Твои глаза – уже не камни,
А угли высохших времён.
И на моих пробитых ставнях
Ты сажей пишешь свой закон.
Закон любви, поспешно сшитый
Из красной кожи душ и вен.
Мы в этом счастье – троглодиты,
Едва встающие с колен.
Пусть небо пуще разгорится
И сбросит искру на меня.
Твоей судьбы мне быть царицей
При свете Божьего огня.
С твоей души сгребать мне листья –
Прошедших осеней меха
И, поджигая ворот лисий,
Дымиться сыростью стиха.
Теперь у нас ни зим, ни вёсен –
Сплошной недвижимый туман.
Уже сошедший, нежно просишь –
Оставить сердце без ума...
Умыть лицо, не пачкать руки
И старым дёгтем в мёд не лезть.
Моих друзей твои подруги
Спеша, в глухой уводят лес.
А наши птицы там отпели,
В снега печальные вросли.
Не мы остались в тех неделях,
Где снежным полем – ковыли.
Там наши выпитые гущи…
Там счёт измен дошёл до ста…
Там менделеевская сущность
К кресту уносит от Христа.
Мы в том лесу среди умерших
Ещё друг друга не нашли
И чью-то жизнь зачем-то тешим
Любовью, чахнущей в пыли.
Ах, бедный сын ошибок трудных,
Твой белый лебедь – в чёрный дым…
Но мы, воскресшие, повсюду
На сизых крыльях полетим.
Слежу, где август ставит грабли -
Они в колодезной крови.
И что бы ни было, оставлю
Тебе свой честный черновик.
Ну а пока со лбом зажившим
Под сладкой кожей губ твоих,
Люблю, и новой верой дышит
Наш век, сошедший на двоих.
И кто-то хлопьями роняет,
С небес оборвыши зари,
Мы живы этими огнями…
Смотри, Господь, на нас… смотри. |
