На этом тоннеле, быть может, огнём

Начнём с расстановки отсюда — ума,
Как день забирает грузинский — утёс
И время — в несчётной развалине грёз,
Как облако с краю — напротив к тому,
Внутри отведённому озеру — в рай,
Что тычет возможности — не для тебя,
А просто фантазии держит — поодаль,
Чтоб мир разомнуть и немного — отнять
От сердца фривольного — там на задворках
Противного общества, где помираю
Я в этом огне интересов — играющий
И тычу свободный узор — под глаза.
Застрял в остановке из млечного — чуда
В ту пору я зимнюю, словно причуда
Мне выше над пропастью сон — разомкнула
И стала свидетелем — блага в умах,
Но только билет свой обратно — несмело
Я пробую в происке личного — дела,
Как сам заправляю я этот — привычный
Внутри самолёт — идеальности личной
И снова взлетает он новой — привычкой,
Как тамбуром острова — между потерей
Я в жизни искал — утомление притчам
И знал весь естественный свет — поселений,
Где жил я в Тбилиси и снова — не мило
Мне там обрывались остатки — за правдой,
За ношей грузинского дела, как стыло
Мне новое тождество в обществе — краше.
Я был столяром на подворье — из маски,
Из нечисти плотной картины — за мыслью,
Что снова работу продавит — у пасти,
Как день по крикливости — нового вида
И там я — обычный у носа рабочий,
Мне есть, что оставить для самой — минуты
Семье моей ночью и выше — от чуда
Пройти в этот выдох глубинного — чувства.
Сейчас я на отдыхе в праве — под страстью
Свою узнаю этим временем — пищу
В Египте и тонко под образом — ласки
В песках загораю там лучше — от вида.
Я стал как и вид для картины — унылой,
Весь тёмно-коричневой смесью — укора
И брежу от солнца, что там — постоянно
Я выпить хочу, чтобы стать — веселее.
На мне эта бодрая в весе — панама
И скользкий гранит утопичности — мысли
Сегодня сереет от права — над взглядом
Ещё подцепить здесь девицу — скорее,
А после в отеле по южному — праву
Испить свой затерянный мыс — от надежды,
Что ветер мужского качает — на роли
И мнёт непривычностью видеть — такое.
Уже две недели я моюсь — как барин,
Как целый росток необъявленной — пищи
В бассейне — под видимый тон идеалов,
Что думаю в числах над этим — обычно,
Что снова мой отпуск закончится — ровный
И я оплачу этот вид — непривычный,
Что целому счастью управил — понятно
Я время и смыслы под верностью — сыщика.
Зовут меня просто Артур, чтобы стало
Мне тело грузинской приметы — так близко
И новому обществу — ждать перестало
Затерянный остров внутри — от причины,
Что жить я хочу в пирамиде — от счёта
И высших фигур управления — риска,
Где был фараоном я в том, а минута
Слагала мне новый отчёт — между иском,
Когда там мгновение стелет — от мира
Сегодня свободное право — и толки,
А завтра ты выжат — попробовав близко
Ту спесь идеального мира — от миски,
Что хочешь объять и обжить — поневоле
И таешь в рабочей одежде — направив
Свой временный остов манеры — увидев
За древностью шанса — ещё идиота.
Он стал мне сегодня так вымершим — близко,
Что благо в сердцах утопило — минуту
И ритмы в краях соблазнили — по ветру
Причины своей исторической — жизни.
Приехал я сам в аэропорт, как обычно
И люди мне мнились, что части живого
Пока поколения случая — вымереть
От страшной болезни и также — скупого
Внутри обращения к личности — жизни,
Где скользкой монетой не благо — расправив
Я жил идеалами в точном — обличье
И верил, что смерть не достанет — меня.
Вот мой самолёт отправляется — в точку,
Где я, как грузин буду ждать — одиноко
Мой свет исторической ноши — за толком
И жить в этой пасмурной линии — быстрой.
Я встал, словно трап и немного — опешил
За древностью случая быть — поневоле
Сегодня той маской обычности — мысли,
Что тело своё всё нести — от привычек
И жить, запирая свой свет — от такого
Подземного общества, словно бы злое
Мне виделось в тёмных краях — между снов
На древности плахи — изъезжих миров.
Мой странный билет был проверен — уму,
А мне стюардесса к глазам — поднесла
Тот милый для рта лимонад — потому,
Что был я приветлив и жил — для неё,
Чтоб дерзко глаза опустила — свои
И томно вздохнула — направив укор
Мне в этой свободе, как будто бы вор
Я сам приобнял ей — реальности мысли.
Мой ветер поднял самолёт — для игры
И там разогнал эту пакость — привычно,
Но к телу надзор мой упал, чтобы ждать
Той тайны в глазах подоплёки — на личном
Страдании честности жить — на годах
В своём откровении лучшего — чуда
И верить, что сам я отвечу — себе,
Что был джентльменом — на этом огне.
А он ниспадал мне на плечи — в уют
Моей разночинной свободы — быть только
Глазами для ревности счастья — и вот
Мой ветер подвёл меня в этой — обманке.
В тот час самолёт наклонился — уму
И в верном пике отошёл — от программы,
А все пассажиры направили — вой
Под мысленной, надобной речью — глухой,
Что все мы погибнем и тело — на раз
Отбудет по личному слову — в приказе
За той субъективностью жить — наяву,
Где птицы воркуют на каждом — раю,
А нищие бродят от самости — долга
И нет идеального света — им внять
Тот ужас реальности — в путь одиноко,
Что горе случайности умерло — вспять.
А заново мы не становимся — числам,
Как маятник сложенной внутрь — теоремы,
Но движем просторное общество — скупо
За нелюдью пришлой картины — вращая
Здесь смелые тени у дна — из сомнений,
У риска проснуться от кармы — желания
И там не понять управление — болью,
А новому свету тот высмеять — воздух.
Здесь было темно и так шумно, что даже
Не понял, как сам очутился — на свете,
Из тлена которого — даже бы дети
В себе не смогли бы найти — оправдание,
А трезвому разуму в час — осознав лишь
Я стал идеальным к глазам — утомлением
И выродком счастья, откуда не помню
Свой род и предание в душу — скупую.
Там были в глазах озарения — мира
И свет так стремительно снял — обличенье,
Что я вновь увидел тоннель — в заточении
И быстро бежал я за образом — мысли,
А ложью потом я внутри — догадался,
Что это обманка для чести — плохая,
Что стал я в том свете — обычному выше,
Чем призрак за тождеством — этого рая.
Я видел иллюзии в теле — предсмертном,
Я там отживал свой сознательный — разум,
А птицы слетались мне выше — от крыльев
Моей безобразной привычки — играться
С чумой от неведения провода — если
Устал я скитаться от зарева — тонкого
И сам расстоянием верил, как чисто
В свой воздух души захожу — на подоле,
Чтоб видеть там тело своё — между плети
И разум случайности таять — причудой,
Где я на Земле не увидел бы — света,
Но жил приключением — нового в мысли.
Тут ветер на глаз в стороне — приоткрылся
И снова смотрю на себя — в отражении,
Как будто лежу я в больнице — на белом,
Истерзанном образе — в доводе жизни,
А руки сестры мне ликуют — игриво
И там в подсознании встретила — маска
Мой вечный союз управления — миром
И тонкой идеей — прожить без подсказки
Весь этот проём разъяснения — мельком,
Что жизни отдал я в Тбилиси — наверно
Так много дожитого в образах — смысла,
Так мало проверенной точки — на небе,
А славно теперь я блуждаю — и тени
Мне облик той тайны рисуют — по мере,
Где странные лики отъявленной — горю
Приметы — редеют, забыв о такое,
Что ревностью можно назвать — и её
Внутри остановки под парусом — мира,
Что белое поле из страсти — руно
Мне там открывает свой свет — как и дело
И тонкими струйками видит — давно,
Как стал я скитаться мирами — обычно,
А люди вокруг, словно образы — в час
Мне ложные праву сигналы — под притчей
На ум поставляли и верили — стойко,
Что смертью за ними пойду — одиноко,
А новое общество станет — убого
Мне верить за правом — ничтожества рока.
Но стал я умнее и в час — ностальгии
Я видел порочность, как медное поле,
Что старому праву в велении — водит
За множеством призраков — только обличье,
Не видя всей сути и гор — объективно,
Не в дух представляя усердие — ныне,
Что падали розы на смерти — игриво
Мне в чёрный котёл изумления — мысли.
Я точно увидел, как сонному — сердцу
Я жив, но прийти на Земле — не могу,
Как тело моё сознаёт — эту притчу,
Что снова в свободе там рок — создаю
И плахи под страхом судьбы — одиноко
Над мёртвой к глазам идиомой — потери,
Но вверив по сердцу реальности — Бога
Я смылся из этого мира — под честью.
Другой же открыл мне видение — близко,
Что сокол с главой скорпиона — и телом
Скульптурного сфинкса — в развалинах толка
Мне гладит упёртое тело — так близко,
Что я испугался и стал — озираться,
Где жизнь моя кончилась, где по итогу
Я стал на сомнении — будто отлитым
Привратником схожести — близкого Бога.
Но в этом раю неслучайности — рока
Я так и не понял, как делают мысли
Мне новое счастье и стал — у порога
Просить возвращения к бодрости — чистой,
К тому, чтоб в начале сыграть — идиому
И в жизнь превратиться, пиная невзгоду,
А после родиться мне заново — в толках
И если в роду неуступчивых — к риску,
То может богатых иль в страсти — благой
Там выращу я свой оплот — из детей
И стану стареть от несметного — долга,
Как жизнь мне приносит — ещё не для смерти
К глазам, словно падшая к силе — звезда
И миг, по которому стены — сжимаясь
Мне видели тонкое пламя — под носом,
Но так и не поняли, как открывали
Мы эти потерянной формы — обличья
И там фараонами стали — на звеньях
Души прародителей — может на крыльях,
Ответом знакомого общества — мысли.
Но к теме моей не души — приближённый
Тот воздух поднял мне причину — из риска
И сам я упал в этот смерти — подзорный
Надел иллюзорности — будто бы смыслом
Я стал, как обычному воину — в смерти
Искать — свой ужасный задаток морали
И верить что завтра я выберу — в роли
Свой мудрости тлен — иллюзорной души.
Тот сон мифологии сам я — не видел,
Но тело моё отражало — те притчи,
Что сам я поставил на небо — у рока
Свой ветреный облик, как будто в отличии
И ветер мне дул — всю обратную тогу,
Чтоб я возвращался на Землю — привычно
И ставил по сердцу — ещё понемногу
За страхом спокойное общество — выше,
Чем сам я могу в расстоянии — встретить
За новой судьбой утомления — лучше,
Чем грезил когда-то и вышел — по миру
Для девственно чистого разума — быстро.
Там встал я с кровати и стал — измерять
Свой повод в душе, что опять — не у дел
Остался над правом тоской — утомлять
Всё сердце больное и этим — страдать,
Где знал я лекарство и дух — по утробе,
Что снова войду в это тело — плохое,
Но видеть я буду устройство — на небе,
Где образы будущим светом — редеют
И верят над завтрашней волей — изысков,
Мне там укоряя мой дух — по такому
Расстройству обычного уровня — жизни,
Что светом в конце от тоннеля — не строго
Я сам для себя успокоился — к счастью,
А странная в этом поездка — не стала
Мне новой борьбой над итогом — угрюмой,
Загробной цены — быть усилием Бога,
Чтоб смерть приоткрыть и опять — для неё
Направить свой вектор души — на порог,
Где страж тебе будет обратно — вести
Тот ветер от смысла, когда одинок
Ты страхом к нему и в себя — ты не веришь,
Как только ложишься во гроб — откровений,
Как только в больнице очнёшься — над этим
Простором души — доигравшись немного.
Вот я потонув в этих мыслях — упился
И стал этой бездной забытого — рока,
Но с этим вернулся к любви — от порога
Задетого смыслом от истины — риска,
Сказал пару слов по-грузински и — тело
Моё дребезжало, как будто немело
Под тысячный выкрик — последнего шанса,
Что жить мне осталось так близко — в уме
И так одиноко в душе — словно танцы
Там радуют общество скопленной — мысли
И звать не дают по крутому — затору,
Где выше чудес — только истины птицы.
Они расстаются с тобой, чтобы выжить
И снова парить нам по свету — из рока,
Где будут держать в пирамидах — убыток
И время в глазах объективного — срока,
Чтоб таяло это предсмертное — тело
И ждать не давало в готической — рамке
Свой воздух притворного слога — изысканно,
Но нервной рукой по душе — объясняло,
Как жить после смерти — на этом плато
И где умирание станет нам — грузом
Забытого общества — будто бы в час
Ты сам расстаёшься к любви, как обузой
Ты веришь себе — только в части иллюзий,
А сам просыпаешься в медной — окове,
Чтоб видимый свет расставался — при жизни
С давно заклеймённой болезнью — ухода.
Где видел ты точные копии — риска
И телом своим непомерно — сказал бы,
Как прав ты в душе, что сюда заходил
И слышал по умершим — новостью завтра,
Что мысли твои разбегаются — резво,
А ты, как грузинское в опыте — сердце
Не знаешь, где сразу расставить — уму,
Но только глазеешь на суть — тишину
И ровные образы — возле предместья
Твоей уникальности жизни — отсюда
Умом отдаляться, чтоб ждать — ниоткуда
Тот гроб иллюзорной причины — от чуда.
Ты сам этот свет и реальность — плохая,
А образы смерти в огне — возгорают,
Что бледные козни по дну — от испугов
И точечной формы — направленной разницы,
Где мы не сомкнули глаза — после чувства,
А только лежим во гробах — изумляясь,
Как жили притворно и этим — не думали
О личности прав от видения — мудрого,
От света того по стихии — над ролью,
Что нам расположит убогие — шансы,
А мы покатавшись на времени — в боли
Не сможем отнять этот берег — обнявшись
И трогая общество в зеркале — плотно,
Ещё огибая свой шанс — быть уловкой
Над бездной простора и точной — игрой,
Как джокер в руках проявляет — прибой
И станет умильным условием — часа,
Что рок твой от совести — есть не былое,
А точное формы иллюзии — в счастье,
Что время таит между множеством — боли
И ищет закрытый сосуд — под обличьем,
Где малые козни по смерти — не мнутся,
А просто смеются, как было бы — жизни
Там бледно искать — утомление в чувствах
И ждать эту осень — всемирного чуда
За сном по готической отмели — счастья,
Где верхом цинизма не знаешь, откуда
Ты стал выплывать не взывая — от части
Своей остановленной чаши — природы
И в ритмах ещё — по оставленной жизни,
Где маска в огне, может быть, — не причастие,
А только доверие — в пройденной мысли.
Ей тронут я был, что в Тбилиси — очнулся
И время моё — через опыт простого
Мне сразу напомнило кто я — на мысли
И где нахожусь — не взывая былого,
Своей удивленной в душе — панорамой
О чувствах к числу непривычного — стоя,
Где сам я прошёл эти дни — замечая
Тот тленный манер от души — за собою,
А ветер мне тонко шептал, что не умер
Я в липких цепях от любви — этой жизни,
От смерти, в которой отжил — идеалы
И стал над Вселенной — обычностью выше,
Чем может внутри человек — приобнять
И вверить свой день управления — томно,
Подкравшись для умысла вида — по крыше
На совести счастья, как будто знакомо
Он тело своё отживает и — ищет
Им ветхие грани материи — к воле,
А сам, словно мрак по итогу — на мысли
Играет с болезнью души — на итоге.
Ведь свет состояния в ветхой — причине
Не только сегодня мне стал — откровенен,
Но сам я внутри изменился, что верил
Своей отвращённой обличием — жизни —
Причине — прожить идеальные ночи
И там по душе фараонов — не вверить
Им слово песка, от которого, впрочем,
Я выжил на снах элегантности — точно.