнения. Теперь он опасался некой, ещё даже ему неизвестной значительности, типа суперсилы, которая была кем-то в нём замечена, и теперь по этой причине на него постараются накинуть ярмо. И вот этот-то вопрос, касающийся его супер способностей, чрезвычайно взволновал Константина.
– И что это за способности такие, за которые меня и никого другого, позвали на этот этаж? – с теплотой в душе от осознания своей избранности, не слишком вопросительно, а констатируя факт всего с собой происходящего, задался вопросом Константин.
– Супер способности! Хм. Дурак ты, Константин, и больше никто. – Вот не может быть такого, чтобы изнутри Константина, кто-нибудь да не постучал и не напомнил ему, что он всего лишь человек, и при этом глупый. А Константин и разговаривать не желает с тем, кто не может увидеть очевидности. А очевидность такова – он идёт по мягкому ковру на самом высоком этаже первейшего небоскрёба «Сити», и никто другой. А это одно уже говорит о том, что он не дурак.
На что ответа и не последовало, и не потому, что сказать там нечего было этому самодовольному Константину, а просто Константин практически достиг пункта своего назначения, дверей, которые перед самым его подходом раскрылись (как будто кто-то там отслеживал его ход, и когда Константин приблизился к дверям, то они и открылись). И как только двери раскрылись, то на пороге входа во внутреннее пространство кабинета, возник человек серьёзной наружности и внешнего вида, где ничего не было лишнего, одна целеустремлённость взгляда на Константина. Который в один взгляд этого типа был прочитан им и взят на визуальный контроль.
А Константина пробрало холодком этого взгляда, а сам он остановился в ожидании на свой счёт решения со стороны этого типа.
– Проходите, вас ждут. – Подчёркнуто вежливо сказал человек в проходе, пропуская Константина внутрь кабинета. Константин проходит мимо этого типа и только тогда когда его минует и оказывается внутри кабинета, то может сконцентрировать свой взгляд на внутреннем интерьере этого кабинета для совещаний. Впрочем, задерживаться взглядом здесь особо не на чем, сегодня интерьерным балом правит хайтековый минимализм, на котором настаивает экономическая целесообразность.
Так вдоль панорамного окна, являющегося составной частью одной из стен, своё протяжённое место занимал стол с острыми углами, выполненный из стеклянной органики (за ним свои совещательные места занимали рядовые члены совета), который упирался в установленный под 90% стол, место за которым уже занимал глава этого совещательного совета. И на этом как бы всё, если не считать ряда стульев установленных у стенки напротив панорамного окна.
Константин, быстро окинув внутренний интерьер этого кабинета и, не обнаружив в нём никого из того, кто мог бы его там ждать, – а стулья хоть и фигурально могли бы его ждать, всё же Константину сдаётся, что его сюда позвали не для того, чтобы посидеть на одном из стульев, – собрался было повернуться к тому типу на пороге и поинтересоваться у него, кого он имел в виду, когда говорил такие ожидающие слова на входе, но тут со стороны председательского стола, а если точнее, то от стены, у которой установлен этот стол, краем глаза Константина фиксируется некое движение и он вдруг замечает ранее незамеченное – встроенную там дверь.
И вот эта дверь приоткрывается и из неё плавным шагом выходит человек само спокойствие и основательность, которого ничего в этом мире не беспокоит и он прекрасно знает, что от чего и куда движется. А обладая такими знания, зачем куда-то спешить, нужно всего лишь идти вот так плавно, как он идёт, со своим временем. И этот выдающийся человек всего в себе высокого, в том числе и роста, как физической необходимости для такой своей высокой содержательности, пройдя в эту дверь, плавно отпускает её на круги своя, а сам бесшумным шагом прямиком направляется к Константину.
А Константин вроде как стоит совсем неподалёку от него, и этот человек находится в полной его видимости, но он почему-то видит только его общий образ, без своей внешней детализации. Правда, когда этот высокий человек к нему приблизился, то Константин успел для себя заметить острые во всём черты лица этого средних лет человека, явно являющимися физическими выражениями его внутреннего я, тоже во всём резкого и острого.
– Прошу. – Указав на один из ближайших стульев за столом для совещаний, сказал этот высокий человек. И Константин, сочтя нужным принять это приглашение, занимает этот стул, тогда как высокий человек, кивком отдав команду тому типу на пороге, прикрыть дверь, обходит стол и занимает своё место на стуле на другой стороне стола. Усевшись на стул, он выдерживает внимательную к Константину паузу, после чего обращается к нему с вопросом. – Вы знаете, зачем вы здесь? – Что несколько удивительно слышать Константину, знающего лишь одно, что его сюда пригласили.
– А может это ошибка! – Константина опять пробило ознобом сомнения. – Голос этого человека совсем не похож на голос того человека из трубки. И меня, скорей всего, с кем-то перепутали. – Но сейчас уже было поздно, да и возможно, что глупо упускать из рук выпавший шанс. Правда, что это за шанс и к чему всё это может привести, Константин не знал, но его иногда не остановить и он решил рискнуть, если что, то
