Божьей ночью, как в старом доме, я брожу в пустоте, спотыкаясь о лампу...
В ней шумят небеса безутешного моря, запах с капли росы, всплеск цветочного платья.
Она носит рассвет с бахромой пёстрых кружев за оттенком чадры из багровых закатов.
В её почерке детском есть майские лужи. Рыжий пёс есть, как клоун, смешной и лохматый.
В ней стучит сердце крыльями в карточный домик. В отраженьях слезы, преломляющих слякоть,
вместе с Элли, усевшейся на подоконник, она машет в окно деревянным солдатам,
чтобы время взошло с солнцем равных улыбок. Она дарит прохожим свой синий платочек.
– Бог просеивал в облаке дождь мелким ситом, как Рождественский ангел песок многоточий –
Она будет вплетать в песни ветра – легенды, в снимках лжи опознав онемевшую птицу.
В рваном свете грозы тень сгорает бесследно, чтобы с точностью заново переродиться.
Чтоб в воскресших лучах, как за пазухой счастья, целовать сонным куклам с улыбкой ладони...
На крыльце, у раскрытых дверей (ветром, настежь), ты о ней никогда, очевидно, не вспомнишь.
Ты не вспомнишь оранжевость прошлого лета, уходящего осенью в даль чёрных радуг,
синих птиц, не воскресших из адова пепла, став прозрачным лучом стеариновой лампы,
чьи следы оставляла помада губная...
– В зазеркалие Нарний не прибывший поезд –
Я брожу в темноте, по слогам спотыкаясь о её неразборчивый с возрастом голос.
匚ㄒ仨卄ㄖ厂尸升中
P.S. Ребят, меня опять забанили, т.ч. отвечу всем позже.
|
