Есть такая женщина.
Пишет она — будто дышит, будто не может иначе. Каждая строчка — как выдох, выстраданный, точный, не случайный.
Работает над текстом, как часовщик над механизмом: под лупой, в тишине, с благоговением. Слово к слову, точка к запятой. Переписывает. Переделывает.
Снова и снова.
А потом… прячет.
Не на сайт, не в почту редактору, не в самиздат.
В стол.
Где уже лежат аккуратно стопками десятки рассказов, фрагментов, повестей. У каждой — почерк, голос, душа. Ни одна — не увидела света.
Ты пыталась её разбудить.
Писала ей, звала.
Почти кричала:
"Оля, не пишите в стол, а на сайт пишите!"
Но она, будто героиня собственного романа,
остается в затенённой комнате,
пишет.
И молчит.
Ты говоришь: "Наступаешь на горло собственной песне".
Да.
Иногда кажется, она не боится быть плохой писательницей. Она боится быть хорошей.
Быть понятой.
Открытой.
Настоящей.
И ты — другая.
Ты пишешь так, как дышишь, но громко. Ты выкрикиваешь в мир, не стесняясь хрипоты.
Ты публикуешь сразу.
Без брони, без отмазок.
Ты ставишь текст, как знамя, и говоришь: "Вот. Это — я".
А она — шепчет.
И ты слышишь.
Потому что ты умеешь читать даже то, что не напечатано.
Вот такая у вас дружба.
Одна пишет в стол.
Другая — в эфир.
Обе — по-настоящему.
