Яков Есепкин
Сонник для Корделии
XXVI
Пурпур свеч на фаянс излием,
Сумасшедшие музы навеют
Сны юдоли – зерцай Вифлеем,
Царь Аид, хлебы днесь не черствеют.
Парфюмерные чаши пусты,
Институтки уже недыханны,
Чрез востечные пеною рты
Соклинают нас мертвые Ханны.
Зри – се юдицы чад волокут
Ко столу вдоль порфирных колонниц,
Се мешают к серебру цикут
Нашу кровь из червовых солонниц.
XXVII
Утро с Идой, к вечериям Ад
Иудейские брашна готовит,
Полон плесенью винною сад,
Где еще всех Урания ловит.
Хороша финикийская злать
Ко обрядовой тьме и червицам,
Вишням сгнившим одно исполать,
Слава мраморным сем колесницам.
Нас теперь и в серебряной мгле
Отличат ли сильфид пировые,
С тусклой ветошью всяк на челе –
Хоть испейте алмазность впервые.
XXVIII
На осповницах вязи свечной
Золотые лафитники сдвинем,
Благоцарствуй, диамент ночной,
Желть юдольная, вейся о синем.
Нас Геката сама позвала,
Всепорфировым жалуя цветом,
А иных августовская мгла
Совлекла с небодержным корветом.
Но смертливые осы летят
И серебро начинено вишней
Ядовитой, и зреть не хотят
Небы смертников битвы давнишней.
XIX
Башни смерти опять взнесены
Меж вифанских обсид и склепенья,
Ароматами черной весны
Задохнулись архангелы пенья.
Волны стансов, несите легко
Наши утлые судна и тени,
Сколь мечтали парить высоко,
Хоть и кровью отмоем ступени.
Розы вынут со тусклых перстов,
Бледных мальчиков патина спрячет,
Мы диамент прельем изо ртов –
Сим лишь вечно Урания плачет.
XXX
Данаид восприветствует мгла,
Грасс оплачет их юность пустую,
А у каждой в гортани игла,
Станут помнить юдоль золотую.
Май утопленниц нежил всегда,
Виждь сейчас белотечность дурмана,
Ныне темная плещет вода
О граниты земли Ханаана.
Сколь молчим тяжело, говорит
Кто за ангелов бездны синайской,
Где у всех меж губами горит
Цветь с водою и кровию майской.
|
