Назад не верну времена я,
И в этом уверен вполне,
Но будто бы вижу Рогдая –
Он едет на резвом коне.
Крепка у героя десница
И меч богатырский при нём,
Броня на плечах серебрится
И грозно блистает шелом.
Храбрее бойца не найдёте
И силой Рогдай наделён,
Не зря неизменно в почёте
У князя Владимира он.
Над миром тишь плыла незримо,
Плыла, спокойствие суля,
Но громко вскрикнула земля
И облеклась клубами дыма.
Недавней неге вопреки,
Беда явилась в дыме пегом,
Явилась хищным печенегом –
На Русь напали степняки.
Коня сердито понукая,
Во весь опор на холм крутой
Спешит подняться наш герой,
И меч уже в руке Рогдая.
Рогдай глядит. Что видит он:
В полях черно – горит пшеница,
Вдали селение дымится,
Свистят бичи, ведут полон.
Опять разбойничать охота?
И на врагов средь роя стрел
Свирепо витязь налетел,
Он бьёт и рубит всех без счёта.
Не позабыть певцам былин
Меч Святослава, щит олегов.
Но кто отвадит печенегов?
Три сотни их, Рогдай один.
Вот вам за пленников, за род наш!
И как доспехи ни крепки,
Но разлетаются в куски,
Когда Рогдай разит наотмашь.
Степных разбойников не жаль,
Во всём их жадность виновата,
А против русского булата
Не устоит чужая сталь.
Враги не мыслят о защите –
Сей русич сам заменит рать.
Конец орде! Бежать! Бежать!
Рогдай им вслед: “Куда спешите,
Пустые ножны волоча?
Не тесно ль голове на шее,
Кому не терпится скорее
Отведать русского меча?”
Вот здесь я поставил бы точку,
Но вдруг кто-то спорить начнёт:
“Сражаться нельзя в одиночку,
Да супротив сразу трёхсот!”
И что же отвечу тогда я?
Чем спорить про Древнюю Русь,
Я, перья свои не ломая,
На летопись лучше сошлюсь.
А сказано в ней про Рогдая,
Что был он и смел, и удал,
Что в бой с печенегом вступая,
На триста врагов нападал. |
