Как рефрены, повторяются приметы
кровью писанных и песен, и эпох -
вновь изводят ненавистного поэта
пара-тройка уязвлённых им пройдох.
Всё обставили, да с местечковым шиком,
про себя решив: "Ну, всё - ему конец,
будет помнить, как хлестал всех словом шибко
заковыристый кичливец и гордец!"
Злоехидной сочленённые порукой
/но в шалмане каждый - сам себе кумир/,
стали строк его всенощною докукой,
окуная их в словесный антимир,
изваянный, как обычно, из наветов,
жалких слухов и гнилого шепотка.
Так хотелось им за счёт сего поэта
обрести себе... бессмертье на века!
Да во тьме воображения больного
пародируя чужое вкривь и вкось,
для потомков лишь "трёхбуквенное" слово
им в грядущее отправить удалось...
|
