Это горечь моя
все звучит обличающим словом?
Или память
вопросом замрет над циничным мирком?
Там, под натиском бури качаясь,
но так и не сломлен,
стиснул зубы солдат,
изготовившись перед броском.
Я его поддержу,
помогу одолеть этот бруствер.
И - в атаку, в огонь, в полымя,
где была-не была!
Приотстану, себя пожалев -
или попросту струсив.
Ну, а он - он в бессмертье шагнет,
распахнув два крыла!..
Вроде, я ни при чем.
Вроде жил я, как все и как надо.
Но, застыв, как на паперти, вновь
у святого огня,
я в себе ощущаю и стыд за себя, и досаду.
Словно пуля - в него!-
сквозь года догоняет меня.
Чем могу?
Да и поздно теперь, и не быть искупленью,
коль в себе не задавим мы трусость, бездушье и ложь.
Чем могу?
Разве что
этим простеньким стихотвореньем
я его заслоню в той атаке,
где - врешь, не пройдешь! |
