Предисловие: Это была одна из моих первых моих попыток просто срифмовать слова.
Теперь ясно, что гораздо сложней придумать - о чём писать?
Поэтому не судите строго за "зелёные" идеи автора - он всё-таки классик. :)
PS Да, чуть не забыл, рефрен "Trutz, Blanke Hans!", дословно: "Сопротивляйся блестящий Ганс", я перевёл "держись, пенный Ганс".
"Blanke Hans" - это немeцкая кличка штормящего Балтийского моря. Детлев Лилиенкрон "Держись, пенный Ганс!" Судно наше вчера проходило
Где море Рунгхольту стало могилой.
Беснуются там, как пятьсот лет назад,
волны седые, сгубившие град.
С морем борясь, надрывалась машина,
жутко в ответ издевалась пучина:
-Держись, пенный Ганс!
Морем, убийцей, в заложники взяты
спят острова покоем объяты.
Фризского взморья дно обнажив,
в море опять отступает прилив.
Чайка галдёж на мели поднимает,
ленивый тюлень брюшко прогревает.
Держись, пенный Ганс!
А в океане, в тёмных глубинах,
царство чудовища исполина.
Два раза в день оно вздохнёт
Вновь задремав, своего часа ждёт.
Хвост его в южных широтах, а морда
мирно сопит у Норвегии фьордов.
-Держись, пенный Ганс!
Но раз в сто лет встрепенётся зверюга,
и вздрогнет тело от морды до юга.
И вот уж летят волна за волной
на спящий берег ватагой хмельной.
И всё на пути сметает море,
сеет по берегу страх, смерть и горе.
-Держись, пенный Ганс!
Богат город Рунгхольт, трещат амбары
В нём со всего бела света товары.
Город расцвёл. Словно новый Рим
У моря возник, неповторим.
Шум, толчея, с паланкинами мавры
Блеск мишуры, фанфары, литавры.
-Держись, пенный Ганс!
На рынках, базарах, во всех переулках
пьяные глотки горланят гулко -
Дамбы построили мы там и тут,
прорвешь, ли их, Ганс, мелеющий пруд!
Но лишь кулаки грозно вверх взметнулись,
Щупальца спрута на дне потянулись.
-Держись, пенный Ганс!
Отлив снимет с суши моря бремя,
Брегом крадётся на цыпочках время.
Со звёздного неба, коварства полна,
На глупых болванов взирает луна.
В свете её море холодно блещет,
Как спящий клинок, в темноте зловеще.
-Держись, пенный Ганс!
Покой в синем море, безмолвен причал,
Но вот словно хищный зверь прорычал:
Рванулась зверюга на тёмном дне
и вновь забылась в глубоком сне.
Но мчит уже на болванов спесивых
Табун чёрных волн – коней длиногривых
-Держись, пенный Ганс!
Единственный вопль – снесён город с суши
В пучине погибли несчастные души
В том месте где раньше был пир горой,
Мелькает лишь рыбья тень порой.
Судно наше вчера проходило
Где море Рунгхольту стало могилой.
- Держись, пенный Ганс!
Heute bin ich über Rungholt gefahren,
die Stadt ging unter vor sechshundert Jahren.
Noch schlagen die Wellen da wild und empört
wie damals, als sie die Marschen zerstört.
Die Maschine des Dampfers schütterte, stöhnte,
aus den Wassern rief es unheimlich und höhnte:
Trutz, Blanke Hans!
Von der Nordsee, der Mordsee, vom Festland geschieden,
liegen die friesischen Inseln im Frieden,
und Zeugen weltenvernichtender Wut,
taucht Hallig auf Hallig aus fliehender Flut.
Die Möwe zankt schon auf wachsenden Watten,
der Seehund sonnt sich auf sandigen Platten.
Trutz, Blanke Hans!
Mitten im Ozean schläft bis zur Stunde
ein Ungeheuer, tief auf dem Grunde.
Sein Haupt ruht dicht vor Englands Strand,
die Schwanzflosse spielt bei Brasiliens Sand.
Es zieht, sechs Stunden, den Atem nach innen
und treibt ihn, sechs Stunden, wieder von hinnen.
Trutz, Blanke Hans!
Doch einmal in jedem Jahrhundert entlassen
die Kiemen gewaltige Wassermassen.
Dann holt das Untier tiefer Atem ein
und peitscht die Wellen und schläft wieder ein.
Viel tausend Menschen im Nordland ertrinken,
viel reiche Länder und Städte versinken.
Trutz, Blanke Hans!
Rungholt ist reich und wird immer reicher,
kein Korn mehr faßt selbst der größeste Speicher.
Wie zur Blütezeit im alten Rom
staut hier alltäglich der Menschenstrom.
Die Sänften tragen Syrer und Mohren,
mit Goldblech und Flitter in Nasen und Ohren.
Trutz, Blanke Hans!
Auf allen Märkten, auf allen Gassen
lärmende Leute, betrunkene Massen.
Sie ziehn am Abend hinaus auf den Deich:
"Wir trutzen dir, Blanker Hans, Nordseeteich !"
Und wie sie drohend die Fäuste ballen,
zieht leis aus dem Schlamm der Krake die Krallen.
Trutz, Blanke Hans!
Die Wasser ebben, die Vögel ruhen,
der liebe Gott geht auf leisesten Schuhen,
der Mond zieht am Himmel gelassen die Bahn,
belächelt den protzigen Rungholter Wahn.
Von Brasilien glänzt bis zu Norwegs Riffen
das schlafende Meer wie Stahl, der geschliffen
das Meer wie schlafender Stahl, der geschliffen".
Trutz, Blanke Hans!
Und überall Friede, im Meer, in den Landen.
Plötzlich, wie Ruf eines Raubtiers in Banden:
das Scheusal wälzte sich, atmete tief
und schloß die Augen wieder und schlief.
Und rauschende, schwarze, langmähnige Wogen
kommen wie rasende Rosse geflogen.
Trutz, Blanke Hans!
Ein einziger Schrei- die Stadt ist versunken,
und Hunderttausende sind ertrunken.
Wo gestern noch Lärm und lustiger Tisch,
schwamm andern Tags der stumme Fisch.---
Heut bin ich über Rungholt gefahren,
die Stadt ging unter vor sechshundert Jahren.
Trutz, Blanke Hans!
|
|
