Плетут о женщинах порой
Нелепейшие небылицы:
Не все, мол, ведьмы, но в любой
Частица чертова таится,
В иной смиреннице подчас
Взыграет нрав блудливой кошки!
Мужьям доверчивым не раз
Ехидно бес приставит рожки.
Чем тенью покрывать плетень,
Подпитывая заблужденье,
Не лучше ль заглянуть в тот день,
Шестой от миросотворенья?
Был свет уж отделён от тьмы,
Цвела земля, плескались воды.
Но лишь в конце всей кутерьмы
Был явлен миру царь природы.
Ему был разум Богом дан!
Увы! От страсти изнывая,
В тоске бродил нагой Адам
В благоуханных кущах рая.
Когда созданий всех венец
Прилёг вздремнуть под сенью древа,
Ребро изъяв, решил Творец
Ему для пары сделать Еву.
Создатель, помня неудачу
С несовершенною Лилит,
С терпеньем, как и нам велит,
Блестяще разрешил задачу!
Теперь он замыслом глубоким
Адамово ребро венчал,
Собрав в нём женские истоки
Без примеси других начал.
Взяв за основу стать Адама,
Слегка детали изменив,
Он первую земную даму
Сложил, как трепетный мотив.
Прелестная она лежала!
Сбегали локоны на грудь.
Творцу усталому осталось
В нагое тело жизнь вдохнуть.
Он и к губам приник стыдливо...
Но — то ли не хватило сил,
То ль слишком много выпил пива —
Он оживленье отложил.
Меж тем, за Богом наблюдая,
Дурея от таких чудес,
За лавровой оградой рая
Скулил от любопытства бес.
Поймав момент, он тихой сапой,
Продрав копытцами плетень,
Подкрался и, вскочив на пень,
Творенье тихо тронул лапой.
В ответ ни вздоха, ни движенья!
Не диво: каждому предел
Дан Богом! Тайной оживленья
Лукавый сроду не владел.
Но в беса словно бес вселился!
Над телом с жаром он трудился:
Там мял, здесь гладил, тут лизал,
Шептал на ухо, щекотал.
С неопытностью практиканта,
Сменив отсутствие таланта
На труд усердный, в меру сил,
Где мог, лукавый наследил.
И вдруг глаза открыла Ева!
Осклабясь, подмигнул ей бес,
Но устрашась Владыки гнева,
Шаги заслышав, вмиг исчез.
Зевнув всю эту кутерьму,
Бог испытал большую встряску,
Заметив тотчас, как ему
Игриво дева строит глазки.
И долго он, скребя в затылке,
Сопел и недоумевал.
А бес с довольною ухмылкой
Тёр лапки и торжествовал!
Возможно, было всё не так.
Кто знает! Верьте, иль не верьте.
Поэт на выдумки мастак!
Пером, бывает, водят черти.
Не потому ли небылицы
Плетут о женщинах порой?
Что ж, может статься, что в любой
Частица чёрта всё ж таится.
Не просто женщину постичь,
С ней не всегда бывает сладко.
Она — блаженство, или бич?
То для неё самой загадка.
Но объяснишь ли эту дрожь
При первом к ней прикосновенье!
Нет, глупо сомневаться всё ж
В её божественном творенье!
|